Записки брюнетки - Жанна Голубицкая

Людям свойственно рано или поздно обращаться к своим корням — особенно после определенного возраста. Даже те, чьих близких уже давно нет в живых, часто пытаются разузнать историю своей семьи. Это естественно: ведь даже дерево твердо стоит на земле, благодаря своим корням. И чем крепче корни, тем сильнее и выносливее дерево. Не зря же многие воспитанники детских домов, став взрослыми, пытаются разыскать своих биологических родителей. И дело тут не в желании воспользоваться какими-то возможностями, обратиться за некой помощью. Поиск истоков — это поиск психологической опоры. И очень часто к нему обращаются именно те личности, которые социально адаптированы и успешны, но ощущают внутреннее одиночество. Как показывает практика, в основном это люди глубоко эмоциональные, с богатым внутренним миром и воображением, ранимые, творчески-одаренные.

А вот почему другая сторона — отец взрослой дочери — избегает общения с ней, понять сложнее. Судя по всему, он — личность эмоционально-неустойчивая, с некими глубинными комплексами. Возможно, он боится, что появление в его жизни взрослой дочери создаст проблемы с женой и другими детьми. Возможно — хочет избежать того душевного напряжения, которое неизбежно при встрече с до сих пор ни разу не виденной дочерью. Не исключено, что ему кажется: ее появление привнесет в его жизнь лишь новые проблемы. Как это ни печально, но такая жизненная позиция свойственна в основном эгоцентричным людям, прагматикам, склонным к душевной лености. Жаль, если я прав и таковым является любимый народом режиссер, снимающий кино о жизни и о любви.

Резюме брюнетки:

С того памятного интервью мы с Лизой стали подружками. Она выиграла еще несколько значимых музыкальных наград за свои изумительные песенные тексты. Она продолжает писать прелестные, тонкие, рвущие струны сердца стихи. Ее сын Арсений растет и прямо на глазах превращается в сильного, красивого, умного и крепкого мужчину, способного защитить свою маму. Мама платит ему искренней любовью. А вот папа и дедушка, увы, о них так и не вспоминает…

БИГ АМЕРИКАН ДРИМ

Иногда красивые и возвышенные мечты оборачиваются страшной, но вполне земной реальностью. И особенно горько, когда средствами достижения цели становятся беззащитные и ни в чем не повинные дети. В этом убедилась молодая девушка из московских «Сокольников».

Благими намерениями вымощена дорога в ад — от этой расхожей истины я никак не могу отделаться, вникая в перипетии этой почти сериальной истории. Хотя зачин у нее — под стать известной сказке. Только золушка с поправкой на нынешние нравы — прагматичная, убежденная, что цель оправдывает любые средства. Такие уж времена: полцарства за одну любовь нынче даже принцы не дают…

Взгляд со двора

— Я не хочу об этом вспоминать! — вот первое, что я услышала от Вики, когда она неожиданно вернулась из Америки, куда уехала вроде бы навсегда. Вика повторяла эту фразу как мантру целый месяц, в течение которого я безуспешно пыталась вытянуть из нее — что же случилось? А вопросов к соседке у меня накопилось немало: почему она вернулась с детьми, но без мужа? Почему так неожиданно прервала нашу переписку и перестала отвечать на мои звонки? Чем таким ужасным заболел за океаном ее трехлетний сын, что она не выводит его даже во двор, тщательно пряча от соседей? Соседка хлопала дверью и вешала трубку. Но я не сдавалась: не чужой же человек! Мы прожили в одном дворе в Сокольниках не один год и всегда поддерживали приятельские отношения — несмотря на то, что Вика младше меня на целых 15 лет. Выгуливая собак, мы часто подолгу курили на лавочке, болтая о своем-о девичьем. Так что я была в курсе основных вех Викиной жизни: около 4 лет назад она познакомилась по интернету с американцем, встречалась с ним больше года на «нейтральной территории» — то в Турции, то в Египте, то в Таиланде. Она говорила, что Роберт не хочет ехать в Россию, а ей в Америку дорого.

— Но рано или поздно этот день настанет! — радостно убеждала меня соседка. — Я улечу за океан и заживу красивой жизнью. Сбудется моя, как америкосы говорят, Big American Dream — Большая Американская Мечта!

А потом моя соседка неожиданно потрясла весь наш дом и двор: 22-летняя незамужняя Вика, живущая в малогабаритной двушке с родителями и сестрой, вдруг усыновила трехмесячного младенца. На вопросы сердобольных соседушек Вика отвечала кратко: стало жалко отказника. Где, когда и зачем Вика этого отказника нашла и прониклась жалостью, так и осталось за кадром. Тем более, наша соседка месяца через 3 собралась, собрала приемного сынишку, которого назвала Пит, и уехала за океан.

— Я выхожу замуж, — сообщила она мне на прощанье. — Так что ближайшие пять лет не увидимся, столько надо в США безвыездно прожить, чтобы гражданство получить. А там, может, и приеду родной двор повидать, — Вика счастливо улыбнулась и пообещала, что напишет мне на электронную почту.

