Декабристы - Милица Васильевна Нечкина

в замысле. Но все же почти за три года своего существования (1818–1821) Союз благоденствия сделал немало. Прежде всего он оформился организационно и развернул большую работу над своей программой, создал первую часть «Зеленой книги» — устава Союза, начал работать над второй частью, содержавшей изложение его сокровенной цели. Союз вырос численно, создал ряд новых отделов. Главные управы (учредившие не менее трех побочных управ), как показывает Сергей Муравьев-Апостол, «находились в Петербурге, Москве и Тульчине». Главная — Коренная управа общества находилась в столице — Петербурге. По показанию С. Трубецкого, управы Союза благоденствия были заведены в Полтаве, Тамбове II Нижегородской губернии. Большую роль играла Кишиневская управа. По-видимому, существовала и Киевская управа. Всего известно около полутора десятков управ Союза благоденствия. Декабрист Якушкин говорит, что в 1818 г. в Союз было «привлечено более 200 лиц», — это относится лишь к первому году его существования. Известно, что в последующие годы число членов возросло, но свидетельством о более или менее точном числе членов к концу существования организации мы не располагаем. Лунин показывает, что в Союзе благоденствия находилось «множество членов».

Было организовано несколько обществ. Литературное общество «Зеленая лампа» являлось филиалом Союза благоденствия. Оно собиралось на квартире Никиты Всеволожского, в комнате, освещенной зеленой лампой (отсюда — название; заметим совпадение цвета лампы и устава Союза — «Зеленой книги»: зеленый цвет — символ надежды). После того как найдена часть архива «Зеленой лампы», нет сомнений в том, что ее членов интересовали не только литературные, но и политические проблемы. Только что рассказанная утопия Улыбышева «Сон» — из этого архива. В незаконченном послании А. С. Пушкина к «Зеленой лампе» недаром упоминается и о лозунге равенства, и о фригийском колпаке — символе революционной Франции:

Вот он, приют гостеприимный

Приют любви и вольных муз,

Где с ними клятвою взаимной

Скрепили вечный мы союз,

Где дружбы знали мы блаженство!

Где в колпаке за круглый стол

Садилось милое равенство…

Была попытка Николая Тургенева создать «Журнальное общество», или, как он называл его, «Общество 19-го года и 19-го века». В нем и было намечено издавать журнал «Россиянин XIX века», или «Архив политических наук и Российской словесности». Уже готовился первый номер журнала, обсуждались на заседаниях написанные для него статьи. Но царская цензура свирепела день ото дня, было запрещено печатать что бы то ни было о крепостном праве. В этих условиях выход в свет задуманного журнала не мог состояться.

Значительна деятельность декабристов в «Вольном обществе любителей Российской словесности» и особенно в «Вольном обществе учреждения училищ по методе взаимного обучения», т. е. в организации, распространявшей ланкастерские школы. Ланкастерский метод был способом массового распространения просвещения. Его идеей была быстрая передача первоначальных знаний сразу большому числу учеников: учитель давал бесплатный урок группе наиболее способных учеников, которые немедля шли в группы еще не обученных и передавали им знания, полученные на уроке. Таким образом, обученные 10–15 человек сразу же могли обучить более сотни других учеников. Председателем общества был член Союза благоденствия граф Федор Толстой, одним из его заместителей — Федор Глинка, одним из секретарей — В. Кюхельбекер. Общество действовало среди бедного люда. Большую роль ланкастерская система сыграла в армии — в Петербурге в училище для взрослых при штабе гвардейского корпуса и в казармах лейб-гвардии Павловского полка. Особенно велика была роль ланкастерского обучения на юге, в дивизии декабриста Михаила Орлова. В Петербурге Союз благоденствия обучил около тысячи людей, на юге — полторы тысячи.

Мы видим, что работа Союза благоденствия была немалой.

Особенно стремились члены Союза благоденствия привлечь к себе молодежь, оторвать ее от старого лагеря; они понимали, что надо противодействовать «староверству закоснелого дворянства» и иметь возможность воздействовать «на мнение молодежи». Члены Союза благоденствия открыто протестовали против крепостного права, возмущались Аракчеевым, военными поселениями, жестокой расправой с восстанием поселений в 1819 г., мобилизовывали общественное мнение против мракобесов Магницкого и Рунича, защищали передовую науку своего времени, предавали позору жестоких помещиков, освобождали от крепостной неволи талантливых самоучек, ратовали за распространение ланкастерских школ. Они были, говоря словами Чацкого, сторонниками «свободной жизни», ненавидели деспотизм и произвол царизма, разоблачали старый строй со всей страстностью глубокого убеждения, считали это разоблачение делом своей чести. «Горе от ума» А. С. Грибоедова нарисовало нам художественный образ молодого вольнодумца в его вдохновенной борьбе против сплоченного старого мира, яростно мстящего новатору за его смелое слово.

Сохранилась случайная памятка, написанная для себя активным членом Союза благоденствия Федором Глинкой о том, что он должен порицать, чего желать и что хвалить в разговорах, преследуя цель создания общественного мнения: «Порицать: 1) А[ракчее]ва и Долгорукова, 2) военные поселения, 3) рабство и палки, 4) леность вельмож, 5) слепую доверенность к правителям канцелярий… 6) жестокость и неосмотрительность уголовной палаты, 7) крайнюю небрежность полиции при первоначальных следствиях. Желать: открытых судов и вольной цензуры. Хвалить: ланкастерскую школу и заведение для бедных у Плавиль[щикова]…»

Декабрист Басаргин активно участвовал в освобождении от крепостной неволи двух беглых дворовых девушек, спасавшихся от грозившей им участи стать наложницами жестокого барина, их собственного отца (случай почти «радищевский», как бы выхваченный из «Путешествия из Петербурга в Москву»). Помещик не поддавался ни на какие уговоры и отказывался дать девушкам отпускные. Декабристы предали дело широкой огласке (создали общественное мнение!) — и девушки были освобождены. Союз благоденствия выкупил крепостного поэта Сибирякова у рязанского помещика Маслова, который потребовал огромную сумму — 10 тыс. рублей — за своего кондитера («в отечестве — поэт, кондитер в барском доме», — с негодованием писал П. А. Вяземский в своих стихах, написанных в защиту Сибирякова). Чтобы скопить денег и принять участие в выкупе крепостного поэта, небогатый декабрист Ф. Глинка отказался от питья чая (чай стоил тогда очень дорого) и пил вместо чая только горячую воду, откладывая деньги для своего взноса на выкуп. Все подобные случаи не были простой благотворительностью, а были действиями по программе тайного общества.

Противоборство беззакониям царского суда также входило в программу Союза благоденствия. В результате этой работы Союза, по свидетельству Глинки, «многие взяточники обличены, люди бескорыстные восхвалены, многие невинно утесненные получили защиту; многие выпущены из тюрем… иные, уже высеченные (по пересмотрении дел) прощены и от ссылки избавлены… купец Савастьев уже с дороги в Иркутск возвращен и водворен благополучно в семействе, а другой костромской мещанин, высеченный, лишенный доброго имени и сосланный в крепостную работу…найден невинным и освобожден от крепостной работы, и возвращен восвояси, и отдано ему честное имя»[8].

Ряд членов Союза благоденствия писал обстоятельные записки для подачи царю о вреде