Близнецы. Черный понедельник. Роковой вторник - Никки Френч

– Откуда ей знать?

– Ты должен ей сообщить.

– Ничего я не должен.

– Должен.

Она отправилась назад к станции. У нее оставалось еще много времени перед вечеринкой по случаю дня рождения Саши, и хотя день был серым и туманным, а тучи налились дождем, ей нужно было пройтись по улице, подставив лицо очистительному ветру. Она чувствовала себя испачканной, запятнанной. Сначала, когда она быстрым шагом шла по переулку, окруженному деревьями без листьев и в пятнах грязи, она думала, что ее сейчас буквально стошнит, но постепенно чувства успокоились и отступили во тьму, из которой возникли.

Саша открыла переднюю дверь и обнаружила, что гости ей совершенно незнакомы. На секунду ее охватила паника. Может, это какие-то старые друзья, о которых она забыла? Выражения их лиц были легкомысленными, веселыми, словно они решили пошутить над кем-то. Мужчина протянул ей руку:

– Гарри Уэллс, друг Фриды.

Саша облегченно улыбнулась.

– Фрида предупредила, что вы придете. Она мне все о вас рассказала.

– Меня немного волнует, что Фрида могла подразумевать под этим «все», – признался Гарри. – Я привел с собой сестру, Тессу. Вы не против?

– Ну что вы! – Саша отступила в сторону. – Входите скорее, а то замерзнете. Сваливайте пальто в кучу и присоединяйтесь к нам.

Они вдвоем поднялись по лестнице и прошли в маленькую спальню, где на кровати уже лежала груда пальто и курток. Гарри взял фотографию, стоявшую на небольшом столике: Саша и еще одна молодая женщина, рука в руке, перед палаткой; на них шорты и туристические ботинки.

– Как думаешь, она лесбиянка? – спросил он.

Тесса выхватила фотографию у него из рук и поставила на место.

– Что, тебе она тоже приглянулась? – ехидно спросила она.

– Я думал о тебе, – возразил он, и она кокетливо толкнула его.

Они спустились на первый этаж и пошли на звуки музыки и веселого шума. Тесса внимательно посмотрела на Гарри, когда он вошел в гостиную. Он вел себя непринужденно, был красив и добродушно-любопытен. Конечно, он понравился Фриде.

Потом она заметила Фриду: та стояла в углу комнаты, держа бокал с чем-то вроде минеральной воды, в платье цвета мха, которое слегка мерцало, когда она двигалась. Тесса обратила внимание, какие красивые у нее ноги, какая изящная фигура и прямая спина. Она разговаривала с небритым седовласым мужчиной с худым лицом. Одет он был в потертые джинсы, великолепную рубашку с узором, а шею обернул ярким шарфом из хлопка. Он либо претенциозный художник-абстракционист, либо еще один психотерапевт, решила Тесса, подходя к ним вместе с Гарри. Создавалось впечатление, что они ведут какой-то очень серьезный разговор, а возможно, и спор.

– Не помешаю? – вежливо спросил Гарри.

– Фриде не нравится, когда друзья ей помогают, – заметил мужчина.

– Что Фриде не нравится, – возразила она, – так это то, что ее друзья могут попасть в камеру, пытаясь помочь ей.

– В камеру? – удивился Гарри.

– Даже не спрашивай! – отрезала Фрида.

Гарри поцеловал ее – сначала в одну щеку, потом, не торопясь, в другую. Она не только не отшатнулась, но и, положив ладонь на его руку, привлекла его к себе. Она улыбнулась Тессе, очевидно, ничуть не удивившись этой встрече, и представила их друг другу.

– Рубен Мак-Гилл, а это Гарри и Тесса Уэллс.

– Брат и сестра, – уточнил Гарри.

– Ну это любой дурак заметит, – хмыкнул Рубен.

– Правда?

– Скулы, – коротко ответил Рубен. – И уши тоже. Выдают с головой.

– Рубен – мой коллега, – сказала Фрида и подняла руку, приветствуя женщину с оливковой кожей и темными волосами, перевязанными эффектным шелковым платком, любительницу бирюзовых теней для век, которая подошла к ним, слегка покачиваясь. – А вот еще одна моя коллега. Паз, это Гарри и Тесса.

– Я напилась! – торжественно заявила Паз, тщательно выговаривая слова. – Надо было притормозить. Но я тормозить не умею. Матушка обычно заставляла меня выпить стакан молока перед вечеринкой, чтобы укрепить желудок. Ненавижу молоко. Саша говорит, что я должна потанцевать. – Она взяла Рубена под руку. – Потанцуете со мной, Рубен? Два человека с разбитыми сердцами…

– А мое сердце разбито?

– Конечно.

– Наверное, вы правы. Просто чуть-чуть потрескалось, но зато во многих местах. Множественные микротрещины. Ваше сердце тоже разбито?

