Аргонавты 98-го года. Скиталец - Роберт Сервис

— К ужину он, вероятно, поправится.

Однако Хайрам Брайн передал, что извиняется и по нездоровью не выйдет к ужину.

— Жаль, — сказал Мун. — Я очень бы хотел видеть старикашку. Что это за чемодан у него?

— Он говорит, что там дорогой фотографический аппарат, который портится от малейшего встряхивания. Вот почему он никому не доверяет его.

— Это может быть и адской машиной.

— Что вы! Я боюсь!

— Я шучу. Разумеется, эти аппараты очень ломки. Что он собирается делать?

— Он хочет сделать коллекцию снимков из жизни туземцев.

— Неплохая идея. Я велю Джонсу собрать всех утром.

Они оставили разговор о Хайраме Брайне и занялись беседой по другим вопросам.

Мун был рад, что и без бороды его нельзя было узнать. В конце концов, ведь она видела его в Бретани лишь несколько минут. Кроме того, было так много людей, похожих на него. Нет, он считал себя вне опасности, пока он сам не расскажет ей.

Расскажет ли когда-нибудь? Должен ли он это сделать? Это только испортило бы все. Он слишком дорого ценил свое счастье. Разрешив разнообразные хозяйственные вопросы, они удалились в свои комнаты. Мун, по обыкновению, спал очень чутко. Около двух часов ночи он услышал треск половиц в главном коридоре. Туда выходили двери из всех комнат. В коридоре горел тусклый свет. Но Мун успел увидеть, что миссионер Хайрам Брайн украдкой пробирался к выходу.

Мун никак не мог понять, почему старику пришло в голову так странно оставлять дом. И еще больше его озадачило то, что старик был одет и нес свой чемодан. Тихо одевшись, он осторожно вышел и последовал за миссионером.

Глава III. Брайн совершает прогулку

Что собирался делать старик? У Муна мелькнула мысль, что Брайн действительно собирался взорвать в доме адскую машину. Однако таинственный гость не оставил свой подозрительный чемодан, а вместе с ним вышел сам.

Только-только рассвело, когда вся растительность еще покрыта росой. Пройти в это время даже короткое расстояние по саду означало сильно промочить ноги; Это, безусловно, было неблагоприятное время для прогулки, но Брайн, по-видимому, с этим не считался. Сперва он пошел в одном направлении, потом в другом, как будто что-то искал. Дорожек в саду не было. Всюду были лужайки и молодые насаждения. За Брайном, одетым в черный костюм, нетрудно было следить. Кроме того, тяжелый чемодан замедлял его движения.

«Я бы не удивился, — подумал Мун, — если бы старикашка вышел, чтобы подышать свежим воздухом или встретить восход солнца. Но меня удивляет, что он тащит с собой такой чемодан. Что же, посмотрим, что он хочет сделать».

И вот, не спуская глаз со старика, Мун продолжал следить за ним. Наконец старик как будто достиг цели своей прогулки. Он подошел к беседке и сел на скамейку. Затем он совершенно преобразился, и Мун заподозрил, что он сошел с ума.

Старик начал дико топать ногами, лицо у него исказилось. Он потрясал кулаками по направлению к дому. Его бессвязных причитаний Мун не мог расслышать. Но во всяком случае это не были благословения. Затем старик судорожно схватился за чемодан и стал развязывать ремни. В его движениях была заметна какая-то странная лихорадочность, и Мун в этот момент счел удобным подойти к нему.

— Алло! — произнес Мун.

Брайн вскочил, как наэлектризованный, но сейчас же свалился на скамейку и ахнул.

— Простите меня, если я напугал вас, — сказал Мун.

— Да, вы испугали меня. У меня слабое сердце. Малейший пустяк вызывает волнение. Но вы, конечно, не знали об этом.

— Разумеется, не знал — иначе я звонил бы в колокольчик, чтобы предупредить о своем приближении. Мое имя Мун. Я управляющий здешними плантациями.

Брайн сунул руку в карман и вынул карточку.

— Вот мое имя.

— Да, я слышал о вас очень много.

Мун сел на скамейку, и оба, как будто влекомые какой-то внутренней силой, устремили свои взгляды друг на друга. Но Брайн не выдержал и через минуту отвернулся.

— Знаете ли, вы ранняя птичка, — заметил Мун.

— Да, я хотел сделать кое-какие снимки — восход или что-нибудь в этом роде.

— А это ваш аппарат?

— Да.

— Нельзя ли мне посмотреть его? Я интересуюсь фотографией.

Брайн, казалось, смутился, но быстро пришел в себя.

— Пожалуйста… Что за несчастье! Я забыл ключ. Думаю, что оставил его в комнате.

— Это нехорошо. А мне очень хочется посмотреть аппарат.

Наступила долгая пауза. Мун вынул из кармана щепотку табака и стал жевать его. Это была его старая привычка с тех времен, когда он служил матросом. Мистер Брайн сидел неподвижно и держал чемодан между коленями.

— Мистер Брайн, — заговорил Мун, — мне кажется, что мы встречались раньше.

— Дорогой мой, не знаю. Ваше лицо так будто мне знакомо. Но я не могу вспомнить. Мне приходится на проповедях видеть так много народу, что я не могу запомнить всех.

— В таком случае я напомню вам, мистер Брайн. Жили ли вы когда-нибудь в Нью-Йорке и были ли вы заинтересованы бейсболом?

Брайн был в недоумении но сейчас же ответил:

— Многие жили в Нью-Йорке и многие интересуются вашей национальной игрой.

— Мистер Грайм…

— Брайн..

— Простите, мистер Брайн… Когда-то я знал одного человека, он был секретарем спортивного клуба. Его звали Симмс, Скитер Симмс.

— Что же… меня это нисколько не интересует.

Тут мистер Брайн сделал движение, как будто намереваясь встать. Мун положил ему на плечо руку и снова посадил.

— Разве? А вы ведь точная копия Скитера Симмса.

— Я же говорю вам, друг мой, меня не интересует, что вы считаете меня похожим на кого-то. Снимите руку. Мне больно.

Мун схватил его за плечи обеими руками и повернул лицо к себе.

— Слушайте, Брайн. Я хочу сказать вам пару слов об этом Спенсере Симмсе, по кличке Скитер! Он бежал из Штатов. Полиция разыскивает его за многие преступления. Но среди всех преступлений было одно, особенно подлое, которое он свалил на другого. Это другой должен был сесть в тюрьму — его имя было Дилэйн. Он просидел в тюрьме три года.

— Я же повторяю вам, что меня это ничуть не интересует.

— Нет, интересует.

— Почему?

— Потому что… ты — Скитер Симмс, а я — Джерри Дилэйн.

На этот раз Брайн замер. Он тяжело вздохнул, на лице у него было выражение удивления и страха. Лицо

Муна перекосилось от злобы, в глазах засверкал грозный огонек.

— Я узнал тебя сейчас же, как только увидел, — заскрежетал он. — Ты постарел лет на двадцать, но я все же узнал тебя. У Симмса Скитера был черный парик, а у тебя седой. Вот и вся разница.