Покоритель джунглей - Луи Жаколио

— Кто осмелится посягнуть на ваши дни, милорд? Одно нас может успокоить: хотя история Индии — почти постоянная борьба за власть, она не знает цареубийств. Все монархи, павшие насильственной смертью, погибли от руки членов их семьи, ни один не был убит своими подданными.

— Я осмелюсь признаться в этом только вам, Уотсон, но с некоторых пор меня одолевают самые мрачные предчувствия. Я не могу отделаться от мысли, что Индия станет для меня роковой и что я заплачу жизнью за усилия сохранить для моей родины эту дивную страну.

В эту минуту взрыв хохота прервал печально настроенного вице-короля. Смех доносился со двора.

— Люди веселятся, — сказал сэр Джон с бледной улыбкой, — они счастливы.

Слуга объяснил, что это паломник гадает солдатам шотландской гвардии.

— А что если позвать его? — предложил Уотсон, у которого мелькнула мысль, не развлечет ли это вице-короля. Сэр Джон улыбнулся в знак согласия.

Через несколько минут паломника ввели в гостиную. Он сделал «поклон шести точек» перед сэром Джоном. Поднявшись, он ограничился тем, что почтительно склонил голову перед Уотсоном, давая тем самым понять, что осознает разницу в их положении.

— Чем именно ты занимаешься? — спросил его начальник полиции.

Дело в том, что паломники, как и факиры, различаются по роду занятий: одни — простые акробаты, жонглирующие кинжалами или раскаленными железными шарами; другие являются гипнотизерами и часто обладают редкими магнетическими способностями; третьи вызывают духов мертвых. Есть еще заклинатели змей и хищников, предсказатели будущего, каждый занимается только своим делом, таким образом со временем среди паломников образовались настоящие касты.

— Я предсказываю будущее, господин, — ответил паломник.

После ухода Кишнайи Эдуард Кемпбелл вернулся в гостиную, и вице-король обратился к нему:

— Ну, Кемпбелл, это как раз для вас. В вашем возрасте еще столько предстоит прожить, что одно удовольствие заранее узнать, что с вами будет.

— Я не любопытен, милорд, но чтобы доставить вам удовольствие, охотно покажу руку этому славному колдуну.

И Эдуард с улыбкой подошел к паломнику.

Как только юноша вошел, старый заклинатель не сводил с нею глаз, глядя на Эдуарда с невыразимым волнением.

Он взял его руку, долго изучал ее линии, потом, медленно переведя на юношу свой хищный взгляд, сказал гортанно, отчеканивая каждое слово:

— Бог, сопутствующий рождению, осыпал тебя своими милостями, ни одна из линий не пересекается с линией судьбы, ни одно облачко не омрачает твоих дней, и ты достигнешь крайнего предела существования, отпущенного человеку богами, в окружении детей твоих детей.

— Принимаю такое предсказание, — смеясь, сказал Эдуард.

— Счастливое предсказание, — заметил, улыбаясь, сэр Джон.

С этими словами он бросил паломнику соверен, который покатился к его ногам. Глаза заклинателя вспыхнули мрачным огнем, ненависть исказила лицо. Судорожно сжатые руки потянулись к поясу, словно в поисках отсутствующего кинжала. Но прежде, чем его реакцию заметили, он снова принял смиренно-почтительный вид и, склонившись перед вице-королем, чтобы лучше скрыть свои чувства, подобрал золотую монету и положил ее в калебассу.

— Подобное предсказание, — засмеялся Уотсон, — не роняет авторитета гадальщика и подходит каждому. Всегда приятно услышать, что проживешь долго и будешь иметь много детей.

— Вы ужасный скептик, Уотсон, — возразил сэр Джон. — Ну-ка, посмотрим, что ожидает вас.

— Если Ваша Светлость желает…

— Вы сами позвали его сюда, Уотсон, и не можете лишить его еще одного соверена.

— Хорошо, милорд, но, уверяю вас, мне безразлично, что он скажет.

Разговор шел по-английски, и собеседники были уверены, что туземец их не понимает. Он действительно невозмутимо ждал, ни один мускул на его лице не дрогнул. Подчиняясь желанию вице-короля, начальник полиции с насмешливым видом протянул паломнику руку. Туземец метнул на него исподлобья свирепый взгляд и, быстро изучив линию жизни, сказал:

— Чаша дней полна. Джуна, верховный судия, уже послал черных посланцев смерти. Прежде чем луна закончит свой путь, сахиб отправится в страну усопших. Для него больше нет места на земле, и глаза его не откроются при свете следующего дня. Мрачный Рогшпа считает часы, которые ему осталось прожить.

В этот миг, словно в подтверждение слов паломника, раздалось жалобное уханье совы, трижды своим криком нарушившей ночную тишину.

Зловещее предсказание, вслед за которым закричала сова, считающаяся по народным поверьям птицей смерти, произвело на всех сильнейшее впечатление. Насмешливая улыбка исчезла с лица Уотсона, и он страшно побледнел. Вице-король, которого и без того одолевали печальные предчувствия, не сумел сдержать дрожь, и даже юный Кемпбелл, не склонный к суевериям, вдруг почувствовал, как странное волнение сжало ему сердце.

Уотсон сделал невероятное усилие, чтобы взять себя в руки.

— Этот человек безумен, — пытаясь саркастически улыбнуться, произнес он.

— Птица пропела три раза, — ответил паломник, — вам осталось жить три часа, сахиб.

— Довольно шуток, старик, — сказал начальник полиции, пристыженный тем, что выказал столько слабости, — ступай, показывай свои глупые фокусы в другом месте, мы больше не нуждаемся в твоих услугах.

Едва были произнесены эти слова, как мнимый нищий, в котором читатель, без сомнения, узнал искусно переодетого браматму, поспешил к выходу, приподнял портьеру и исчез.

— Ну, мой бедный Уотсон, не к добру вы позвали паломника. Вы хотели отвлечь меня от мрачных мыслей, а сами навлекли на себя страшное предсказание.

— Мерзавец решил посмеяться над нами и испугать. Вы знаете, что моя должность обрекает меня на вечную ненависть со стороны всех этих бродяг, против которых я принимал самые суровые меры. Паломник, несомненно, понял, с кем имеет дело, возможно, у него уже были стычки с одним из моих агентов, и ему захотелось сыграть со мной злую шутку. Но запугать такого человека, как я, не так-то просто. Я уже трижды получал предупреждения знаменитого тайного трибунала, который в конце концов вынес мне смертный приговор, ибо я не обращал ни малейшего внимания на его угрозы. Как видите, я жив и здоров.

— Сознайтесь, однако, что поначалу вы почувствовали сильное волнение.

— Не отрицаю, милорд, но главную роль сыграл эффект неожиданности, да-и обстановка была соответствующая. В полночь, в час таинственных привидений, в этой огромной комнате неосвещенные предметы приобретают самые загадочные очертания, и вдруг старый паломник, раскрашенный, словно дьявол, говорит о смерти, а тут еще влезает эта проклятая сова… Согласитесь, Ваша Светлость, было от чего взволноваться!