Современная венгерская пьеса - Йожеф Дарваш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О р б о к. Кто там?
М а р и. Это я, товарищ Орбок.
О р б о к. О-о. Это вы… Мари?
М а р и. Да, товарищ Орбок, это я. Я прямо от товарища Бодони.
О р б о к (открывая калитку). Очень кстати. Вся семья в сборе. И Дюла дома.
М а р и. Спасибо, я не стану заходить. Мне хотелось бы с вами поговорить, товарищ Орбок. С глазу на глаз.
О р б о к. Ну не упрямьтесь. Мы все очень рады вам. Мы как раз празднуем отмену ультиматума.
М а р и (серьезно). Да, да.
О р б о к. Не понимаете? Нет больше никакого ультиматума…
М а р и. Да, товарищ Орбок, понимаю, ультиматума нет. Но я не зайду. Мне нужно поговорить с вами с глазу на глаз, товарищ Орбок. Я же сказала, что я только что от товарища Бодони.
О р б о к. Я слышал. Только не пойму, почему вы говорите таким мрачным и официальным тоном в столь радостную минуту?
М а р и. Почему же «мрачным», товарищ Орбок? И тем более «официальным»? Где мы могли бы поговорить?
О р б о к. Как вам будет угодно. Но если вы непременно хотите поговорить со мной с глазу на глаз, давайте присядем вон на ту скамеечку. Подойдет?
М а р и. Подойдет.
О р б о к. Прошу вас, садитесь.
М а р и. Спасибо. (Садится.) Красиво тут у вас.
О р б о к. Красиво.
М а р и. Прямо как в деревне.
О р б о к. Точно.
М а р и. Товарищ Орбок, меня вызывал товарищ Бодони. Полтора часа проговорили с ним. Товарищ Бодони говорил со мной так красиво, так красиво, просто нет слов…
О р б о к. Можно не сомневаться.
М а р и. Короче говоря, товарищ Орбок… расстаюсь с Дюлой.
О р б о к (пораженный, смотрит на девушку, медленно встает, и в этот момент тень старости ложится на его лицо). Расстаетесь?
М а р и. Мне нелегко было решиться на этот шаг. Но человеку иногда приходится быть беспощадным к самому себе. Будущее требует пожертвовать настоящим.
О р б о к. Что с вами произошло?
М а р и. Я поднялась на ноги…
О р б о к. В каком смысле?
М а р и. Раньше я не видела перспективы, а товарищ Бодони расширил ее…
О р б о к (охнув). Расширил?
М а р и. Да, и теперь я знаю, что в жизни могут быть не только малые цели, но и великие.
О р б о к. Это тоже товарищ Бодони вам сказал?
М а р и. Да. Когда расширял перспективу… А как он красиво говорил. Как поэт!
О р б о к. В этом я не сомневаюсь.
М а р и. Это он вдохнул в меня силу, да такую, что я могу отказаться от человека, которого люблю.
О р б о к. Но если вы его любите…
М а р и. Да, очень люблю. И потому могу быть такой щедрой. Ради того, кого мы любим, можно пожертвовать всем и, если так нужно, даже отказаться от него.
О р б о к. Это тоже тезис товарища Бодони?
М а р и. Нет, это я прочитала в одной книге.
О р б о к. Послушайте, Мари, вы решительно все путаете! Ибо чему нас учит товарищ Бодони? Отказываться нужно только от предрассудков.
М а р и. Что такое предрассудки? Приведите, пожалуйста, пример. Так мне легче будет понять теорию.
О р б о к. Пожалуйста, скажем, парень пренебрегает девушкой из-за того, что он не первый в ее жизни мужчина, — это предрассудок. Хороший пример?
М а р и. Товарищ Бодони знает примеры и получше.
О р б о к. На то он товарищ Бодони. А я только его шофер. Можно взять и другой предрассудок, когда современная молодая девушка думает, что из-за своих прегрешений, совершенных прежде по недомыслию, она будто бы недостойна настоящей любви, — так говорил товарищ Бодони?
