Примириться с ветром - Анатолий Козлов

Кто-нибудь видел, как утром, едва начинает всходить солнце, темное небо с краев постепенно проваливается в свет? Нет? Жаль. Не поленитесь, проснитесь июльским утром в четыре утра, поднимитесь на крышу дома и уловите момент восхода солнца. Тот момент, когда ночь поглощается све­том. И я не хочу пропустить той минуты, когда моя безысходная тоска, словно ночь, начнет светлеть, наполняясь розовеющей синевой. Един­ственная исчезнет из сердца, сознания, памяти. Верю, что так будет. Дру­гое дело — пока этого не хочу.

Вы ошиблись, если подумали, что я упиваюсь своими страданиями, любуюсь ими, раздуваю угасшие угольки ушедшего благополучия, надежно­сти, покоя. Я взрослый. Понимаю, что все когда-нибудь кончается. Неважно, плохое или хорошее, все имеет логическое (но логичное ли?) завершение. Ибо каждое предложение требует точки. Я успокоюсь. Возможно, когда- нибудь даже усмехнусь по поводу себя теперешнего, а образ Единственной легким туманом растечется по лицам и фигурам других женщин и девушек. Не ищите алогизмов в моих рассуждениях. Вы их найдете при желании. И довольно много. Суть в другом: мы любим свои страдания и часто выстав­ляем их напоказ. Достойной нас публике, дабы показаться лучше, чем мы есть, приблизиться к святости. Вот только к чьей и какой святости? Об этом не задумываемся.

Через страдания мы, наверное, избавляемся от своей серости, муравьи­ной обыкновенности. Приобретаем ореол. Но зачем он нам в наших буднях? Будет мешать, натирать, давить. Наконец, ослеплять ближних, раздражать их. Тех, у кого пока нет призрачного ореола.

***

Мысли мои были чистыми и светлыми, как личико младенца.

***

На сайте «Знакомства» девушки и женщины часто предлагали оставить номер мобильного телефона. Скольким отправил по электронной почте номера своих телефонов — не помнил. Да это и неважно. Правда, тем, у кого не было фотографии, я корректно отказывал. Ссылался на «принципы»: вы мое лицо видите, я ваше — нет. Мол, неловко общаться с невидимкой. Звон­ков было много, в основном — на мобильный. Договаривались о встрече, о месте и времени. С некоторыми списывался по электронной почте. Но ничего удобнее мобильного светлые головы пока не придумали. Человек с мобильным — мобилен. Не принял я слова «далькажик», так это удобное электронное средство общения предлагал называть один наш утонченный литератор. Слишком искусственно звучит. Да и не в дальности сказанно­го дело. Но это так, между прочим. Главное, найти друг друга. Связаться: тебе — с ней, а ей — с тобой. Я даже привык носить телефон в кармане, что раньше мне было не свойственно. Это как в той присказке: назвался груз­дем — полезай в кузов. Хотя уже и сыт был по горло разовыми встречами, но каждый вечер словно магнитом тянуло меня к компьютеру, выходу во всемирную паутину. Иногда казалось, что это я паук, и ко мне через коробку модема тянутся тысячи паутинок с запутавшимися козявками, мушками- мошками. Успевай только заглатывать, переваривать и забывать.

Тем вечером, приняв горячую (почти кипяток) ванну, выпив чаю с лимоном и взглянув со вздохом на сиротливую тахту, наш с Единственной ипподром, включил компьютер. Вечером собирался остаться дома, пообщаться с виртуаль­ными красотками, но ни в коем случае никуда не ползти. Даже если клеопатропо- добная обольстительница пригласит расслабиться. Мне хотелось погрустить.

От адской машины оторвал звонок мобильного. Поначалу хотел проигно­рировать его зов, но он не умолкал, требовал уважить «звонаря».

— Слушаю.

— Максим?

— Я.

— Это Алена. Ты оставил на моей страничке номер своего мобильного.

— Ага, — соглашаюсь, а сам начинаю шерудить в памяти, мысленно перелистывая электронные страницы с фотографиями и именами. Ален было несколько. Которая из них звонит?

— Мы можем сегодня встретиться? — голос мягкий, доверчивый, краси­вый, если можно так сказать.

— Да я не собирался из дома выходить, — говорю правду.

— А если подумать, — настаивает незнакомая Алена.

— Много дел накопилось, — отнекиваюсь неуверенно. Сам же щелкаю мышкой по снимкам в «Моих сообщениях». Ален четверо. Которая из них? Пытаюсь схитрить (так мне кажется).

— Ты не перекрасилась в блондинку? — (Три Алены темноволосые, толь­ко у одной белые волосы.)

— Вот пройдоха! Запутался в Аленах? Я от рождения русоволосая и та­кой же осталась. Не спеши, рассмотри.

У меня запылали кончики ушей. Оказывается, я предсказуем.

— Что решил?

— Место есть? — лобовой прием. Если виртуальщица или девочка, кото­рая жаждет романтической любви, — сразу отвалит.

— Есть.

— В каком районе живешь? — стандартный вопрос.

— Козырьковая горка.

— Совсем рядом. Так и есть. Пять-семь минут пешком, через лесопосад­ку. — Говори номер дома и квартиры. — Решение спонтанное и неожиданное для меня самого. Это как перейти улицу в месте, где нет светофора. Ты тер­пеливо ждешь, пока проедет показавшаяся вдали машина, чтобы перебежать через проезжую часть. Но вот она, машина, метрах в десяти-пятнадцати от тебя, а ты вдруг срываешься с места и сломя голову, перед самым бампером мчишься на противоположную сторону. Бездумно и рискованно. Невидимая сила толкнула тебя в спину. Ты ошарашенно стоишь, и до тебя доходит — был на волосок от непоправимого.

— Не задерживайся, — голос утонул в шумах.

.Я перед дверью стандартной «хрущевки». Палец привычно нажимает на кнопку звонка. Плавно открывается железная дверь, и я вижу свою Един­ственную, свое солнышко. Отшатываюсь всем телом. Заложило уши, обо­рвалось и покатилось по лестничной площадке мое сердце. Обескровленное и исстрадавшееся. Я плачу.

— Здравствуй, радость моя, — любимый, родной голос доходит до моего сознания. — Это я. Твоя Единственная. Прости, что воспользовалась помо­щью и страничкой подружки-одноклассницы.

***

Когда мы мстим, обретаем ли мы душевный покой, равновесие, уверен­ность?.. И кому мстим?! Мстим себе.

***

А примириться с ветром можно. Знаю.

Перевод с белорусского Ирины Шевляковой.