Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Hasu! — Вепуат, схватившийся было за плазмомёт, развернулся к Гедимину. — Плазма не добьёт! Давай луч! Широким пучком на всю макушку!

Гедимин ошалело мигнул. Сфалт уже лежал в его руках, пластины шевелились под пальцами. «Луч? Широкий? Макушка?..»

Сааг-туул закричал. Земля вокруг него вздувалась и клокотала. С «бортов» уже стреляли в неё, оставляя в вязкой массе глубокие кратеры — но они тут же затягивались. На башне торжествующе взвыли. Два «дирижабля» снялись с якорей и, все в серебристых искрах, двинулись к зверям Джагулов.

— Поле! — крикнул Гедимин, дёргая переключатель. Яркий зелёный луч упёрся в верхушку башни.

Поле Вепуат выставил вовремя — верхний ярус вздулся облаком осколков. Кажется, Гедимин слышал из этой тучи истошный вопль — но тут же все звуки утонули в грохоте камнепада. Два «дирижабля» взвились вертикально вверх, стремительно набирая высоту и скорость. Вепуат прицелился было в них, но тут же, махнув рукой, погнал Тикса к земле. На лету он орал что-то по-Джагульски. Гедимин не разбирал слов — только понял почти сразу же, что в них не стреляют.

…Сааг-туул лежал спокойно и уже не скрежетал. Его затянуло в окаменевшую глину на пару метров, но сейчас она не шевелилась и не давила на лапы, и зверь замер. На панцире светлели пятна — следы сорванных чешуй.

— Ну, насквозь не пробили — уже хорошо, — Вепуат облегчённо вздохнул. На него со спины зверя смотрели угрюмые Джагулы. Кто-то уже вынес кирки и лопаты.

— Кьюссы! — хромой кочевник в пернатой накидке вылез на броню и теперь скалился на обломанную башню. — Говорят о богах, а сами — гаже карликов! А вашего бога мы знаем, и он силён. Теперь сам Нерг видел вашу силу!

Он повернулся к черной конструкции посреди степи. Взрывом её не зацепило — даже осколки не долетели. Сааг-туулы, не попавшие в каменную ловушку, уже приблизились к ней и легли у её подножия. Кочевники забрались на башню и рылись в обломках верхнего яруса, возбуждённо перекликаясь. Гедимин разглядел на панцире «замурованного» сааг-туула десяток украшенных черепов. Один из них сорвало обстрелом, и Джагул спустился за ним и приладил на прежнее место.

— Гедимин, сможешь подрезать камень и не зацепить лапы? — Вепуат показал сармату сигма-сканер. Земля перестала шевелиться, но ещё заметно «фонила».

— Сейчас, высветится — и подрежу, — пообещал Гедимин. — А то опять бахнет.

«Что-то сдетонировало там, в башне,» — сармат косился на обломки, но приближаться к ним не хотел — там рылись кочевники, и они как раз откопали измочаленные, уже неопознаваемые останки и теперь зачем-то их расчленяли. «Как будто там кусок ирренция… Да нет. Как будто по куску ирренция в каждом камне. Порвало в крошево…»

Монолитная часть башни так и стояла нетронутой, только стала чуть ниже — взрыв верхнего яруса отколол немного тектона от соседних. Выход — заглублённые ворота в пристройке-бараке — почернели и дымились, но арка даже не потрескалась. «И вот это, кажется, сделал не я,» — думал Гедимин, глядя, как Джагулы выносят пёстрые чашки и свёрнутые шкуры. «Это кочевники ломились за трофеями.»

— Дангех погиб?

Вепуат уже стоял у «лап» чёрного «зверя». Джагулы достали из-под брони длинные свёртки, обмотанные белыми шкурами, и положили их перед «колоннадой». Их бережно разворачивали, и вскоре Гедимин увидел мёртвую оскаленную пасть и слипшуюся от крови гриву.

— Ур-Зиджалор добыли третьего зверя! — вожак, разворачивающий «саваны», махнул рукой в сторону одного из сааг-туулов. — Потеряли только трёх воинов. Дангех вёл их. Он умирал от ран. Вот мы и пришли к зверю Нерга… Кьюсское отродье!

Кажется, он хотел плюнуть в сторону башни, но удержался. Оттуда уже возвращались мародёры. На костяные шесты они насадили по чьей-то голове — точнее, почти ободранному, частично раздробленному черепу — и радостно скалились на трофеи.

— Это ваше священное место? — Вепуат шагнул в сторону, разглядывая тёмный проём под «лапами» «зверя». Там что-то шевелилось, и тени странно уплотнились. «Икси,» — Гедимин покосился на сигма-сканер. «Зверь» «фонил» чуть сильнее, чем пустыня, но у входа под его «лапы» фон резко падал — и там дрожали пятна плотной ряби. «Они, похоже, сюда и шли. Чуяли, что будет резня? Или знали, что у Джагулов есть трупы?»

— Чёрный зверь Нерга, — вожак склонил голову. — Зверь Уру-Джагзур. Древний и очень сильный. Дангех и воины Ур-Зиджалор лягут у его лап. Если кто и достоин, то это они.

Тела на шкурах отнесли в тёмный проём. Туда, хромая, поднялся «шаман». Двое вожаков принесли черепа, снятые с брони зверей, и теперь раскладывали их вокруг мертвецов. В ногах бросили останки Кьюссов. Гедимин заставил себя отвернуться и ещё раз проверил землю рядом с лапами сааг-туула. «Ага, можно попробовать…»

Существо подозрительно следило за сарматом, но не дёргалось — даже когда тонкая струя плазмы надрезала камень вдоль лап. Когда кольцевой надрез замкнулся, сааг-туул неуверенно пошевелился — и, громыхнув всеми щитками, вырвался из ямы. Он ещё долго отряхивался, переминаясь с лапы на лапу; остатки глины летели во все стороны. Джагулы из похоронной бригады развернулись к нему и радостно взвыли.

— Икси пришли проводить Дангеха, — вполголоса заметил Вепуат, отворачиваясь от тёмного проёма. Там стемнело окончательно, и Гедимин уже слышал тихий хруст раздираемой плоти. «Традиции, мать моя пробирка…» — он поморщился и перевёл взгляд на башню. Похоже, Джагулы ободрали её дочиста — сканер не находил внутри даже подстилок и костяных штырей, вбитых в стены.

— Те, кто живёт у ворот, давно шли по нашим следам, — отозвался хромой Джагул. Он уже поднимался на броню освободившегося зверя. Погонщики ждали его.

— Мы просили их не спешить, — сказал «шаман». — Чтобы и Дангех, и воины ушли за ворота вместе. Их увёз чёрный зверь Нерга. Это вы расчистили ему дорогу.

Вепуат смущённо хмыкнул. «Будто услышал что хорошее,» — подумал Гедимин, едва заметно щурясь. «Не люблю Кьюссов. Но на кой мы влезли в чужую драку?»