М а р и. Нет, не так. Товарищ Бодони ясно сказал: «Вы, милая, не должны ни с кем вступать в любовные отношения просто так. Найдите себе парня, который вас по-настоящему полюбит и готов будет на вас жениться!» Вот что сказал мне товарищ Бодони.
О р б о к. Товарищ Бодони чересчур узко смотрит на данную проблему!
М а р и. Почему же, товарищ Орбок? Что ж тут узкого, если девушка хочет быть любимой женой, матерью и тому подобное?
О р б о к (вдруг, испугавшись своих слишком смелых слов). Ну, если и не узко, то…
М а р и. А с вашим сыном я должна порвать. Почему? Да потому, что как же сможет ваша такая культурная семья принять меня в свое лоно?
О р б о к. Да, в самом деле.
М а р и. Вот и товарищ Бодони так же считает. И я вполне понимаю свое положение. (Встает.) А Дюле вы скажите, пожалуйста, чтобы он не приходил ко мне ни сегодня вечером, ни вообще никогда не приходил. И я больше не буду такой, как вы, товарищ Орбок, меня обычно называете в семейном кругу. Отныне будет так: хочешь меня обнять, сначала докажи, что у тебя серьезные намерения. (Смотрит на окно, потом оборачивается.) Отныне я с гордо поднятой головой буду ходить по улице. Ну, всего хорошего, товарищ Орбок. (Гордо уходит, боясь расплакаться.)
Орбок не провожает ее, молча стоит, глядя перед собой.
О р б о к н е (выходя на террасу). Где ты пропадаешь, Пишта? Кто тут был?
О р б о к. Мари!
О р б о к н е. Уж не…
О р б о к. Она самая.
О р б о к н е. Зачем она приходила?
О р б о к. Товарищ Бодони ее прислал.
О р б о к н е. Бодони? Зачем?
О р б о к. Она под его влиянием решила порвать с Дюлой.
О р б о к н е. Так это же чудесно! Теперь события будут развиваться быстрее.
О р б о к. Какие еще события?
О р б о к н е. Ну, между нашим Дюлой и Каролой… Я уже сплю и вижу их свадьбу.
О р б о к. Дорогая Эржике, сейчас не время мечтать.
О р б о к н е. А что такое?
О р б о к. А то, что я не все рассказал тебе о Мари.
О р б о к н е. Что еще?
О р б о к. С помощью товарища Бодони она сделала шаг вперед.
О р б о к н е. Как? Ее повысили, что ли?
О р б о к. Она сама поднялась в моральном плане. И положила конец. Теперь на ее расположение могут рассчитывать только такие мужчины, которые имеют серьезные намерения.
О р б о к н е. Я рада, что она взялась за ум.
О р б о к. Взялась, взялась! Как ты можешь пожимать плечами, когда налицо факт возрождения человека. В этом факте, если хочешь знать, отражается процесс пробуждения самосознания! Понимаешь? К этому нельзя относится как к чему-то второстепенному.
О р б о к н е. Что-то ты опять заговорил нечеловеческим языком.
О р б о к. Безразличие — это наша болезнь! Мы уже становимся безразличными к собственным успехам. Только недостатки и просчеты могут по-настоящему взволновать нас. А наши успехи, кажется, уже никого больше не интересуют. В том числе и тебя.
О р б о к н е. Меня?
О р б о к. Да. Разве интересуют тебя развитие, рост, те огромные изменения, которые…
О р б о к н е. Ты говоришь о тяжелой промышленности?
О р б о к. Я говорю о Мари!
О р б о к н е. Не понимаю.
О р б о к. Мари сбросила с себя оковы старой морали. Слова товарища Бодони упали на благодатную почву.
О р б о к н е. Остановись, Пишта. Ты снова ораторствуешь, словно на трибуне.
О р б о к. Наверно, потому, что мне больно смотреть, как
