Аргонавты 98-го года. Скиталец - Роберт Сервис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он выпрыгнул через окно и посмотрел под домом.
— Тут все охвачено пламенем, — крикнул он. — Вытащите из дома все вещи, какие только можете. Я постараюсь потушить огонь.
Хилькрест и Кумс появились у дверей своих комнат.
— Выбрасывайте вещи через окно, — крикнула она. — Дом в огне.
Кумс так и сделал, Хилькрест бросился к ней на помощь.
— Бесполезно, — заорал снаружи Мун. — Дом погиб. Лучше выходите скорее!
Запачкавшись и задыхаясь, он бросился к своему письменному столу и вынул оттуда все бумаги. Он последним оставил дом и присоединился к остальным, собравшимся на лужайке.
Ведь дом был теперь охвачен пламенем. Высокое зарево видно было теперь на далеком расстоянии и осветило лагуну. Пожар был очень сильный и продолжался недолго. Железная крыша скоро рухнула, во все стороны полетели огромные искры. Китайцы с плантаций и туземцы из деревни собрались в большой круг — их было несколько сот человек.
Фелиция и трое мужчин стояли позади толпы. Когда заря осветила пожарище, с небольшой кучкой спасенных пожитков они представляли печальную группу.
— Кончено, — сказала Фелиция. — Я уезжаю, Кумс, я уезжаю с вами.
— В таком случае, — произнес Хилькрест, — нужно перенести вещи на мое судно. Мы там позавтракаем и сразу же отправимся в путь.
Мун приблизился к ней в тот момент, когда она собиралась пойти на судно.
— Смотрите, что я нашел, когда пытался потушить пламя.
Это была небольшая вязаная сумка, полная табака и курительной бумаги.
— Поджог. Миссис Гридлей.
— Понимаю. Это ее месть.
— Да. Вы могли сгореть.
— Ужасно! Я уезжаю… чтобы забыть все это. Но вы оставайтесь здесь. Вы будете продолжать работу?
— Конечно.
— Вы не сердитесь на меня? Вы осуществите все мои планы?
— Я сделаю все, что в моих силах.
— Отлично. Когда-нибудь я вернусь сюда отдохнуть. Благодарю вас. Вы мой лучший друг.
Стоя на берегу, он следил за отъезжающими. Фелиция стояла между Кумсом и Хилькрестом. Она была бледна и держала их за руки. Затем она стала махать Муну платком, пока они не исчезли.
Она унесла с собой живой образ его одинокой фигуры, высокой, коренастой, мужественной. Его лицо было сурово, а в глазах у него светился какой-то странный непреклонный огонек.
Мун следил за ними, пока не скрылся из виду их парус, и затем с тоской подумал о предстоящей работе.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
Сад вожделений
Глава I. Дом, который построил Мун
Худой и уставший, стоял Мун на веранде нового дома. В течение многих месяцев он трудился с рвением фанатика, днем понукал других, а по ночам изучал чертежи. Он совершенно не заботился о себе; поспешно съедал скудную и нечастую пищу, спал не больше шести часов в сутки, а остальное время проводил на постройке и в рощах. Сейчас он совсем выбился из сил, но зато задание было выполнено.
Глядя в сторону моря, он удовлетворенно вздохнул. Все было сделано прекрасно. Дом был выстроен из лучших сортов местного лесного материала, он был большой, удобный и с красивой отделкой. Длинная широкая дорога, вымощенная белыми кораллами и усаженная с обеих сторон молодыми пальмами, тянулась извилистой лентой. Вокруг дома на очищенных лужайках он разбил дивный парк, но молодые деревья недостаточно быстро росли. Это его удручало. Он думал о том, что можно в короткое время заставить людей воздвигнуть дворец, но нельзя заставить растение расти быстрее, чем хочет природа. Но все же он надеялся, что к возвращению Фелиции в парке созреют апельсины и ананасы, будут пышным цветом распускаться благоухающие цветы. Это будет райский уголок, сад красоты.
Разумеется, в деньгах он не терпел нужды. Ее приказы сводились к тому, чтобы он не стеснялся в расходах и спешил с работой.
Она с нетерпением ожидала осуществления своих планов. Он опасался, что она будет не удовлетворена результатами ее затрат и его работы. Во всяком случае он утешался тем, что приложил все усилия, чтобы претворить в жизнь ее указания. Айрон Джонс оказывал ему неоценимую помощь во всем. Он завоевал любовь этого грубияна тем, что научил его боксу. Джонс полюбил эту забаву и испытывал величайшее удовольствие, когда ему удавалось повалить Муна на землю. Каждый вечер они занимались в роще боксом и вызывали восторг собиравшихся любопытных туземцев.
Айрон Джонс женился на Мауере. Они построили себе небольшой коттедж на месте старого дома, и Мун пил и ел у них. Айрон Джонс перестал быть свирепым пугалом, каким он был при Гридлее. По настоянию Муна, он перестал издеваться и избивать рабочих-китайцев, и его сдержанное поведение создало миролюбивую атмосферу на плантациях.
— Знаете ли, — сказал он однажды Муну, как будто сделав открытие, — я считаю более выгодным обращаться с китайцами мягко и убеждать их словом, чем подгонять их ударами палки.
Большое беспокойство причиняли Муну мысли о миссис Гридлей. Он боялся, что она может поджечь новый дом, как это сделала со старым. Это совершенно сокрушило бы его. Правда, это было трудно сделать. Фундамент и подвал были из гранита и цемента, а деревянные части начинались только с веранды. Кроме того, он окружил всю усадьбу забором из колючей проволоки и по ночам расставлял двух сторожей-туземцев.
Хилькрест был очень внимателен и ежемесячно приезжал с ящиком новых книг и журналов. Он всегда находился в хорошем настроении и своими посещениями благотворно действовал на Муна. Между ними установились дружественные отношения. Хилькрест всегда привозил те книги, которые больше всего нравились Муну. Он не любил беллетристики, а сильно увлекался научными сочинениями. В первую очередь он приобрел энциклопедию и каждую ночь в постели читал ее до тех пор, пока его глаза не начинали закрываться.
Хилькрест всегда интересовался сведениями о Фелиции. Возможно, это была одна из причин его частых приездов. Мун получал письма, но в них шла речь исключительно о деловых вопросах. В одном из них, однако, она как бы вскользь сообщала, что весной собирается выйти замуж.
Муну неприятно было говорить об этом Хилькрес-ту, но майор однажды во время своего очередного визита грустно вынул из кармана газету и показал Муну одну заметку. Это была нью-йоркская газета, в которой сообщалось об обручении Фелиции и Кумса. Свадьба предполагалась в апреле.
— Вы что-нибудь знали об этом? — спросил Хилькрест.
— Да, она упомянула об этом в одном из писем.
Оба мужчины молча закурили и больше не затрагивали этой темы, но было вполне очевидно, что увлечение Фелицией еще прочнее спаяло их дружбу. На этот раз их прощание было особенно сердечным.