Светила - Элеанор Каттон

Тауфаре сбросил с плеч шерстяное пальто и укутал раненому ноги.

– Вот подождите, я отыщу то дерево на земле маори, – настаивал юноша. – Отсыплю вам столько унций, сколько душе угодно. Вот только мне бы зелья… А вы к аптекарю пойдете? У меня у Притчарда счет открыт. Притчард – парень что надо. Вы его спросите. Я в жизни к трубке не притрагивался.

– Здесь вода, – промолвил Тауфаре, указывая на фляжку. – Попей.

– Вы чрезвычайно добры, – пробормотал юноша, снова закрывая глаза.

– Будь здесь, – твердо наказал Тауфаре, вставая. – Я пойду в Хокитику и расскажу, где ты. Я очень скоро вернусь.

– Мне б зелья малость, – прошептал Стейнз вслед уходящему. Глаза его оставались закрыты. – А как только вы вернетесь, мы пойдем поищем то золото. Или с курева начнем – да. Чтоб все как полагается. Эта жажда – как безответная любовь! Но разве любовь бывает безответной? Господи милосердный. Он сказал, лекарство. А еще маори!

Марс в Водолее

Глава, в которой Су Юншэн навещает старую приятельницу, а Фрэнсис Карвер дает совет.

Су Юншэн, совершив свою пятифунтовую покупку в лавке Брантона, Соломона и Барнза, тотчас же залег на дно. Хозяин лавки, зарядивший для него оружие, явно что-то заподозрил, хотя банкноту принял безропотно. Он проводил покупателя до двери; шагая прочь, А-Су дважды оглянулся через плечо: тот все еще стоял на пороге, набычившись и скрестив руки на груди. Китаец покупает револьвер за наличные, выкладывает разом всю сумму, отказывается заплатить больше, чем ровно пять фунтов, да еще просит, чтоб оружие тут же зарядили? Такие подозрения при себе не держат. А-Су отлично понимал, что не успеет он дойти до угла Уэлд– и Танкред-стрит, как слухи стремительно распространятся по всей округе. Надо было где-то схорониться до заката, а потом, под покровом ночи, он проберется к самой дальней спальне на первом этаже гостиницы «Корона».

Но в Хокитике не было никого, кому бы А-Су доверял настолько, чтобы попросить о помощи. Уж конечно, не Анне, теперь – нет. И не Мэннерингу. И не Притчарду. А с прочими участниками тайного совета в «Короне» он даже знаком не был, кроме как с А-Цю, который, конечно же, сейчас в Каньере, землю лопатит. Китаец прикинул, не снять ли комнатушку в какой-нибудь сомнительной харчевне в восточной части города и, скажем, даже заплатить за неделю вперед, чтобы скрыть свои истинные намерения… но даже тогда анонимности ему никто не гарантирует; не факт, что хозяева не пойдут чесать языками. Его присутствие в Хокитике в понедельник утром не прошло незамеченным, даже если не брать в расчет сплетни и толки. На чужую сдержанность лучше не полагаться, решил китаец. Он надумал пойти с револьвером в переулок, что вел параллельно между Ревелл-стрит и Танкред-стрит: этот изрытый колеями проход соединял участки на задворках складов и гостиниц Ревелл-стрит, что выходили на запад, и участки на задворках хижин на Танкред-стрит, что смотрели на восток. Там удалось бы с легкостью спрятаться от посторонних глаз, причем переулок находился практически в центре города и войти и выйти в него можно было с любой стороны. И, что самое замечательное, заглядывали туда разве что торговцы да почтальоны, обслуживающие гостиницы.

На задворках склада вина и крепких спиртных напитков А-Су нашел неплохое укрытие. К уборной был прислонен лист рифленого железа, образующий что-то вроде односкатного навеса, открытого с обоих концов. Со стороны переулка его заграждал пышный куст новозеландского льна, а со стороны заднего фасада торгового склада – насос для откачки. А-Су забрался в треугольную «нору» и устроился там, скрестив ноги. Три часа спустя он все еще сидел в той же позе, когда по Ревелл-стрит пробежал мистер Эверард, громко извещая глашатаев о том, что Джордж Шепард выдал ордер на арест некоего китайца.

При этих словах А-Су задрожал всем телом. Теперь не приходилось сомневаться, что Фрэнсис Карвер предупрежден. Но у А-Су было преимущество, о котором Карвер, конечно же, не подозревал: благодаря откровенности Уолтера Мади он знал доподлинно, где искать Карвера и когда. Ордер там или не ордер, но Джордж Шепард пока что его не арестовал! А-Су прислушивался до тех пор, пока крики на Ревелл-стрит не стихли, а затем, улыбаясь краем губ, закрыл глаза.

– Ты чего тут забыл?

А-Су вздрогнул.

Прямо над ним, упершись ладонью в дверь уборной, нависал неопрятный юнец лет двадцати пяти, в просторном пиджаке и рубашке без воротника.