Она и вправду мне написала — недели через две, сообщила, что готовится к свадьбе. Вика вообще всегда была человек слова: сказано — сделано. И поэтому я очень удивилась, когда через год с небольшим нашей относительно регулярной переписки она вдруг пропала со связи — без объяснений, без прощаний. «Уж не случилось ли что?» — озаботилась я, упорно отсылая мейлы, остающиеся без ответа. Телефона Вики я, увы, не знала. Знала только, что живет она где-то в штате Колорадо, и к моменту «исчезновения с радаров» у нее уже родилась дочь от ее американского мужа Роберта.

И вот — пожалуйста! Через 2 года молчания Вика снова появляется в нашем доме, в своей квартире. По словам ее мамы Екатерины Борисовны, при ней Пит, которому сейчас 3 с половиной года, и двухлетняя Бэсс. «А Роберт не приехал, — печально сказала мне Викина мама при встрече. — Сдается мне, что у них не все ладно. Но Викочка такая скрытная, ничего не рассказывает. Говорит, просто соскучилась по родине, по дому. А Боб (так Вика называла мужа), дескать, как в Россию не хотел, так и не хочет. Я бы тебя на чай пригласила, — добавила Екатерина Борисовна на прощанье, — но у нас Пит нездоров, и Вика пока никого не хочет видеть». Пару раз я встречала Вику, гуляющую с дочкой — хорошенькой кудрявой девочкой. А вот Пита не видел никто и ни разу. Соседи насплетничали мне, что мальчик болен чем-то ужасным и Вика прячет его от людей.

При случайных встречах Вика всячески увиливала от моих расспросов. Но месяца через полтора после своего таинственного возвращения вдруг позвонила мне сама:

— Знаешь, не могу я больше все это в себе носить, тяжело. Расскажу тебе, а ты напиши — может, это предостережет других таких же самонадеянных девиц, какой до недавнего времени была я. Обман — это как чеховское ружье: если в первом акте спектакля оно висит на стене, то в последнем обязательно выстрелит. Теперь я точно знаю: если в основе даже самых добрых побуждений лежит ложь, она рано или поздно «выстрелит». В тебя же… В общем, надеюсь, на твою порядочность и нашу старую дружбу — имена ты измени, а факты, наоборот, по возможности, не искажай…

Главное — видеть цель…

Слушая Вику, я невольно вспоминаю ее подростком. Лет в 13–14 она веселила весь двор, изображая в лицах эпизод из фильма «Чародеи», где маг учит героя Абдулова проходить сквозь стены — при помощи силы воли. «Главное тут, — авторитетно заявляла Вика, цитируя мага, — верить в себя, видеть цель и не видеть препятствий!» Фильм-то, конечно, сказка, но уж очень пришлась по душе нашей Вике мысль, что сильное желание и решимость — гарантия успеха в любом деле. И жизнь ей, надо признать, неустанно подкидывала тому доказательства. В 8 классе захотела наша Вика — полноватая и веснушчатая — завоевать сердце первого красавца нашего микрорайона — и завоевала! Отбив при этом у первой районной красавицы. Какие при этом в ход шли интриги и авантюры, во дворе разное судачили — но факт остается фактом. Мечта всей округи, звезда районной футбольной команды Антоха бегал за Викой до самого выпускного. Потом наша Викуля со своей притянутой за уши четверкой по русскому захотела поступить не куда-нибудь, а в иняз — и поступила! На бюджетное, между прочим, отделение. Ее скромные родители-работяги ей ничем помочь не могли, даже репетиторов нанять было не на что. Перед подачей документов Вика сама поехала в иняз и с кем-то там правильно познакомилась-договорилась — уж очень хотелось ей стать студенткой престижного вуза. И 1 сентября с нашего двора кто в платный колледж, кто в коммерческий вуз. А Викуля — вуаля! — в иняз им. Мориса Тореза. И так во всем: Вика всегда получала то, чего хотела. Как она сама объясняла, потому что хотела искренне и сильно.

Поэтому, когда Вика вдруг усыновила младенца, общественность нашего двора, конечно, изумилась, но на помощь молодой матери не кинулась. Все были уверены: эта девушка знает, что делает. И никогда ничего не делает в ущерб себе. Меня, правда, некоторое время мучил вопрос: зачем? Юная, незамужняя, студентка — и вдруг младенец, да чужой?! Это же бессонные ночи, пеленки, плач, потерянная свобода и вообще — ответственность на всю жизнь? К чему такая обуза именно сейчас, когда всего-то 22 года, и своих нарожать еще сто раз успеется? Впрочем, очень скоро я отнесла свои вопросы на счет собственной же несознательности и инфантильности. В конце концов, только бездушный человек может спрашивать «зачем?», когда женщина усыновляет брошенного ребеночка. Только черствый чадоненавистник может полагать, что счастье малыша, обретшего маму, не окупит бессонных ночей у его кроватки.