Черчилль. Биография - Мартин Гилберт

Выступление Черчилля возмутило и лейбористов, и либералов. Но для очень многих консерваторов оно весьма убедительно отразило их собственные опасения. «Не сомневаюсь, весь дух Консервативной партии сейчас за меня», – писал он Клементине. И это была далеко не фантазия. Черчилль не знал, что 25 февраля главный представитель Консервативной партии Хью Топпинг написал Невиллу Чемберлену: «Многие наши сторонники обеспокоены индийским вопросом. Они все больше склоняются к мнению, высказываемому мистером Черчиллем, нежели к позиции мистера Болдуина». Один из партийных лидеров избирательного округа Болдуина, сэр Ричард Брук, 2 марта направил тому предупреждение: «Индийский народ подстрекают ждать больших уступок, чем они могут получить. Мистер Черчилль выражает мнение очень многих консерваторов в нашем округе».

4 марта в ходе переговоров с Ирвином Ганди согласился прекратить акты гражданского неповиновения и разрешить представителям конгресса поехать в Лондон на вторую конференцию, посвященную будущему Индии. Он также принял британские гарантии, хотя и не конкретизированные, касающиеся оборонной политики, иностранных дел и защиты прав меньшинств. Пакт Ганди – Ирвина, как его стали называть, был обнародован 5 марта. Болдуин тут же выразил поддержку и ему, и созыву второй конференции. 12 марта в парламенте он назвал пакт Ганди – Ирвина «победой здравого смысла». В ответ Черчилль возразил, что пакт вызовет лишь всплеск неосуществимых желаний и надежд. Указав на недавние антибританские выступления в Бомбее, он заявил: «Их организовали те, кто соблазняет индийцев статусом доминиона, но на самом деле не собирается предоставлять им полную независимость и кто хочет вызвать кровопролитие и беспорядки на всем Индостане».

Черчилль был убежден, что его опасения справедливы. 18 марта, выступая в Альберт-холле, он назвал политику переговоров с Ганди и Неру и перспективу дать мир и прогресс Индии «безумным сном с кошмарным пробуждением. Если британская власть исчезнет, – утверждал он, – то все медицинские, юридические и административные службы, которая создала Британия, исчезнут вместе с ней, равно как и обслуживание железных дорог, мелиорация, общественные работы и борьба с голодом. Индусы будут пытаться выгнать и уничтожить мусульман. Расцветут спекуляция и коррупция. Индийские миллионеры, сколотившие состояния на жестокой эксплуатации, станут еще более богатыми и могущественными. Ненасытные аппетиты уже проснулись, и жадные руки множества мародеров уже чешутся, чтобы растащить богатства брошенной империи. Кумовство, взяточничество и коррупция станут служанками браминов».

Но самое худшее, на взгляд Черчилля, заключалось в том, что «индусы терроризируют «неприкасаемых» – огромную касту, сопоставимую по количеству с населением целой страны, – мужчин, женщин и детей, лишенных всех человеческих прав и каких-либо надежд. Их положение хуже рабов, они привыкли терпеть унижение. Для них, как и для пяти миллионов индийских христиан, настанут черные дни, когда Британия больше не сможет протянуть им руку помощи и защитить законом».

Затем Черчилль осудил роль, которую сыграли чиновники Консервативной партии, чтобы представить его и тех, кто с ним согласен, не борцами за интересы Британии, а какой-то второсортной публикой, умственно неполноценной, состоящей в основном из полковников и прочих нежелательных лиц. Он сказал: «Мы опираемся не на полковников – хотя, почему консерваторы свысока относятся к весьма уважаемому в британской армии званию, я сказать не могу, – мы опираемся на факты. Мы опираемся на рядовых солдат британской демократии».

На следующий день после выступления Черчилля на дополнительных выборах в округе Вестминстер Сент-Джордж, официальный кандидат от Консервативной партии, в результате ожесточенной борьбы победил с перевесом в 5000 голосов независимого кандидата-консерватора, бросившего вызов лидерству Болдуина. Это было подобно трубному гласу. Его эхо оказалось более разрушительным, чем все аргументы Черчилля. «Боюсь, наши разногласия сохранятся на несколько лет, – написал он Ирвину 24 марта. – Видимо, они станут разделительной чертой в Англии. Во всяком случае, вы начинаете с перевесом на вашей стороне».