– Тут тебе не ночлежка, знаешь ли, – нахмурился юнец. – Это частная территория. Принадлежит мистеру Чесни. Тут нельзя отсиживаться как у себя дома.

– Ты с кем разговариваешь, Эд? – донесся голос со склада.

– Тут китаеза какой-то – просто сидит себе. Рядом с уборной.

– Кто-кто?

– Да китаец.

– Ему сортир, что ли, занадобился?

– Да нет! – крикнул юнец. – Просто сидит рядышком.

– Ну так скажи ему, чтоб сматывался.

– Давай, пошел отсюда, – приказал юнец, слегка подтолкнув А-Су носком ботинка. – Убирайся. Тебе нельзя здесь быть.

– Так чего он там делает, Эд? – снова донесся голос со склада.

– Да ничего! – крикнул в ответ юнец. – Просто сидит. С револьвером.

– Что-что?

– У него револьвер, говорю.

– И что он с ним делает?

– Ничего. Не шумит, не буянит, как я вижу.

Пауза. Затем:

– Ну, он ушел уже?

– Убирайся, – повторил Эд, обращаясь к А-Су и подкрепляя свои слова жестом. – Давай-давай, убирайся отсюда.

А-Су наконец-то встрепенулся, выскользнул из-под железного листа и бросился бежать, спиной ощущая озадаченный взгляд юнца. Он нырнул под бельевую веревку и шмыгнул в пахнувшую овсом конюшню позади гостиницы «Империал», пригнувшись и крепко прижимая к груди оружие. За топотом и ржанием лошадей он слышал, как те двое все еще перекликаются друг с другом, обсуждая его. А-Су знал: погоня ждать не заставит, нужно спрятаться, и побыстрее, пока не подняли тревогу. Он кинулся вдоль стойл к дальней стене конюшни и осторожно выглянул за половинчатую дверцу. Его глазам открылся ряд участков, кухни-пристройки с односкатной крышей, завешенные сукном двери для торговцев, уборные, мусорные ямы. Где схорониться? Китаец задержал взгляд на скоплении строений, составлявших полицейское управление, и среди них – на деревянном домике, где жил Джордж Шепард. Сердце у А-Су екнуло. «А почему бы нет? – подумал он, внезапно расхрабрившись. – Здесь меня станут искать в последнюю очередь».

Он перебежал по тропке от конюшни к ограде полицейского управления, подошел к двери черного хода Шепардова дома и резко постучал. Дожидаясь ответа, он украдкой озирался по сторонам, но переулок был пуст; во дворах и справа и слева – ни души. Если только за А-Су не следили из окна какой-нибудь гостиницы (а как знать наверняка, если сквозь подернутое рябью стекло внутрь не заглянешь?), значит никто не приметит его здесь, с револьвером в руке, в тени Шепардова навеса.

– Кто здесь? – спросил из-за двери женский голос. – Кто здесь?

– К Маргарет, – промолвил Су Юншэн, приблизив губы к деревянной поверхности.

– Кто?

– К Маргарет Шепард.

– Но кто это? Кто ее спрашивает?

Кажется, она тоже приникла губами почти вплотную к дереву – наверное, прижалась к двери с другой стороны.

– Су Юншэн, – отозвался он. И в наступившей тишине добавил: – Пожалуйста.

Дверь открылась; на пороге стояла она.

– Маргарет, – промолвил А-Су. И от избытка чувств поклонился.

Лишь выпрямившись, А-Су позволил себе окинуть ее оценивающим взглядом. Подобно Лидии Уэллс, она почти не изменилась со времен их последней встречи в Сиднейском суде, где дала показания – ложные показания! – спасшие ему жизнь. Волосы ее, отмеченные серебристой дорожкой вдоль пробора, сделались хрупкими и ломкими; несколько прядей, выбившись из-под сеточки для волос, легкой дымкой вились вокруг головы. Если бы не эти мелкие признаки зрелого возраста, черты ее практически не изменились: те же испуганные, бесцветные глаза, те же выступающие зубы, тот же перебитый нос с широкой переносицей, те же смазанные губы; те же боязливая пришибленность и настороженность во всем ее облике. Как легко пробуждается память при виде знакомого лица! Словно наяву, А-Су видел, как она усаживается на свидетельское место, чинно складывает на коленях затянутые в перчатки руки, щурится на обвинителя, дважды откашливается в клочок батиста, прячет его под манжету платья, снова скрещивает руки на коленях. Лжесвидетельствует ради спасения его жизни.

Она уставилась на гостя во все глаза. Затем прошипела:

– Что ж такое-то?.. – и не то икнула, не то рассмеялась. – Мистер Су… что ж… что ж такое-то? На твой арест ордер выдан… ты не знал? Джордж выдал ордер!

– Можно я войти? – промолвил А-Су. Он прижимал револьвер к бедру и стоял вполоборота, так чтобы заслонить оружие собою; Маргарет его еще не заметила.