Современная венгерская пьеса - Йожеф Дарваш

Д ю л а. Ты прекрасна, Карола. Воплощенное совершенство.

К а р о л а. Говоришь, прекрасна?

В этот момент, в темном костюме, готовый в путь, из дому на террасу выходит  О р б о к; увидел Каролу и сидящего на лесенке Дюлу, внезапно останавливается в дверях. Долго смотрит на них.

Д ю л а. Прекрасна и совершенна. (Опять целует Кароле руку, затем сбегает с лесенки вниз и, махая рукой, бежит к воротам.) Сервус! (Выбегает на улицу и исчезает.)

К а р о л а  машет рукой вслед Дюле и убегает в дом. О р б о к  выходит из двери, смотрит вслед сыну, затем — на пустой балкон.

О р б о к н е (выходя из дому). Ты забыл портфель, Пишта. (Передает ему портфель.)

О р б о к. Спасибо. (Показывает на стремянку.) Когда я вышел, Дюла сидел вон там и целовал Кароле руку!

О р б о к н е. Так быстро все произошло!.. Просто невероятно быстро… и все так, как ты предвидел…

Орбок растерянно смотрит в одну точку.

У тебя сейчас такой смелый, такой уверенный взгляд, Пишта.

О р б о к (с затуманенным взором). Да.

О р б о к н е. Сейчас, когда ты смотришь в будущее, у тебя очень бодрый и молодцеватый вид. Я знаю, о ком ты сейчас думаешь, Пишта…

О р б о к (как бы очнувшись, смущенно смотрит на жену). О ком?

О р б о к н е (довольная, счастливая). О товарище Бодони!

З а н а в е с.

Часть вторая

6. ВСЕВОЗМОЖНЫЕ МАРШИ

Декорация та же, что и в первой части, с той лишь разницей, что на террасе на столе стоит ваза с ярким букетом цветов. После короткой увертюры на улице появляется  О р б о к. Бодрым шагом он подходит к калитке, берет под мышку портфель и, сунув два пальца в рот, протяжно и пронзительно свистит.

Г о л о с  О р б о к н е (с противоположной стороны дома). Боже мой, Пишта, ты ли это?

О р б о к (кричит через решетку ворот). Сервус, Эржи! Мамулечка, открой мне, пожалуйста!

Г о л о с  О р б о к н е. А где твой ключ?

О р б о к. Потерял.

Г о л о с  О р б о к н е. Потерял? Такого с тобой еще не случалось.

О р б о к н е (появляясь у изгороди). И не звонишь, а свистишь… Просто невероятно. (Подходит к калитке, открывает.) Что ты так рано сегодня?

О р б о к. Товарищ Бодони сказал, что я ему сегодня больше не нужен.

О р б о к н е. Такого тоже еще не случалось… Ты в самом деле потерял ключ?

О р б о к (радостно). Впервые в жизни! (Входит во двор, обнимает жену.) Ты не представляешь, какое это прекрасное чувство — потерять ключ от калитки! Хоть какое-то нарушение осточертевшего распорядка. Кто дома?

О р б о к н е. Никого. Я одна.

О р б о к. А тетя Тони?

О р б о к н е. Они с Каролой ушли еще утром.

О р б о к. Поразительная женщина эта тетя Тони!

О р б о к н е. Карола говорит, в бассейне за ней не угнаться.

О р б о к. Тетя Тони и наших внуков переживет. (Бросает в угол террасы портфель.) Послушай, а почему, собственно говоря, мы не ходим в бассейн?

О р б о к н е. В бассейн?

О р б о к. А что? Фигурка у тебя не хуже, чем у тети Тони.

О р б о к н е. О, какой же ты чудак!

О р б о к. А что с парнем, мамочка?

О р б о к н е. С Дюлой?

О р б о к. Ну да. Если память мне не изменяет, именно так его зовут? Где он?

О р б о к н е. Недавно звонил из мастерской. Спрашивал, можно ли ему прийти домой? Потому что… потому что сегодня истекает срок ультиматума.

О р б о к. Какого ультиматума? Ах да! Принеси-ка телефон, дорогая. Я хочу отсюда позвонить.