– Мое? – изумленно спросила Тесса.

– Вы не похожи на человека с разбитым сердцем. Я это обычно определяю.

– Как?

– По выражению глаз.

– Не обращайте на него внимания, – посоветовала ей Фрида. – Он так знакомится.

– Прекрасно выглядишь, Фрида, – нежно заметил Гарри, словно они остались в комнате совершенно одни. Рубен поднял брови, а Паз хихикнула, но Фрида их проигнорировала. – Принести тебе выпить?

– Я пью. – Она подняла свой бокал с водой.

– Настоящий напиток.

– Нет, спасибо.

– Тогда принесу себе. Ты что будешь пить, Тесса?

– Бокал вина, пожалуйста.

– Сейчас вернусь.

Они смотрели, как он пробирается сквозь толпу. Саша подошла к ним сзади, обняла Фриду и поцеловала ее в макушку.

– Спасибо, – сказала она.

– За что?

– Не знаю. Сегодня мой день рождения, и мне захотелось сказать тебе «спасибо».

Тесса заметила, как они обменялись улыбками, и вздрогнула. Из-за чего? От зависти к их близости? Саша отошла от них к другой группе гостей, а Фрида обернулась к молодому человеку в оранжевой рубашке, цвет которой совершенно не шел к его волосам, вдобавок напоминавшим воронье гнездо. Он, похоже, был сильно пьян. Он отчаянно размахивал руками и не спускал с нее горящего взгляда, она стояла не шевелясь и слушала.

Ее окружает аура потрясающей сдержанности, подумала Тесса. Она находится в комнате и вместе с тем словно воспринимает происходящее со стороны. Она уделяет собеседнику все свое внимание, и все же чувствуется, что внутренне она отстранена, изолирована. И поэтому к ней тянет словно магнитом.

Вечеринка продолжалась. Прибыл небольшой потрепанный джаз-банд и расположился в углу. Дождь перестал, и между тучами появился полумесяц. В маленьком саду за домом собирались курильщики. Один раз Тесса заметила среди них Гарри и Фриду, они о чем-то беседовали. Он был гораздо выше ростом и смотрел на нее с таким выражением лица, которое Тесса, прекрасно знавшая брата, так и не смогла расшифровать.

– Присматривать за братом?

Она обернулась и оказалась лицом к лицу с крупным мужчиной с большими карими глазами и шрамом на щеке. От него пахло табаком и чем-то еще, но чем именно, она затруднялась сказать – возможно, деревом или смолой.

– Не совсем.

– Водочки? – Он высоко поднял бутылку. Его губы и глаза блестели. – А потом танцевать.

– Я не очень хорошо танцую.

– Именно поэтому сначала водка.

– Вы друг Фриды?

– Конечно.

Он взял стакан для виски, плеснул туда на несколько пальцев водки и протянул Тессе. Она осторожно пригубила напиток под его внимательным взглядом.

И он потащил ее в центр комнаты. Джаз-банд играл какой-то заунывный мотивчик, совершенно не предназначенный для того, чтобы под него танцевали, но мужчине, похоже, было все равно. Он танцевал, не испытывая никакого чувства неловкости. Даже несмотря на то, что желудок опекло огнем после выпитого, Тесса ощущала свою неуклюжесть. Темп музыки постепенно увеличивался, и движения мужчины ускорялись. Он двигался, как акробат, извиваясь на крошечном участке ковра. Музыка словно пульсировала в нем, и присутствующие всячески его поддерживали. Скоро Тесса остановилась и тоже стала просто смотреть.

– Кто он? – спросил неожиданно подошедший Гарри.

– Друг Фриды.

– Как для отшельницы, она, похоже, знакома со многими.

Теперь к мужчине присоединилась девушка, и ее ярко-желтые косы яростно раскачивались в такт музыке.

– Куда она подевалась?

– Она говорила с Сашей и мужчиной в сапогах на каблуках и с диадемой на голове, а я пошел посмотреть, как у тебя дела. Она вернется.

– Все хорошо?

– Очень хорошо.

– Гарри… – угрожающе произнесла она.

– Я просто хочу немного развлечься.

Фрида попыталась незаметно сбежать с вечеринки, как поступала всегда: она ненавидела ритуал прощания с неизменным стоянием в дверях. Когда она уже забрала пальто и спускалась по лестнице, к ней подошел смущенный Джозеф.

– Фрида, – начал он и замолчал. – Я забывать… нет, да, я заканчивать у Мэри Ортон, и она давать мне что-то…

– Мы обязательно поговорим, – пообещала Фрида, – когда вы протрезвеете. А если бы вас арестовали за то, что вы ударили того фотографа?

– Но я думать, что это может быть важно.

– Что, если бы с ним был репортер? Тогда Карлссон не смог бы дернуть за ниточки, и вам пришлось бы вернуться в Украину.