Вспыхнувшие в конце марта столкновения между индуистами и мусульманами в Канпуре привели к гибели тысячи с лишним человек. Черчилль не сомневался, что в случае введения самоуправления столкновения на религиозной почве только усилятся. Он предупреждал, что 70 миллионам мусульман грозит кровавая расправа и длительные междоусобные распри только в самом начале. Через месяц он обратил внимание на то, что индийские экстремисты продолжают убивать британских чиновников, несмотря на то что Ганди собирается на вторую конференцию в Лондон, а Ирвин сообщает, что обстановка в Индии «приятнее», чем раньше. В дебатах 9 июля он заявил: «Эта вспышка первобытной ярости и дикарства дает лишь слабое представление о том, что произойдет по всей Индии, как только Британия уберет свою контролирующую, направляющую и охраняющую руку».

Предостережения Черчилля были тщетны. Сотрудничество между Макдональдом и Болдуином показало, что даже при наличии пяти-шести десятков парламентариев-консерваторов, готовых выступить против линии партии, они не в состоянии изменить курс политики правительства.

Летом Черчилль с Клементиной и Рэндольфом отправились в автомобильное путешествие по Франции. С ним поехала и Вайолет Пирман, его новая секретарша, «миссис Пи», как ее называли домашние Черчилля. С этого времени она будет выполнять для него всю основную секретарскую работу на протяжении ближайших шести лет. 7 августа в Биаррице он внес последнюю правку в книгу «Мировой кризис. Восточный фронт». «Слава богу, книга окончена, – писал он Маршу. – Мне уже не терпится заняться Мальборо, и очень интересно услышать ваше мнение насчет первых двух глав». В конце письма Черчилль вернулся к политике: «Все, с кем я встречаюсь, чувствуют смутную тревогу по поводу каких-то страшных грядущих событий в финансовой сфере».

Через неделю экономические трудности заставили Макдональда и Сноудена предложить десятипроцентное сокращение пособий по безработице. Это было главным условием предоставления значительного американского займа. Мнение кабинета разделилось. Возникли разговоры о коалиции между лейбористами и консерваторами для борьбы с экономическим кризисом. 16 августа в Авиньоне Черчилль решил прервать отпуск и вернуться в Лондон в надежде убедить коллег-консерваторов не брать на себя никакой ответственности за поражение лейбористов. Через четыре дня он вернулся во Францию. Лейбористское правительство не пошатнулось. 23 августа, когда он занимался живописью в Жуан-ле-Пен, в кабинете узнали, что тред-юнионы возражают против сокращения пособий по безработице. После этого несколько старших министров поддержали позицию тред-юнионов, и кабинет ушел в отставку.

Второе правление лейбористов завершилось. На следующий день король попросил Макдональда остаться премьер-министром и сформировать национальное правительство, в которое вошли бы представители всех политических партий. Болдуин сразу же согласился на участие консерваторов. Ллойд Джордж, противник партнерства, был болен и потому не смог удержать своих коллег-либералов от вхождения в новое правительство. 23 августа Сэмюэл Хор, которому предстояло в новом правительстве занять пост министра по делам Индии, написал Невиллу Чемберлену: «Как мы уже несколько раз говорили, нам очень сильно повезло в связи с отсутствием Уинстона и Ллойд Джорджа».

Черчилля не пригласили войти в состав правительства. Вернувшись из Франции в начале сентября, он обнаружил, что все партии слились в восторге от грядущей индийской конференции и прибытия в Лондон Ганди. 7 сентября Черчилль опубликовал в Daily Mail статью, в которой предупредил: «Ничего не получится, кроме дальнейшего ослабления британского могущества». Но его не услышали. Конференция открылась на следующий день. Макдональд пообещал, что новое правительство будет поддерживать предоставление статуса доминиона Индии. С этим был согласен весь кабинет, в который теперь вошли Болдуин, Невилл Чемберлен и Хор.

27 октября правительство объявило выборы. Поддержка новой всепартийной коалиции оказалась ошеломляющей. Консерваторы, объединившиеся вокруг Макдональда, получили 473 места в парламенте. Либерал-националисты – 35, национал-лейбористы – 13. Те из либералов, которые поддержали правительство и составляли его часть, получили 33 места. Либералы Ллойд Джорджа, категорические противники коалиции, получили всего четыре места. Лейбористская партия, возмущенная, как им представлялось, предательством Макдональда, вместо предыдущих 236 мест получила лишь 52. Под знаменем национального единства, поднятого Макдональдом, Консервативная партия заняла господствующее положение в парламенте. Черчилль, несмотря на то что почти удвоил свое преимущество в Эппинге, оказался изолированным, но непокоренным.