Аналогичный мир - 3 (СИ) - Татьяна Зубачева

Андрей ещё раз огляделся и пошёл по обочине. Дорогу он, в общем, помнил. Конечно, это был риск, но он тогда несколько раз выбирался из дома Элли и обходил окрестные дороги в поисках указателей и примет, чтобы, возвращаясь, прийти, никого ни о чём не расспрашивая. Элли он ничего не говорил, а она — классная всё-таки девчонка! — ни о чём не спрашивала и виду не подавала, что знает о его вылазках, не замечая мокрой и грязной обуви и одежды.

А вот и живая изгородь: колючие кусты в рост человека, намертво сцепленные между собой своими же ветвями, и тоже уже все в мелкой листве. Ну да, завтра первое марта, уже весна.

Где в изгороди был неведомо кем — явно ещё до Элли — проделан незаметный, но достаточно удобный лаз, он тоже помнил. А уж от лаза к дому… Стоп — заставил он себя замереть на месте. Проверь сначала. Прежде чем войти, подумай, как выйдешь.

И он по-прежнему осторожно, чутко прислушиваясь, пошёл вокруг дома.

Элли сидела в гостиной у камина. День такой серый, дождливый, что она развела огонь, не дожидаясь вечера. И, в конце концов, она сама решает, когда и чем будет заниматься. Джимми уже второй месяц, даже больше, не показывается. Как увёз тогда Джека, так и как в воду канул. Но она ничего не может ни изменить, ни… ни даже уйти. Она должна оставаться здесь и ждать. Один из них придёт. И это будет значить, что другой мёртв. Господи, она же любит Джима. И хочет, чтобы пришёл Джек.

Она покачивалась в кресле-качалке, вышивая очередную салфетку. И осторожные шаги на веранде, а затем бесшумно открывшуюся дверь не заметила, только передёрнула плечами, когда её задел влажный ветер, ворвавшийся в комнату, но не обернулась.

Андрей закрыл дверь и остался стоять, разглядывая огонь в камине, гостиную, большого льва на диване, и светловолосую девушку… Ну, пора. А то ещё испугается.

Он осторожно кашлянул.

Элли вздрогнула и обернулась.

И вскочила на ноги, уронив, нет, бросив на пол пяльцы с зажатой в них тканью.

— Джек! Наконец-то!! — кинулась она к нему. Андрей обнял её, горько улыбнувшись: какая же ты сволочь, Джимми Найф, как рассчитал, что так и будет.

— Господи, Джек, — Элли оторвалась от его груди, поцеловала. — Господи, наконец-то! Как ты приехал, я не слышала машины.

— Я пришёл, — уточнил Андрей.

— Господи, ты же голодный, наверное, я тебя сейчас накормлю.

— От еды не отказываюсь, — засмеялся Андрей. — Не в моих привычках.

Вообще-то он думал, что будет по-другому. Войдёт, скажет, отдаст деньги, возьмёт своё и айда, «прощай красотка дорогая, мы расстаёмся навсегда», а получается… Но он действительно хочет есть, хоть и перехватывал по мелочи в дороге, да и вымыться нужно, побриться, и… и вообще.

— Я сейчас, Джек, сейчас всё сделаю.

— А я умоюсь пока. И побреюсь, — улыбнулся он. — Цело моё?

— Ну конечно, Джек, — и она подчёркнуто повторила: — Всё цело.

— И отлично. Спасибо, Элли, — он поцеловал её в щёку и мягко высвободился из её объятий. — Я мигом.

В его спальне всё было так, как осталось в тот последний день. И в ванной. Даже его халат и шлёпанцы. И бритвенный прибор.

Андрей закрыл за собой дверь, разделся, не бросая, а складывая одежду. Так, а может, и бельё есть? У него было три смены, в одной уехал, ага, обе оставшиеся на месте. Ну, совсем хорошо.

Свёрток с деньгами он положил в тумбочку у кровати и пошёл в ванную. В том доме он пальчиков не оставил, а здесь если их и найдут, то уже не страшно.

Элли тщательно заперла входную дверь, опустила и расправила шторы на всех окнах. Ещё, правда, не вечер, но береги себя сам, тогда и Бог тебе поможет. Ну вот, обед у неё, в принципе, был уже готов, но она сделает ещё салат. Джим навёз столько банок и концентратов, что ей до скончания века хватит.

Всё при готовив, она подошла к двери его спальни и, прислушавшись, позвала, перекрикивая доносившийся шум воды:

— Джек!

— Да, Элли, — почти сразу откликнулся он. — Я сейчас.

— Выходи в халате, — попросила она. — А то остынет, — и пошла на кухню.

Через несколько минут Андрей, с мокрыми после душа волосами, в халате и шлёпанцах, но свежевыбритый, вошёл и шумно принюхался.

— Запахи-и! Обалдеть!

— Садись, — засмеялась Элли. — Я же знаю, что ты голодный.

Ей и раньше нравилось смотреть, как он ест. С таким аппетитом, что и самой захотелось.

