Декабристы - Милица Васильевна Нечкина

Вести о крестьянских волнениях приходили в министерство внутренних дел в 1820 г. не менее чем из 13 губерний: Калужской и Орловской, Тверской и Гродненской, Олонецкой и Московской, Воронежской, Минской, Тульской, Могилевской, Рязанской, Херсонской; прибавим к этому перечню и Землю Войска Донского, особенно волновавшую правительство. Росло и число жалоб, идущих из крепостной деревни. Жалуются на обременение работами, на «притеснения)) разного рода, жестокое обращение помещиков, неправильное «удержание в крепостном состоянии» (жалобы шли из разных губерний). Именно в 1820 г. херсонский военный губернатор Ланжерон опасался, чтобы неповиновение кочубеевских крестьян не «подвигнуло» и других помещичьих подданных па подобные же поступки. В 1820 г. наблюдались серьезные «беспорядки» на уральских заводах княгини Бело-сельской-Белозерской. Характерно, что вспышка волнений на каком-либо заводе быстро перебрасывалась на соседние заводы. Рабочие бросали работу, скопом двигались в губернский или уездный город для объяснений с начальством, снимая по дороге рабочих других заводов, присоединяя их протест к своему. Фабрикантам приходилось прибегать к силе для усмирения или подчас идти на уступки требованиям рабочих.

В такой обстановке особенное впечатление на современников произвели волнения в самой столице, Петербурге, — выступление лейб-гвардии Семеновского полка, о котором выше мы уже упоминали. Старейший гвардейский полк, основанный еще Петром I, был покрыт славой многих военных походов, начиная с Северной войны со шведами и кончая Отечественной войной 1812 г. и заграничными кампаниями 1813–1814 гг. Многие будущие декабристы — Трубецкой, Сергей и Матвей Муравьевы-Апостолы, Якушкин служили в Семеновском полку. Передовые офицеры ввели в полку вежливое и гуманное обращение с солдатами. «Артель» семеновских офицеров и Союз благоденствия сыграли в этом свою роль. Отечественная война и заграничные походы разбудили гражданское сознание солдат, содействовали их духовному росту.

Оказавшись у власти, Аракчеев стал прежде всего пересматривать командный состав, удаляя неугодных ему лиц. Аракчеевские ставленники начали занимать места командиров на ответственнейших постах, и креатура Аракчеева — полковник Шварц был назначен в 1820 г. командиром лейб-гвардии Семеновского полка. Шварц круто изменил гуманные порядки, установившиеся в полку: вновь стала свирепствовать палочная расправа, личное достоинство солдат унижалось варварскими наказаниями и бессмысленными служебными требованиями. За пять месяцев своего командования Шварц наказал 44 человека, которые вместе получили 14250 ударов. Во время учения он собственноручно бил солдат, вырывал им усы. Он не только применял жестокие наказания, но еще стремился унизить и оскорбить «провинившихся», — например, приказывал двум шеренгам солдат становиться одна к другой лицом и плевать друг в друга. При Шварце сильно ухудшилось и материальное положение солдат: полк раньше имел свои собственные средства, получаемые от солдатских ремесленных работ и огородов, но Шварц положил конец этим «затеям».

Наконец, полк не выдержал крепостнических притеснений полкового командира. Вечером 16 октября 1820 г. головная «государева рота» Семеновского полка самовольно собралась на перекличку и принесла жалобу па полковника. Никакие уговоры не помогали. Командование гвардии оказалось лицом к лицу с невиданным в армии явлением — коллективным, организованным протестом солдат против ненавистного полкового командира. Роту обманным путем увели без оружия в манеж, там арестовали и отправили в Петропавловскую крепость. Тогда возмутился весь полк: солдаты все как один человек встали за «головную роту», отказываясь выдать зачинщиков. Тогда весь полк был отправлен в крепость. Петербург увидел необычайное зрелище: семеновцы, столь знакомые населению по царским парадам, шли мрачной толпой, без оружия, по улицам Петербурга, по направлению к царской тюрьме. «Куда вы?» — спрашивали встречные. — «В крепость». — «Зачем?» — «Под арест». — «За что?» — «За Шварца»[18]. Народ толпился около манежа еще во время вывода роты, теперь же он собирался на улицах. Среди народа мелькали и боевые товарищи-гвардейцы — солдаты Московского полка. Прощаясь с семеновцами, они обнимали и целовали их. Передавали, что лейб-гренадеры, державшие караул в Петропавловской крепости, когда туда привели семеновцев, кричали: сегодня-де «очередь Шварца, а надо бы, чтобы завтра дошел черед и до их полкового командира» (Стюрлера, он будет убит во время восстания 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади).

Не шварцы изменились — они были и раньше, изменились солдаты. Они выросли в суворовских походах, в огне Бородина, в битве под стенами Парижа; они, по наблюдению самих декабристов, уже в военные годы не были «бессмысленными орудиями»; каждый чувствовал себя призванным «участвовать в великом деле». Они росли вместе с ростом самого трудового народа, который вырывался из феодализма и оказывал все более стойкое и сознательное сопротивление тем устоям, которые казались вековым оплотом старого мира. Каразин писал в 1820 г. в своем доносе правительству: «Дух развратной вольности более и более заражает все состояния».

В возмущении Семеновского полка ярко проявился народный протест против крепостнического гнета в армии, против аракчеевского режима. Замечательным памятником этого протеста являются анонимные прокламации, которые во время возмущения семеновцев разбрасывались в соседних казармах. Прокламации содержали призыв к поддержке восставших и свидетельствовали о пробуждении народного сознания в эпоху декабристов. Одна из прокламаций обращалась с призывом о поддержке к другому гвардейскому полку — Преображенскому и ее текст поражает ясным сознанием классовой сути крепостнического строя. Все зло происходит, как утверждалось в прокламации, от дворян, подавивших «людей всякого сословия». Но подавившие всех дворяне сами по себе бессильны, их сила основана на темноте и «глупости» повинующегося им войска. Во главе угнетателей-дворян стоит тиран — царь, который есть «не кто иной, как сильный разбойник». Стоит солдатам взяться за ум — и поработители будут свергнуты. Замечательно то сознание единства угнетенной армии с порабощенным крестьянством, которым пронизана прокламация: «Хлебопашцы угнетены податьми, многие дворяне своих крестьян гонят на барщину шесть дней в неделю. Скажите, можно ли сих крестьян выключить из числа каторжных?»

Выступление Семеновского полка произвело огромное впечатление на декабристов. Солдатская масса восстала без участия революционного офицерства! Армия, значит, «готова двигаться». Значит, решать вопросы преобразования России надо путем военного выступления. Конечно, дворянская ограниченность отчетливо сказывалась и в этом вопросе: дворянское понимание революции исключало народную инициативу и руководство движением закреплялось исключительно за революционным дворянством. Примыкающие к движению войска должны были находиться под командой революционеров-дворян. Но и это — шаг вперед в революционной тактике декабристов. Новая тактика — что очень важно, — конечно, не отрицала значения «общественного мнения». Она лишь присоединяла к нему силу военного натиска и получала возросшее могущество революционного удара на старый строй.

Надо было по-новому организовать тайное общество, разработать новую программу (в тесной связи с конституционными проектами), в корне изменить тактику и критерий отбора членов, выработать общий план открытого выступления. Съезд тайного общества собрался сейчас же — всего