Империя проклятых - Джей Кристофф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чудище держало меня за плечо и, тряся головой, швыряло из стороны в сторону, как тряпичную куклу. Клыки пронзили мне кожу, мои кости треснули, и тогда я закричал, пронзительно и звонко: это был крик страдания, страха, но прежде всего ярости. В конце концов, я был Габриэлем де Леоном. Спасителем Нордлунда, Мечом Империи, гребаным Черным Львом, и время умирать еще не пришло. Я начал лупить зверя изо всех сил, по морде, по кровоточащему уху и, наконец, когда мне больше ничего не оставалось, укусил этого ублюдка в ответ, глубоко вонзив клыки ему в шею. Зверь запрокинул голову и взревел от боли, затем ослабил хватку, и я рухнул на снег, как мешок с переломанными костями, из моей пробитой груди и плеча хлынула кровь.
Боль меня ослепила, и от нее перехватило дыхание. У меня было с десяток переломов, плоть разорвана, в груди бурлило, снег вокруг пропитался красным. Но несмотря на залитую багрянцем действительность и хлюпающие кровью сапоги, я кое-как поднялся на ноги. Медведь тяжело бросился на меня: две тонны мышц, клыков и когтей. Пью до сих пор торчала в его боку. Сражаться мне было нечем, кроме как голыми руками. Но голыми руками убивали королей и холоднокровок. Голыми руками строили империи. Человек и его меч могут создать легенду. Человек и его армия могут покорить нацию. Человек и его бог могут переделать мир. Но мечи разбиваются вдребезги. Армии колеблются. Боги предают.
И только руки человека всегда принадлежат ему.
Монстр налетел на меня, опрокинув на задницу. Но когда его окровавленная пасть широко раскрылась, чтобы разорвать мне горло, я схватил его одной рукой за нижнюю челюсть, второй – за верхнюю. Зверь навалился всем своим весом, давил мне на грудь несколькими тоннами, по лицу у меня текли его слюна и кровь, а из открытой пасти вываливался язык. Я понятия не имел, как мне удавалось удерживать эти челюсти, потому что в ладони мне вонзались клыки, вспарывая голые руки. Чудище дергалось, тщетно пытаясь укусить, но от ярости и страха, кипевших в груди, я еще шире раздвинул ему пасть. Зверь бился, раздирая меня когтями, звуки лопающихся сухожилий и хруст костей перекрывали его мучительный рев, когда я изогнулся и с рычанием дернул так сильно, что челюсти у него просто сломались у меня в руках.
Брызнула кровь, медведь взвыл от боли и ярости. Я уперся ногами ему в грудь, сильно пнул, и чудище отлетело в сторону, несмотря на свой колоссальный вес. Он врезался в дерево в нескольких ярдах от того места, где лежала Феба, дуб накренился от удара. Земля содрогнулась, когда зверь хлопнулся о мерзлую землю и замер, из его разорванной пасти поднимался пар.
С трудом, но я поднялся на ноги, споткнулся, снова рухнул и пополз по залитой кровью серой земле. Язык у меня покалывало, когда я сплевывал медвежью кровь, все мои чувства пылали, но у меня была только одна мысль, один страх, не за себя, а за…
Фебу…
Она лежала там же, где упала, завернутая в меха, теперь укрытая еще и снегом. Колючка сбежала, но я выдавил из себя кровавую улыбку, увидев, что Аржен все еще стоит над телом Фебы, как верный солдат на своем посту, и при виде меня он заржал, выдыхая пар. Я подполз к нему и прижал окровавленную руку к его боку.
– Ты т-только что обрел д-друга н-на всю жизнь, парень.
Боевой конь тихо заржал, и я опустился рядом с Фебой, закашлявшись. Откинув одеяло, я почувствовал жгучую жажду, прислушиваясь к ее дыханию. Сердце сжалось, пока я ждал в тишине, вытащив ее руку из-под шкур и пытаясь нащупать пульс. Внутри все медленно наполнялось льдом, но затем я услышал слабый стук под кожей, и с ее пепельных губ сорвался тихий стон.
– Слава Мученикам.
В тишине послышался скулеж, и я поднял голову, понимая, что чудовищный медведь каким-то образом до сих пор жив. Теперь он пытался подняться, из разорванной пасти текла кровь, но глаза по-прежнему были устремлены на меня. Глубоко вздохнув, я с трудом встал, подошел к нему, шатаясь, и вытащил Пью из его кровоточащего бока. Песня меча звенела у меня в голове, почти заглушаемая боевыми барабанами пульса, когда я поднял клинок высоко над телом этого монстра…
«Нет, Габриэль, нет, ПОСТОЙ-СТОЙ!»
…и я застыл на месте. Моргая и тяжело дыша, я вдруг заметил на шее зверя ошейник – ожерелье из узелков. Узор из белых спиралей и лун, нанесенный на мех.
«Плясунья, смотри, плясунья, как огневолосая, н-н-не трогай ее, придурок!»
– Дэн стиир, – раздался голос.
Я оглянулся через плечо и увидел женщину с длинным луком из рога и ясеня, нацеленным прямо мне в сердце. Шкуры и меха на ней украшали веточки ежевики, раскрашенные в черный и серый. Ее было бы невозможно разглядеть в тени, если бы не мои глаза бледнокровки. Лицо женщины скрывали капюшон и шарф, а на плечах лежала накидка из перьев – самых разных видов. Перьев совы.
– Великий Спаситель, – прохрипел я, выпрямляясь. – Ты…
– Дэн стиир, – проревела она. – Алфунн дрэ’а кен!
Я услышал скрип еще нескольких луков, оглянулся по сторонам и назад и заметил новые фигуры: полдюжины женщин в тени деревьев. Они были одеты так же, как охотница, луки подняты, стрелы направлены прямо на меня.
«Яркоглазые, смотри-смотри, видишь… настоящие дочери леса, такие к-к-красотки».
В общем, я оказался в полной заднице, холоднокровка. Левая рука у меня была искромсана в лохмотья и поливала снег кровью. Судя по тому, как шумно я дышал, скорее всего, мне пробило одно из легких. Прибавь к этому сломанные ребра, вывернутое плечо и проломленный череп. Понятия не имею, как мне это удалось, но я все же выпрямился, встал над телом Фебы и поднял Пью окровавленной рукой.
– Ну и ладненько, – вздохнул я, сплевывая кровь. – Кто из вас, дамы, хочет потанцевать первой?
– Маоик, – сказала одна из расписанных девиц. – Дясаэ’эрр скэнн’а?
Взгляд предводительницы переместился с меня на женщину под моей защитой. Она зло сощурилась, когда увидела руку Фебы, бледную кожу с тонкими черными венами, украшенную спиралями фейри.
– Дщерь Фиан, – сказала она, обернувшись ко мне
