Арсенал эволюции - Андрей Морголь

Пригласить в оцепление Крипета, рассредоточить  и каждому по стреле  в

затылок? А  если  бы отказались  участвовать  в осаде  —  траванул  бы

чем-нибудь на банкете. Правильно я соображаю?

    Конечно, еще в детском садике всех учили — ябедничать нехорошо, но

других вариантов я  не видел, тем  более выдалась такая  замечательная

возможность высказать все громко и в лицо, а не шепотом и за спиной.

    — Товарищ майор, — теперь я обращался к Глуховичу. — Вам приказано

собрать информацию  об этом  измерении. Не  нужно вам  для  выполнения

задания никаких банкетов и  собраний. Я про  Поляну знаю больше  иного

местного. Началось у меня  все с деревни на  западе Мидлонии, а  после

довелось углубиться и в лес, причем довольно далеко, хоть не по  своей

воле, и вообще  куда меня  только не носило!  Был я  в обеих  столицах

Поляны, присутствовал при убийстве короля Казмадского королевства — по

приказу князя,  кстати. А  уж тварей  каких тут  навидался!  Наверное,

всех, каких  только можно!  В общем,  про здешние  места знаю  многое.

Майор, я просто кладезь информации,  за такой источник вам  начальство

целый орден даст  или премию  повысит, как  пить дать!  Но только  без

Арлеты я  отсюда  ни  ногой.  Там, в  ней,  опять  же  наш  гражданин.

Полноправный, как я думаю.

    — И что ты предлагаешь? — краешком рта улыбался командир.

    — Провести зачистку первого яруса  в Крипете. С вашим  вооружением

это не составит проблем.  Найдем заложников, освободим Арлету,  пачвар

уничтожим! Может, даже  доспехи не понадобятся!  Кстати, Скокс, что  с

Атомом, как рядовые? Довезли?

    Я так надеялся услышать  добрую весть о  боевом товарище, но  лицо

волшебника омрачилось:

    — Собственно, за этим я сюда  и прибыл. Рядовых нашел, всех  троих

обнаружил без сознания, оглушенными. Поручик мертв. Я осмотрел —  умер

еще в дороге.  Ты был  прав, он слишком  серьезно пострадал.  Доспехов

нигде вокруг не нашлось. Когда рядовые пришли в себя, никто ничего  не

помнил. Только  Дрозд  смутно  припоминает  про  какую-то  чрезвычайно

сильную и быструю пачвару. Нечисть перехватила доспехи.

    — Ч-ч-черт!  — хлопнул  я кулаком  по  ладони. —  Как же  так?  Но

ничего! Надежда  есть. Теперь,  может, справимся  и без  них. Так  что

скажете, майор?

    — Я уже говорил: надо провести рекогносцировку местности.

    — Тогда не будем  терять времени! А то  сейчас наш гаденыш  колдун

как смоется обратно в лес — и жди его потом с новой партией  красавцев

годков через двести.

    — Раз так, будем выдвигаться. — Глухович поднялся с места и  начал

раздавать команды своим ребятам.

    — Товарищ майор, разрешите  обратиться, — уже  на выходе к  седому

подошел спецназовец и  после короткого кивка  начальника продолжил:  —

Если мы пойдем на зачистку, следовало бы прикрыть задницу. Я не  хочу,

чтобы город подпалили, пока мы будем возиться с заложниками.

    — Резонно,  —  согласился Глухович  и  задумался. —  А  мы  своего

заложника возьмем! Товарища Радзивилла. Тогда точно никто ничего  жечь

не станет. Ну-ка, ваше величество, поднимайся, пойдешь с нами.

    По ярости физиономию вероломного правителя можно было сравнить  со

львом, которого  только  что  кастрировали без  наркоза.  Но  перечить

сильнейшему князь  не осмелился  — поднялся  и пошел  следом. Свита  в

растерянности провожала взглядом своего кормильца.

    Князь  оказался   не   последним  представителем   своей   страны,

отправившимся с нами.  Скокс набрал  отряд из  десяти солдат,  которые

умели пользоваться одинаково хорошо как луком, так и клинком. Конечно,

не летучая рота, но все же.  Через минуту, получив заряд интеркома,  к

нам присоединились  еще  двое  нахмуренных  коллег  чародея.  Неплохая

собралась компашка.

    Кое-кто подсуетил кучеров, и вскоре  нам были поданы самые  лучшие

экипажи из  кортежа Радзивилла.  Спецназовцы  с интересом  глянули  на

транспорт и деловито забрались внутрь.

    — Жалко, фотик никто  не взял, — походя  сказал товарищам один  из

них. — Показали бы механикам, в каких ведрах на задание выезжаем.

    Возница начал что-то  с недовольством бурчать  себе в кожушок,  но

мигом стушевался под взглядом рослого землянина.

    Мидлонские же  солдаты,  наоборот,  не  верили  своему  счастью  и

украдкой, с  опаской косились  на притихшего  Радзивилла. Шутка  ли  —

осквернять  княжеский   кортеж  запахом   своих  портянок.   Ну,   как

осерчает?.. Но в кареты все запрыгивали охотно.

    Я  ехал  в  экипаже  вместе   с  пока  еще  правителем   княжества

Мидлонского, Скоксом, командиром и еще одним спецназовцем. Чародей,  к

моему удивлению, вполне учтиво  разговаривал с Глуховичем, отвечая  на

его вопросы.  Подобная  манера общения  никак  не вязалась  с  образом

склочного  волшебника.  Оказывается,  Скокс  мог  быть  вежливым   при

желании. Хмурый, но уже смирившийся со своей долей князь  периодически

вставлял пять  копеек. Очень  смелых, надо  сказать, копеек,  учитывая

нынешнее положение  вещей.  Его полные  сарказма  комментарии  местами

выглядели даже  весьма  забавно.  Я  же  смотрел  в  окно,  и  картина

представлялась далеко не жизнерадостной.

    Бой окончился. В живых не осталось никого из нечисти. Убили  всех,

вырезали под корень. Но  радости на лицах  мидлонских солдат не  было.

Воины сиротливо ходили взад-вперед  по полю боя,  где в одиночку,  где

группами, отстраненные,  поникшие,  потерянные,  пинками  разбрасывали

тела  уродцев,  искали  среди  них  павших  товарищей,  до  последнего

надеясь, что те лишь ранены. Подобных сражений, масштабных,  кровавых,

ужасающих размерами потерь, армия княжества еще не проводила.

    Первыми в себя  пришли отряды снабжения  и тактической  поддержки.

Тыловые подразделения  напрямую  не участвовали  в  боевых  действиях,

поэтому им гораздо  проще было  взять себя в  руки. Вереницы  лекарей,

носильщиков, помощников широкой сетью накрыли поле боя. Они выискивали

пострадавших среди трупов, аккуратно их вытаскивали,  транспортировали

в часть, некоторым оказывали помощь на месте, иным из человеколюбия  и

сострадания помогали  быстро  и без  мучений  отойти в  иной  мир.  Не