Любовь диктаторов. Муссолини. Гитлер. Франко - Лев Белоусов

Стремясь к единовластию, фашисты провели через парламент новый избирательный закон, заменивший пропорциональную систему выборов мажоритарной. По этому закону были проведены очередные парламентские выборы, вслед за которыми в стране разразился острейший политический кризис, вызванный похищением и убийством фашистами видного депутата-социалиста Джакомо Маттеотти. Правительство утратило контроль над ситуацией и даже не смогло мобилизовать фашистскую милицию. Однако лагерь антифашистов был раздроблен, их действия отличались нерешительностью и непоследовательностью. Сквадристы перешли в наступление, учинили в стране кровавую оргию, разгромили десятки демократических организаций и газет, жестоко расправились со многими антифашистами. В Италии установилась тоталитарная фашистская диктатура: все оппозиционные партии и объединения были распущены, их печать запрещена, а противники режима арестованы или высланы. Для преследования и наказания диссидентов Муссолини создал специальную тайную политическую полицию (ОВРА) под своим личным контролем и Особый трибунал.

Насаждение в стране полицейских порядков вынуждало антифашистов уходить в подполье или эмигрировать. Многие из них навсегда покидали страну, иные налаживали подрывную работу (коммунисты, социалисты), а самые отчаянные пытались убить дуче. В 1925–1926 годах таких попыток было совершено четыре. Многие исследователи придерживаются мнения, что как минимум три из них были спровоцированы или даже организованы самой фашистской «охранкой» с целью дать повод для дальнейшего «завинчивания гаек». Во всяком случае, декреты, ужесточавшие режим, издавались вслед за неудавшимися покушениями на жизнь главы правительства.

Первую попытку предпринял близкий к масонам депутат-социалист Тито Дзанибони. В форме армейского офицера и с австрийской винтовкой с оптическим прицелом наизготовку он поджидал приезда дуче у окна гостиницы, расположенной напротив дворца «Киджи». Не успев выстрелить, он был схвачен агентами полиции и впоследствии приговорен к 30 годам тюремного заключения. Масонские ложи были запрещены, а унитарная социалистическая партия распущена.

В апреле 1926 года на жизнь Муссолини покушалась 62-летняя англичанка Виолетта Гибсон. Она выстрелила из револьвера в момент выхода дуче из Капитолия, где он выступал на международном съезде хирургов. Пуля лишь слегка задела кончик носа диктатора, который окончательно уверовал в свою счастливую судьбу и заявил журналистам: «Пули пролетают, а Муссолини остается». Судебно-медицинская экспертиза признала Гибсон невменяемой, и вскоре она была отправлена на родину.

Спустя пять месяцев на дуче было совершено новое покушение. Молодой анархист Джино Лючетги, постоянно проживавший во Франции, не скрывал твердого намерения убить диктатора. Вооружившись 6-зарядным револьвером и двумя самодельными бомбами, он приехал в Италию и занял выгодную позицию у газетного киоска на углу площади Порта Пиа. Когда Муссолини проезжал мимо, он швырнул одну из бомб, которая перелетела через крышу автомобиля и взорвалась при ударе о землю, ранив несколько человек. Другим оружием нападавший воспользоваться уже не успел, так как был мгновенно настигнут агентами охраны и жестоко ими избит. Дуче и на сей раз отделался легким испугом, заявив, что, дескать, любит «жить в постоянной опасности». Подхваченная газетами, эта фраза сразу стала популярной среди фашистов.

Наконец, 31 октября 1926 года во время прохождения кортежа диктатора по улицам Болоньи в толпе горожан сухо щелкнуло несколько выстрелов. Гвалт поднялся невообразимый: чернорубашечники ринулись в гущу народа, задние стали давить на стоявших впереди, проезд был полностью блокирован. Стоя в автомобиле, Муссолини видел, как разъяренные фашисты растерзали на месте какого-то паренька, оказавшегося 15-летним Антео Дзамбони, сыном типографского рабочего-анархиста. Однако портрет нападавшего, который на следующий день Муссолини описывал комиссару полиции, не имел ничего общего с этим подростком. Начатое следствие не только не прояснило обстоятельств покушения, но еще больше запутало их, а проявлявший чрезмерное усердие капитан Канноне вскоре был даже отстранен от ведения дела. По стране поползли слухи, что власти не были заинтересованы в объективном расследовании, а многие французские газеты вышли с заголовками: «Заговорщик Муссолини плетет сети против дуче». Так или иначе, но именно это покушение было использовано диктатором как повод для издания чрезвычайных законов и укрепления тоталитарного режима в стране.

