Живописец душ - Ильдефонсо Фальконес де Сьерра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Говорить будем мы, – в который раз повторил дону Мануэлю полицейский с сигаретой во рту, пока они входили в хибару, натыкаясь на мебель, вещи, разную утварь, уворачиваясь от лающих псов и шныряющих повсюду детишек. Несколько шестерок, расставленных посреди кажущегося беспорядка, глаз не сводили с вновь прибывших.
Дон Рикардо принял их, как всегда сидя в кресле, укутав ноги в одеяло, скрытый в клубах дыма, исходящего из печки, которая этим теплым, солнечным утром топилась в полную силу, специально чтобы переговорщики чувствовали себя неуютно.
– Добрый день, дон Рикардо, – поздоровался тот полицейский, который урезонивал учителя и выступал от лица всей группы, – представляю вам дона Мануэля Бельо, это у него украли крест, о котором вы можете что-то знать.
Скупщик кивнул в сторону дона Мануэля, который тер глаза, разъеденные дымом.
– Говорят, вы готовы заплатить десять тысяч песет тому, кто вернет крест? – спросил дон Рикардо, желая услышать это из уст самого учителя, как бы тот ни мучился от рези в глазах.
– Да, верно, – подтвердил дон Мануэль.
– Это делает вам честь, – уважительно проговорил барыга. – Не всякий, каким бы ни был он верующим…
– К делу, – прервал его полицейский, видя, как туго приходится фабриканту. – Каким образом вы планируете вернуть реликвию?
– Я ничего не планирую возвращать. Ее вернет тот, кто ее украл. Я всего лишь по доброй воле вызвался послужить посредником. Нехорошо, если Барселона утратит столь почитаемые мощи, – с иронией заключил он.
– Дальше? – торопил полицейский.
– Думаю, человек, у которого сейчас крест, или его доверенное лицо, мог бы отнести его в какую-нибудь церковь, Санта-Мария дель Мар например, храм у моря, как эти хижины, и когда священник подтвердит, что мощи доставлены, этот сеньор, – он указал на дона Мануэля, – который с вами и с моими людьми будет ждать в другом месте, вручит деньги, чтобы я смог передать их по назначению.
– Вас устраивает? – спросил полицейский учителя.
– Вы профессионалы, вам решать, – согласился тот, понемногу приходя в себя, хотя и с воспаленными, налитыми кровью глазами.
– Когда мы это проделаем? – задал полицейский очередной вопрос.
– Когда вам угодно. Я уже переговорил с…
– Далмау!
От вопля сотряслись стены хижины. Полицейские и делец повернулись к учителю, а тот вперил взор в портрет толстяка, висевший позади него на стене.
– Далмау, – повторил дон Мануэль, выступив вперед и глядя прямо в лицо барыге.
Шестерки, присматривавшие за встречей, тут же плотным кольцом окружили визитеров и шефа, многие потянулись к заднему карману, за оружием. Какие-то вещи попа`дали на пол, еще увеличивая неразбериху. Снова залаяли собаки.
«Тихо, спокойно», – урезонивали собравшихся полицейские, разводя руки в стороны, показывая, что оружия нет. Подручные дона Рикардо остановились по его знаку, не вынимая рук из задних карманов.
– Что вы хотите сказать, сеньор Бельо? – спросил полицейский, который до сих пор вел переговоры.
– Вот что, – зарычал вне себя дон Мануэль, указывая на картину дрожащим пальцем, – то, что этот портрет написал Далмау Сала, подмастерье, который… убил мою дочь Урсулу! Значит, он жив и скрывается. Это он украл мощи святого Иннокентия. Теперь я все понял!
– Это правда? – вмешался второй полицейский.
– Правда – что? – невозмутимо осведомился дон Рикардо, поудобнее устраиваясь в кресле; на фоне такой его безмятежности еще сильней выделялось возбуждение учителя. – Эту картину нарисовал какой-то бродяга, просивший помощи…
– Далмау! Здесь его подпись! – перебил его дон Мануэль.
– Далмау, Педро – откуда мне знать. Я попросту звал его «художник». У нас тут не принято интересоваться именами, да, ребята? – Шестерки закивали, некоторые рассмеялись. – Ему нужны были деньги, и я заплатил за портрет. Хороший, правда? – Скупщик хотел было обернуться, чтобы посмотреть на картину, но толстая шея не слушалась, и он отказался от такого намерения, про себя проклиная проклятого ханжу, который исхитрился опознать автора. И решил не рисковать, возвращая мощи, чтобы никто не связал его с кражей. Придется потрудиться, да и рискнуть по новой, но где-нибудь за границей, во Франции или в Италии, например, он выручит больше, чем предлагает святоша в бакенбардах. – Украл ли мощи художник, – заговорил он снова, – понятия не имею; одно могу сказать: теперь вы и без меня обойдетесь. Займитесь этим… Как вы сказали, его зовут? Ага, Далмау, – заключил он, когда один из полицейских подсказал ему имя.
– Это он, Далмау, должен был через ваше посредничество вернуть крест? – спросил полицейский с сигаретой во рту.
– Нет.
– Но если вам не было известно имя… – Полицейский явно пытался подстроить ловушку.
– Зато мне известно: то не был мой художник. – Скупщик с улыбкой вышел из затруднения. – Говорю вам: если художник украл мощи, обращайтесь к нему.
– Но тогда… кто же вам предложил стать посредником?
Дон Рикардо пожал плечами. Учитель переводил взгляд с одного собеседника на другого, искоса посматривая на портрет.
– Тот человек, наверное, ошибся. Он уже старый.
– Ну