— С ума сойти, как вкусно!

Он и раньше так говорил. И она, как и раньше, засмеялась.

— На здоровье. Положить ещё?

Андрей изобразил глубокую задумчивость. И когда Элли снова засмеялась, удовлетворённо улыбнулся. Да, всего заранее не предусмотришь, пусть всё само собой и идёт.

Элли собрала и сложила посуду в мойку.

— Идём, посидим у камина. Хорошо?

— Конечно, хорошо, — кивнул Андрей и встал.

Элли не задала ему ни одного вопроса. Ни сейчас, ни когда они сидели у камина и пили шипучие коктейли из соков — Элли помнила, что он не пьёт спиртного. Ни потом, когда они, не сговариваясь, поставили стаканы на каминную полку и пошли в спальню. И Андрей был благодарен ей за это молчание больше, больше, чем за что-либо другое, а другого тоже хватало. Ведь соврать ей он бы сейчас не смог, а правду знать ей незачем.

Когда он заснул, Элли осторожно встала, накинула халат и пошла на кухню. Вымыть и убрать посуду. Нехорошо, что она так всё и бросила.

Андрей во сне, перекатился на спину, вздохнул, просыпаясь. И по прочно усвоенной привычке не подал вида. Лежал неподвижно, будто по-прежнему спит, прислушался, вспоминая, где он и что, вернее, кто с ним. Ощутив, что Элли рядом нет, открыл глаза и сел на постели. Интересно, который час? Часов в спальне нет, шторы плотные. Если уже утро… не одеваясь, он подошёл к окну, отогнул самый край шторы, нет, ещё темно, по-ночному темно. А Элли где? Вроде на кухне. Ладно, пускай, утром он ей всё и скажет, а сейчас… сейчас нет, сказать — это уйти, а ночной путник приметен и запоминаем. Он вернулся к кровати и лёг, укрылся, но заворачиваться с головой не стал. И одеяло велико, и Элли вот-вот вернётся.

Закрыв глаза, он задремал. А когда Элли вернулась и легла рядом, то, не открывая глаз, повернулся к ней. Элли прижалась к нему, её кожа, сразу и прохладная, и тёплая, и вся она мягкая, нежная… Элли обнимала его, гладила сильные костистые плечи, прижималась губами к его губам. Он налёг на неё, с необидной настойчивостью толкнул, требуя впустить, и Элли готовно раскрылась перед ним. Сегодня она не боялась, что их застанут, что зашуршит, подъезжая, машина. Он пришёл, и она уже никого больше не ждёт. И ей никто не нужен, никто…

…На этот раз она заснула первой. Андрей очень мягко отодвинулся от неё, чуть-чуть, только чтобы самому лечь поудобнее. А теперь — спать. Встать придутся с рассветом. Незачем тянуть. А то ещё найдут того, всего-то не предусмотришь, пойдут по следу, и всё, кранты…

…Он проснулся сам, как от пинка, и, открыв глаза, сразу увидел полоску серого света сбоку окна. Откинул одеяло и встал, накинул халат. Элли пусть ещё поспит или разбудить? Да, лучше не тянуть.

— Элли, — позвал он, не оборачиваясь.

— Да, Джек, — сразу откликнулась она. — Ещё рано.

— Да, — согласился он и, уже выходя из спальни, сказал: — Здесь нельзя оставаться, Элли.

Сказал так, что она поняла: нельзя, надо собираться и уходить. Да, она знала, что Джек не останется с ней, у него русские документы, он уедет в Россию, она всё понимает и не ей его остановить. Да она и не хочет останавливать. Надо… да, надо всё убрать, с собой она возьмёт самое необходимое. Кажется, в кладовке был чемодан. И Джеку сумку посмотреть.

Элли встала и быстро, но без спешки стала приводить себя и спальню в порядок, готовить завтрак и собираться.

Небольшой изящный чемодан она положила на кровать в спальне, вот эта сумка из чёрной кожи, пожалуй, подойдёт Джеку.

Элли постучала в дверь его спальни.

— Джек…

— Да, Элли, входи.

Увидев сумку, Андрей обрадовался.

— Вот спасибо, Элли. А то я всё по карманам распихиваю.

Он взял у неё сумку, тоже положил на кровать и достал из тумбочки свёрток.

— Вот, Элли возьми. На первое время тебе хватит.

Столько денег сразу Элли ещё не видела, а, разобравшись, что это не десятки, а сотенные, даже испугалась.

— Джек, это же такие деньги…! Но…

— Без «но», Элли.

Он улыбнулся, и, увидев эту улыбку, Элли послушно взяла у него пачку.

— Здесь слишком много, Джек.

— Денег бывает мало, или очень мало, или не нет совсем, а много и слишком много не бывает, Элли, — засмеялся он в ответ.

— Но… но ты же мне всё отдал, а себе ты оставил? Возьми половину, Джек.

— Сколько мне нужно, я взял.

И она поняла, что спорить и бесполезно, и нельзя.

— Хорошо, Джек, спасибо. И вот, держи.