Декабристы - Милица Васильевна Нечкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ближайшим делом Южного общества был прием новых членов. Общество стало быстро расти численно, принимались в него исключительно военные. Встречались в нем и отставные военные, например полковник Давыдов, герой 1812 г., хорошо известный в армии; но такие члены обычно были приняты еще в старом Союзе благоденствия, до решения о тактике военной революции. После преобразования общества некоторые отставные военные были сохранены в его составе: опытные военачальники, известные солдатам, они могли сыграть серьезную роль в будущем перевороте. Штатских членов в Южное общество не принимали совсем, отдельные редкие исключения (прием Рынкевича, например) объясняются случайным стечением обстоятельств.
В то же время в обществе шла углубленная работа над программой и тактикой, соединенная с теоретической политико-самообразовательной работой. «Мы часто собирались вместе, рассуждали, спорили, толковали, передавали друг другу свои задушевные помыслы и желания, сообщали все, что могло интересовать общее дело, и натурально, нередко очень свободно, скажу более, неумеренно говорили о правительстве. Предложениям, теориям не было конца. Разумеется, в этих соображениях первенствовал Пестель. Его светлый логический ум управлял нашими прениями и нередко соглашал разногласия», — писал позже Басаргин в своих «Записках». Как освободить крестьян, как разрешить аграрный вопрос, как организовать центральную власть и власть на местах, как провести самый переворот — все это были животрепещущие вопросы, подвергавшиеся постоянному обсуждению. Вопрос о ходе военного переворота имел особую конкретность для декабристов — людей военных, привыкших к детализации оперативных планов. Политическая мысль кипела в Тульчине. Даже не входившие в общество друзья декабристов замечали это оживление и прозвали жителей Тульчлна и их постоянных посетителей «тульчинскими политиками».
Отметим, что среди «тульчинских политиков» царило религиозное вольнодумство. Атеистом был лишь Барятинский, остальные были сторонниками широкого деизма вольтерьянского типа. Но знакомые «тульчинских политиков» именовали их «безбожниками».
Пестель был человеком огромной одаренности, широкого и ясного ума, неотразимой логики и глубокого образования. Начальство замечало его недюжинные способности. «Удивляюсь, как Пестель занимается шагистикой, тогда как этой умной голове только и быть министром, посланником», — говорил о нем корпусной командир Рудзевич. Пестеля отличали известная властность, непримиримость, честолюбие, подчас сознание своего превосходства над противником. Но Пестель был окружен любовью и преданностью товарищей и сам платил им тем же. Больного Ивашева он перевез к себе на квартиру и ухаживал за ним, «как за братом».
Декабрист Н. И. Лорер так описал внешность Пестеля в момент первой встречи с ним: «Пестель был небольшого роста, брюнет, с черными, беглыми, но приятными глазами. Он и тогда и теперь, при воспоминании о нем, очень много напоминает мне Наполеона I. На нем был длинный широкий армейский сюртук с красным воротником, штаб-офицерскими, почерневшими эполетами…»[22]
Александр I относился к Пестелю настороженно и недоброжелательно: подозревая его в политическом вольнодумстве, он тормозил его производство в полковники. А получение Пестелем полка было необходимейшим условием военного выступления, и глава Южного общества всеми силами добивался назначения полковым командиром. После блестяще выполненного Пестелем поручения по секретному сбору сведений о греческом восстании Александр I утвердил его назначение. Таким образом, сточки зрения планов военной революции 1 ноября 1821 г. в жизни тайного общества произошло значительное событие: Пестель был произведен в полковники и через две недели, 15 ноября 1821 г., назначен командиром Вятского пехотного полка. Под начальством члена тайного общества оказались реальные военные силы. В то же время получили непосредственные командные посты и другие члены тайного общества. Не успевшие получить под свою команду военные части усиленно хлопотали о них. Друг Пестеля Барятинский, состоявший при штабе, настойчиво просил, чтобы ему поручили создание учебного кавалерийского эскадрона.
Организацию Северного общества сначала задержал приказ 1821 г. о выводе гвардии из Петербурга на зимовку «в Литву» (точнее, в Минскую и Витебскую губернии). Это была одна из «предупредительных мер правительства» по борьбе с развитием «вольного духа» в гвардии. Надо было проветрить головы вольнодумцев после семеновских волнений. Александр I, вероятно, предполагал, что вольный дух этот повыветрится в обстановке дальнего похода, повышенных требований дисциплины, разрыва привычных столичных связей и походной жизни.
Никита Муравьев — в то время поручик Гвардейского генерального штаба — с осени 1821 г. находился в гвардейском походе. После Московского съезда и до «похода в Литву» он успел переговорить с Николаем Тургеневым в Петербурге о создании нового тайного общества. Знал Никита Муравьев и о том, что Южное общество выбрало его в состав директории. Имело место и несколько «совещаний» об «устроении общества», — очевидно, в марте — апреле 1821 г.
Северное общество возникло на первых порах в виде двух сосуществующих групп: первая — группа Никиты Муравьева, который написал свой проект программы и устава нового тайного общества в духе более радикальном, чем постановления Московского съезда 1821 г., — он подал тут руку южной, тульчинской, организации с Пестелем во главе; второй была группа Николая Тургенева, опиравшегося на членов общества в Измайловском полку, она была солидарна с программой Московского съезда.
Но в скором времени внезапные события потрясли всех членов тайного общества и на юге, и на севере. В следующем же, 1822 г. правительственные репрессии обрушились на одну из самых активных управ Союза благоденствия — на Кишиневское отделение тайного общества, возглавленное Михаилом Орловым. Произошел первый арест члена тайной организации.
Мы помним, что Орлов объявил на Московском съезде 1821 г., что выходит из тайного общества, поскольку съезд не принял его проекта немедленного начала революционных действий. Но он вскоре же вернулся предупредить тайное общество о том, что оно открыто правительством и что даже о только что закрывшемся Московском съезде уже донесено властям. Прощальный разговор его с Якушкиным все же возродил надежды, что Орлов вернется в организацию. Но теперь над Кишиневской управой нависла прямая опасность. Михаил Орлов оказался под ударом. Был арестован член тайной организации Владимир Раевский, активнейший член тайного общества, друг и первый помощник Михаила Орлова.
РАЗГРОМ КИШИНЕВСКОЙ УПРАВЫ
Владимир Раевский — один из самых выдающихся декабристов. Получив образование в Московском университетском благородном пансионе, затем в кадетском корпусе, он еще на школьной скамье мечтал о создании тайного общества и революционных преобразованиях.
В следственных материалах по делу майора Вл. Раевского находятся два замечательных документа — две его записки: «О рабстве крестьян» и «О солдате».
Владимир Раевский страстно и смело разоблачал основное