О р б о к н е. Отсюда?

О р б о к. Постой. (Лезет в карман.) Это серебряное колечко я принес тебе. (Передает.) Оно было в коробочке, но я случайно сел на нее в машине и раздавил.

О р б о к н е. Какое красивое!

О р б о к. Отныне ты постоянно будешь получать от меня знаки внимания.

О р б о к н е. Пишта, я… я даже не знаю, что мне с ним делать.

О р б о к. Надеть на палец.

О р б о к н е (надевает кольцо). В самый раз. Ах, какое чудное…

О р б о к. Надо на нем что-нибудь выгравировать. Знаешь, пожалуй, я напишу какую-нибудь поэму в твою честь. Но где же телефон?

О р б о к н е (счастливо). Несу! (Спешит к дому.)

Орбок откидывается на ступеньке лестницы и устремляет довольный взор в небо.

(Несет телефонный аппарат.) Можно набрать номер мастерской?

О р б о к. Можно.

О р б о к н е. Девяносто шесть четыре пятьдесят восемь. Алло! Здравствуйте. Позовите, пожалуйста, Дюлу Орбока… Кто просит? Родители… Что? Это ты сам? А-а, понимаю… Один во всей мастерской? Подожди, я передам трубку отцу. (Передает Орбоку трубку, а аппарат продолжает услужливо держать в руках.)

О р б о к. Алло!.. Это я. Твой отец. Что с тобой, черт побери? Совсем заработался… Давай-ка, друг, быстренько собирайся и марш домой. Что ты там лепечешь? Ах, ультиматум… К черту все ультиматумы! Понял?.. Не устраивать нам сожжение ведьм? Ты что, голубчик, думаешь, мы в средневековье живем? Ну что ты заикаться начал? Так вот, запомни следующее. Во-первых, современный родитель не станет подавлять индивидуальность своих детей. Слушай, слушай! Во-вторых, он не должен навязывать детям собственных взглядов на мораль. В-третьих, не должен мешать им идти своим путем… Ну что с тобой? Расхныкался! Ладно, давай быстрее приезжай. Марш домой! (Растроганный, кладет трубку.)

О р б о к н е (берет телефон, целует мужа в лоб). Пишта, ты удивляешь меня больше, чем когда я еще не была за тобой замужем.

О р б о к. Хватит восхищений и вообще всякой торжественности.

Орбокне уносит аппарат в дом. Орбок тихо, но задорно насвистывает какую-то старинную революционную песню. Орбокне возвращается с озабоченным лицом.

О р б о к н е. Послушай, Пишта, а вдруг наш Дюла не влюбится в Каролу? И тогда получится, что мы сами отдали его этой буфетчице?

О р б о к. Как это не влюбится? Что ты говоришь? (Кричит.) Дюла наполовину уже влюбился, конечно, еще несколько дней он не решится признаться в этом и себе самому, ну и потом какие-то нити еще связывают его с буфетчицей, хотя они уже рвутся одна за другой. (Кричит.) Но как тебе могло прийти в голову, что он не влюбится в Каролу? В такую девушку! В это несравненное создание! В это воплощение молодости!

О р б о к н е. Ты прав, Пишта. А как товарищ Бодони, не интересовался развитием событий?

О р б о к. Старик очень занят. Понаехало столько иностранцев.

О р б о к н е. Как, ты уже называешь товарища Бодони стариком?

О р б о к. Ну и что? Ты же знаешь, как я его уважаю. Просто он для меня как отец родной.

О р б о к н е. Отец? Да он же моложе тебя на целых пять лет?

О р б о к. Не важно. Авторитет в корне меняет возрастные соотношения.

О р б о к н е. И он ни словом не обмолвился о нашем сыне и его вопросе?

О р б о к. Нет, в личном плане заметил только: товарищ Орбок, вы словно помолодели.

О р б о к н е (смеется). Видишь, даже вверху одобрили твое омоложение. Все же удивительный ты человек, Пишта.

О р б о к (вставая со ступеньки). Пойду побреюсь.

О р б о к н е. Ты же сегодня брился, утром.

О р б о к. В такую