Выше головы! - Расселл Джонс

— Помнишь, я рассказывал, как лежал на траве? Вот это было в том же месте. Площадка посреди оранжереи. Чистый воздух, зелень, высоченный потолок, а посередине — мы. Мы очень аккуратно играли — кажется, бэг ни разу не вылетел за пределы площадки. Почему-то это казалось очень важным, как будто ещё одно правило — не выйти за границу… Знаешь, самое главное в этих играх и во всём отдыхе — что не было цели, не было результата. Сама игра была целью. Само действие. Именно это позволяло расслабиться. На уроках такого не было, и во время занятий серьёзным спортом — тоже. А вот там — да. Кэмари вообще как искусство, можно не волноваться, что проиграешь. Просто играешь.

— Я бы хотел попробовать так, — мечтательно пробормотал И'сы. — Может быть, у меня бы получилось отдохнуть!

«Камиллы не умеют отдыхать», — подумал я, но вслух этого произносить не стал.

— Ты здесь не навечно, — сказал я, сам не очень-то веря в свои слова. — Нет, правда! Однажды консультанты в Инфоцентре закончат ломать голову над «бэшками» и займутся вплотную камиллами. И тебе не придётся больше здесь киснуть!

— Мне не плохо в этом месте, — отозвался он. — Теперь я могу разговаривать с тобой.

«О, нет!»

— Знаешь, мы, наверное, видимся в последний раз.

«Да, удачный момент для признания! Лучше не придумаешь!»

«Рука» с датчиком дрогнула. И'сы помолчал, видимо, пытаясь найти ответ. Не получилось, и тогда он спросил меня напрямую:

— Почему?

Казалось, в его голосе звучало разочарование.

— Извини, я должен был сказать раньше, — вздохнул я. — Скоро произойдёт нечто такое… В общем, я буду далеко отсюда. Далеко и надолго. На планете. И не смогу приходить сюда.

— Это работа?

— Что-то вроде того. Да, как работа. Кстати, секретная. Оно же не уйдёт никуда?

— Нет. Я же изолирован…

— Хорошо.

— А что за работа? Важная? Это важно?

— Да, конечно.

— Тебе хочется этого?

Я почесал в затылке.

— Не знаю. Я должен это сделать.

— Почему?

Надо было придумать какой-нибудь ответ. Что-нибудь красивое и доброе, чтобы он успокоился, чтобы понял. Мне не хотелось бросать его так, не хотелось оставлять его без ответов. Он этого не заслуживал.

И в тот момент, когда в моих мыслях выкристаллизовалась история для него, я вдруг понял, что это и моя история тоже. Настоящая правда, объясняющая, зачем я всё это делал и что рассчитывал получить взамен. То, в чём я себе боялся признаться…

Братья. Крис, Виктор, Цао, Заир и Дэвид. Я надеялся перевести их сюда. Если на «Тильде» нашлось для меня место, то и для них тоже найдётся! Их примут! Они легко докажут, что они не хуже меня! И мы будем жить вместе. Может быть даже с Проф-Хоффом…

Эта идея настолько очаровала меня, что я даже задохнулся, не в силах вымолвить ни слова. Их привезут сюда, и я перестану чувствовать себя таким разделённым.

«Надо будет рассказать об этом Леди Кетаки».

Я был уверен, что она поймёт и оценит. Может быть, она уже сама думала об этом! Наверняка думала!

— Я делаю это, потому что это даёт возможность соединиться с ними. Сделать так, чтобы они прилетели сюда. Мои братья. Мы можем опять быть вместе.

— Ты познакомишь меня с ними?

Он сразу поверил мне. Поверил в меня, что всё получится, а я поверил в себя. Плевать, что там думает Хёугэн — я сделаю невозможное! Заработаю на вечное изгнание, разоблачу заговор на планете, потом вернусь героем. Через год. А потом ещё шесть месяцев с небольшим — и наступит новый сеанс СубПортации. И я попрошу… Нет, потребую, чтобы их перевели сюда. Это будет трудно, но Леди Кетаки сможет всё устроить!..

Это была отличная идея. Я чувствовал себя как после секса: легко, расслабленно и немного сонно. Впереди много дел, но это пустяки на самом деле. Всё, что казалось проблемами, перестало что-либо значить. Я уже не волновался о мотиве — у меня была Цель.

И ради этой Цели я был готов на всё…

С этими светлыми мыслями, с трудом сдерживая счастливую улыбку, я попрощался с И'сы и направился обратно к лифтам.

«Теперь точно не засну», — подумал я. — «Может поплавать? Устану, сон будет крепче…»

Было уже поздно, и в Лифтовой зоне было безлюдно. «Леди Кетаки, должно быть, уже вернулась к себе и сладко спит». Когда я выходил в Восточном сектор, в памяти всплыла другая ночь, с мигающим светом и смертью, которая притаилась за плечом. Но я уже не боялся. Что может случиться? Маньяков больше нет, «бэшек» тоже…

Если не считать Ирвина Прайса, которой поджидал меня в коридоре, ведущем в жилые блоки.

Клевета

Пропускная способность Лифтовой зоны учитывала гипотетическую эвакуацию, поэтому проходов к лифтам было пара десятков, и вели они напрямую. Тот относительно узкий коридор, которым я пользовался, вёл в блоки бессемейных граждан и считался резервным. Откуда Ирвин узнал, что это мой любимый маршрут? Неужели следил?

Я мог развернуться — и пойти другой дорогой. И если в силе я уступал ему, то в скорости вполне мог справиться. Другое дело, что убегать и прятаться — это временно решение проблемы…

— Добрый вечер, спокойной ночи, — пробормотал я, проходя мимо.

Надежда, что всё обойдётся, была очень слабой, но вдруг!

Не получилось: Ирвин быстро отъехал назад и выставил руки, загородив проход.

Все руки. Вторая пара рук выглядела грозно — больше похоже на рабочие манипуляторы.

— Я отказываюсь от интервью, — быстро заявил я, отходя на безопасное расстояние: мало ли что придёт ему в голову!

— Никакого интервью, — процедил Ирвин сквозь зубы.

Наверное, раньше он так смотрел на какой-нибудь сложный астероид: с готовностью идти до конца, без жалости к себе и сострадания к противнику.

— Тогда пропусти, — я нервно усмехнулся, смущённый самой необходимостью просить это: в самом деле, одной Ядвиги достаточно!

И я так слишком часто размышлял о жизни в докосмическую эру, чтобы ещё и в реальности сталкиваться с привычками оттуда. Что он собирался делать со мной? Применять силу?

— Дай пройти!

— Дам, — кивнул он, насупившись. — Когда разберусь, что здесь происходит. Когда всё выясню… Ты ведь с ней сейчас был, а?

Наверное, даже камилл бы смог прочитать в моём взгляде, что я думал об этой идиотской ситуации и самом безумном из всех возможных вопросов… Но не Ирвин. Он не хотел ничего выяснять — он уже знал.

— С кем был? — переспросил я, чтобы потянуть время.

— С камрадом Кетаки, — он еле слышно произнёс её имя — как будто боялся потревожить.