После бури - Фредрик Бакман

И тут кто-то скользнул мимо нее справа, а потом слева. Это были Мая и Ана. Мая пришла защитить маму, Ана – защитить весь мир. Один только раз на лестнице появились два парня, они ринулись к кафетерию с арматурой в руках, и для Аны этого оказалось вполне достаточно: дождавшись, пока один из них приблизится, она дала ему такого пинка в грудь, которого он никогда не забудет. Парень отлетел назад, а его приятель остановился как вкопанный, бешено таращась. После чего принял самое правильное решение в своей жизни и бросился наутек.

– ПРОКЛЯТЬЕ! – заорала Ана, отпрыгивая назад на одной ноге. Было так больно, как будто она сломала эту гребаную ступню. Почему, почему эти мужики такие железобетонные, почему их так больно бить?

Мира утянула девочек в кафетерий и закрыла дверь. Прошло две минуты, и ад снаружи вдруг прекратился, как будто кто-то выдернул провод из динамика. Когда они открыли дверь, в ледовом дворце было почти пусто.

Петер стоял на одном колене, подвывая от боли, кровь заливала глаза. Йонни стоял, склонившись над ним, – не для того, чтобы ударить, а чтобы помочь, но со стороны это выглядело иначе. Теему заметил их с трибуны. Этого было достаточно.

Адри так и осталась на трибуне «зеленых». Убегать ей даже в голову не пришло. Она не собиралась драться, но и удирать тоже. В ней не было ни ненависти, ни страха, только пустота. И только услышав, что кто-то зовет ее, она очнулась и огляделась. Это был Беньи. На руках он держал Алисию. Как он ее разыскал, Адри так никогда и не сможет понять, но где-то между трибунами противников Беньи услышал ее голос и, резко развернувшись против потока чернокурточников, побежал назад.

– Ты что, спятила, что ты вообще здесь делаешь? – заорал он.

– Я хотела посмотреть матч, а Суне не хотел, поэтому я пошла ОДНА! – прошипела Алисия. Она пыталась говорить со злостью, но на самом деле была насмерть перепугана.

Беньи наклонился, взял ее на руки и понес подальше от этой неразберихи, как родного ребенка. Она обняла его так, словно всегда и была его родным ребенком, обвила его, как водоросли обвивают тело, только что поднявшееся из воды. Бешенство Адри сразу стихло, осталось только бессилие. Она выпрямилась, как будто хотела размять спину, а потом быстро провела брата и девочку к одному из запасных выходов. Когда они вышли на парковку и напряжение отпустило, Алисия заплакала, а Беньи и Адри, ни разу не взглянув на бурлящую у входа толпу, продолжили свой путь дальше, в сторону деревьев. Они шли домой к Суне, предпочтя отвернуться от этого беспредела, вместо того, чтобы броситься в самую гущу, позаботиться о ком-то, вместо того, чтобы выместить на ком-то свою злобу. Всю дорогу Алисия не выпускала руку Беньи. Ночью она спала на диване с Адри. Может, в каких-то официальных бумагах они никогда и не будут значиться как родственники, но однажды, через много лет, Алисия будет играть свой первый матч за сборную страны, и когда ее спросят, какую фамилию она хочет нашить на свой свитер, она скажет: Ович.

Петер поднял голову, моргая сквозь заливающую глаза кровь, он видел, как Йонни протянул ему руку и как с трибуны, вооруженный какой-то железной палкой, спрыгнул Теему. Петер собрал все свои силы, но из глотки вырвался только жалкий, судорожный крик:

– Берегись!

Крик был адресован Йонни, не Теему. Заметив нападающего, пожарный в последнюю секунду увернулся от прута. Теему потерял равновесие и упал прямо на Петера, Йонни выиграл несколько секунд и успел отскочить назад, а когда Теему снова оказался на ногах, готовый слепо атаковать Йонни, кто-то встал между ними. Кто-то невысокий и полный, в куртке с расстегнутой молнией, и Теему увидел ствол, заткнутый за пояс, а потом уже, спустя некоторое время, – лицо Льва.

– Пошли! – сурово приказал Лев и оттеснил Йонни назад.

Он уже взялся за пистолет, наполовину скрыв его в ладони и направив дуло в пол. Взгляд был неотрывно прикован к Теему.

Ханна, Тобиас и Тед, стоявшие от них в нескольких метрах, попятились назад за спиной Льва, а Теему застыл на месте, и все вокруг него тоже как будто замерло. Может, это была цепная реакция – кто-то из Группировки увидел, что происходит с их лидером, и тут же остановился, а потом еще кто-то, и еще, и когда часть чернокурточников перестала драться, перестали и все остальные. Давка не прекратилась, но была уже не такой агрессивной. Люди вывалили на парковку, но без прежней паники. Последние выходили уже так, словно покидали кинотеатр. Почти никто, кроме тех, кто стоял рядом со Львом, не видел пистолета. Все произошло мгновенно и рассосалось само собой.

– Добрососедские отношения, да? – обращаясь к Йонни, сказал Лев с почти веселой улыбочкой, когда они вышли под снегопад.

Йонни не ответил, он был слишком потрясен, слишком ослеплен страхом за детей и настолько благодарен Льву за спасение, что даже не подумал о пистолете, который тот уже сунул обратно за пояс. Коротко кивнув друг другу, они расстались, и Лев растворился, исчез между машинами на парковке.

Теему вообще не испугался, он был скорее удивлен. Даже отчасти восхищен. Он словно встряхнулся, как только Лев исчез, будто это все было детской игрой со вполне предсказуемым исходом. Он склонился и спросил:

– Что с тобой?

– Не знаю, – честно ответил Петер.

– ПЕТЕР!!! – раздался пронзительный голос.

– О, черт, теперь тебе влетит, – ухмыльнулся Теему.

Петер никогда не перестанет удивляться его спокойствию. Парень как будто выработал иммунитет к адреналину.

– ПАПА! – закричала Мая. Она бежала рядом с Мирой, а за ними, спотыкаясь, ковылял Лео. Было видно, что его вырвало, но это казалось теперь слишком давней историей, чтобы что-то объяснять Петеру.

– ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? – взвыла Мира не своим голосом, так что даже Теему отскочил в сторону, однако все же не утерпел и воскликнул:

– Ой, даже не спрашивай, этому хулигану лишь бы подраться! Мы пытались его удержать, но ты же его знаешь, рассвирепел так, что не остановишь…

Теему всерьез не сомневался, что Мира убила бы его на месте, если бы не Петер, бросившийся между ними. Петер и сам удивился, как легко ему далось вранье:

– Да в столб врезался. Не волнуйся, просто несчастный случай.

87

Личные интересы

Из всех мужчин, собравшихся сегодня в ледовом дворце, только двое были в костюме и при галстуке. Они сидели на разных трибунах, возможно даже не зная о присутствии друг друга.