1926 год принес Муссолини и другие неприятности. Снова дала о себе знать Ида Дальсер. Дуче казалось, что он уже решил эту проблему, признав сына и взяв его на обеспечение. Мальчик, никогда не видевший отца, уже многие годы жил в Сопрамонте (близ Тренто) в семье у своего дяди Рикардо Пайкера, управляющего банком. Муссолини определил сыну денежное содержание, а также положил в банк на его имя до совершеннолетия 100 тысяч лир — сумму очень крупную по тем временам. Однако Ида по-прежнему стремилась к главному — признанию в качестве законной супруги. Никаких шансов на это не существовало, но несчастная женщина понять этого не могла. Ей казалось, что, если она будет постоянно во всеуслышание заявлять об этом и привлекать к себе общественное внимание, ее «любимый Бен» рано или поздно отзовется.

Летом 1926 года на одном из официальных приемов в Тренто присутствовал министр просвещения в фашистском правительстве П. Феделе. Прослышав об этом, Дальсер явилась в отель «Бристоль», где уже собрались приглашенные, и устроила бурную сцену, заявив, что она жена дуче. Ида билась в истерике, бросалась на окружающих и в довершение всего попыталась поджечь мебель. Разбушевавшуюся женщину пришлось насильно увезти в психиатрическую лечебницу в Перджине-Вальсугана, где ей был поставлен диагноз — паранойя. В ночь с 15 на 16 июля она сумела выбраться из больницы и направилась в сторону Рима. На ноги была поднята вся местная полиция, которая спустя сутки изловила беглянку и водворила ее в лечебницу для душевнобольных в Венеции, где режим содержания пациентов был значительно строже. Иде было запрещено видеться с сыном, ее письма, которые она во множестве писала Муссолини («Я не верю, что меня заточили по твоему приказу»), не покидали стен приюта. Ее сестра Адель сумела встретиться с чиновниками из секретариата дуче, но добиться освобождения Иды так и не удалось. 3 декабря 1937 года она тихо скончалась, сжимая в руках фотографию сына, с которым была разлучена по воле Муссолини.

Бенито Альбино рос несчастливым ребенком. Внешне он очень походил на мать. Мальчик знал, кто его отец, но говорить об этом не разрешалось. После смерти дяди Бенито Альбино был передан под опеку больничного администратора Джулио Бернарди, к которому очень привязался, и получил его фамилию. В дальнейшем попечительство над его судьбой легло на плечи младшего брата Муссолини Арнальдо. Юноша получил среднее образование, а затем продолжил его в специализированном радиотелеграфном училище в городе Специя. Там он полюбил какую-то девушку, обручился с ней, а затем совершил путешествие в Китай. Его дальнейшая жизнь окутана тайной. Родственники со стороны Дальсер утверждали, что его так же, как и мать, запихнули в психиатрическую лечебницу, признали сумасшедшим и даже уморили. Однако документально это никак не подтверждается. Более правдоподобной представляется иная версия, согласно которой Бенито Альбино в годы войны служил на флоте, доблестно сражался и погиб в ходе военной операции в 1942 году.

Власть действовала на Муссолини опьяняюще. Но формализованной власти этому человеку было недостаточно. Он оказался изощренным и умным диктатором. Дуче хорошо понимал, что одним лишь насилием нельзя создать прочный фундамент своего господства, что требовалось нечто большее — согласие людей с существующей системой, отказ от попыток противодействия ей. Методы, которыми Муссолини пользовался для достижения этой цели, сочетали элементы прямого насилия с попытками капиллярного, всеохватывающего проникновения фашистских постулатов и структур в ткань гражданского общества, в души и помыслы людей. «Фашизм стремится переделать не только формы человеческой жизни, — писал Муссолини, — но ее содержание, человека, характеры, веру. Для этого необходимы дисциплина и власть, безраздельная власть над умами».

А фашизму действительно удалось оболванить огромные массы людей. Многим тогда казалось, что режим укрепился надолго, что он расширил национальные горизонты, добился реальных успехов и обеспечил себе поддержку большинства. Все дети и подростки поголовно зачислялись в фашистские организации («Балилла», «Дикторская молодежь») и воспитывались в милитаристском духе; рабочие, крестьяне и служащие втягивались в орбиту влияния режима через профсоюзы, корпорации и «Дополаворо» — массовые ассоциации, занимавшиеся органйзацией досуга, спортивных и культурных мероприятий. Интеллигенция присягала на верность фашизму или замыкалась в конформизме, антифашисты выслеживались тайной полицией и карались Особым трибуналом. За годы диктатуры этот репрессивный орган осудил более 4600 антифашистов, в том числе свыше 4000 коммунистов и сочувствующих. 10 тысяч человек были без суда сосланы на острова. Жизнь ссыльных, имевших возможность свободно передвигаться по красивым островам, переписываться с родными, зарабатывать на питание, вовсе не была «сладкой и гуманной», как говорил Муссолини, ибо изоляция есть изоляция. Но она тем не менее не походила на тот земной ад, который олицетворяли сталинские и гитлеровские концлагеря. А вот в чем дуче действительно мог конкурировать с любым из тиранов XX века (разумеется, помимо количества соблазненных женщин), так это в нагнетании собственного культа.