После бури - Фредрик Бакман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Меня тошнит…
– АХ ТЫ ГОВНЮК, ТЫ ЧТО, ВСЕ ВЫСОСАЛ? – засмеялась Ана, тряхнув пустым пакетом.
У Лео так кружилась голова, что он не смог ей ничего ответить.
В кои-то веки Мира радовалась, что на дворе минусовая температура и она может спрятаться в толстую куртку с высоким воротником и надвинуть на глаза теплую шапку. Она незаметно проскользнула мимо людей, собравшихся у ледового дворца, послала сообщение дочери, пытаясь выяснить, где она, и слегка обалдела, увидев ее и Ану в кафетерии на кассе. Они стояли в толпе мальчишек-хоккеистов в зеленых куртках и торговали сосисками и шоколадными шариками.
– Привет, мам! – удивленно воскликнула Мая, как будто забыв, что сама ее сюда позвала.
– Мы тут стажируемся! – радостно поведала Ана.
Мира склонилась над прилавком и прошептала, чувствуя их дыхание:
– Вы что… надрались?
– Совсем чуть-чуть! – заорала Ана, уверенная, что говорит шепотом.
– Где Лео? – спросила Мира.
– В сортире! – сдержанно хихикнула Ана, на что Мая откликнулась истерическим хохотом.
Мира очень старалась на них рассердиться. Правда, очень старалась. Но им было так весело, а она так устала и ей так хотелось, чтобы рядом был хоть кто-то из семьи, за кого не надо беспокоиться. Поэтому она обошла прилавок, заставила девочек выпить воды и сама встала торговать сосисками и шоколадными шариками. Как в старые времена.
Тесс и Бубу поднялись в кафетерий: они шли не держась за руки, но настолько близко, насколько это было возможно. Их пальцы то и дело соприкасались и словно нечаянно сплетались друг с другом. Быстрые взгляды, беглые улыбки, все наэлектризовано.
Столичный стоял в углу и ел шоколадные шарики, Бубу остановился поболтать, Тесс обернулась. Она напоминала сейчас своего младшего брата, когда тот на днях увидел Амата.
– Это… это сама Мира Андерсон? Адвокат? – дернув Бубу за рукав, прошептала она.
– Ну да. Мира! ПРИВЕТ, МИРА! – закричал Бубу и помахал ей.
Выражение, которое появилось в ту секунду на лице Тесс, еще долго, до самой старости, будет появляться у нее на лице всякий раз, когда Бубу вот так вот прилюдно ее опозорит. Мира подняла голову и помахала Бубу, а когда встретилась взглядом с Тесс, девочка покраснела так, что Бубу решил, будто она поперхнулась, и уже кинулся было оказывать ей первую помощь, но Тесс громким шепотом устроила ему настоящий разнос – в первый, но уж точно не в последний раз в их жизни. Мира вышла из-за стойки, обняла Бубу и протянула руку Тесс.
– Привет, я Мира…
– Я знаю, я знаю, вы адвокат! – вырвалось у Тесс.
– Да? Откуда ты знаешь? – удивилась Мира.
– Я прохожу мимо вашего офиса, когда провожаю брата в школу. Я видела вывеску. И… посмотрела в интернете… – красная как рак, призналась Тесс.
– Тесс тоже хочет стать адвокатом! – вставил Бубу, потому что еще не знал, что в подобных ситуациях следует помалкивать.
Но это ничего. У него будет много лет впереди, чтобы научиться.
– Я… это еще не точно… но я хочу поступать на юридический. Правда, все говорят, это дико трудно, – смущенно сказала Тесс.
– И хорошо, что трудно. Так и должно быть. Именно поэтому и стоит заниматься правом, – улыбнувшись, ответила Мира и вспомнила свои сомнения, когда в возрасте Тесс мыла по вечерам посуду в ресторане родителей и думала, сможет ли она хоть когда-нибудь утереть нос всем этим мажорам на ее курсе.
– Думаете, я справлюсь? – Вопрос Тесс прозвучал настолько в лоб, что она и сама удивилась.
Заикаясь, она извинилась за глупый вопрос, но Мира мягко взяла ее за руку и ответила:
– Я скажу тебе так, как однажды мне сказала моя мама: есть только один способ это проверить.
Глаза Тесс заблестели, она прошептала, не подумав:
– Я хочу помогать другим девчонкам. Тем, кого изнасиловали или избивают… ну, то есть со мной такого не случалось! Но я знаю про вашу дочь! Я хочу… помогать. Как вы!
Мире вдруг перестало хватать воздуха, и какое-то время ушло на то, чтобы совладать с дыханием.
– Иногда это тяжелая работа, – тихо сказала она наконец.
– У нас в семье у всех тяжелая работа, – прошептала Тесс.
Мира видела, как горят глаза девочки, и подумала: вот что, должно быть, чувствовал Петер все эти годы: вот как выглядит цветущая вишня. Она улыбнулась, медленно кивнула и полезла во внутренний карман за кошельком.
– Вот моя визитка, мобильный номер – на обороте. Звони мне в любое время. Приходи, если понадобится. Если ты правда хочешь этим заниматься… правда хочешь… я обещаю тебе помочь.
Тесс взяла карточку так, словно это был билет на шоколадную фабрику. И с опозданием заметила, что говорит, как чокнутый фанатик:
– Я слышала, ваша дочь переехала и пошла в другую школу в другом городе. Вам было очень грустно?
Уголки губ у Миры задрожали.
– Да. Но еще я очень горжусь ею.
Тесс как будто прорвало:
– Все университеты, где есть юридические факультеты, находятся ужасно далеко, а мама не хочет, чтобы я уезжала.
– Мамы никогда этого не хотят, – созналась Мира.
Тесс хотела задать ей еще тысячу вопросов, но не успела, потому что кто-то на лестнице, ведущей вниз, к ледовой площадке, вдруг закричал:
– ДРАКА! ДРАКА!
А потом до них донесся другой крик, снизу. Мужчины, в панике зовущие своих сыновей, и другие мужчины, бешено орущие друг на друга. А потом топот ног, как бывает, когда бегут от чего-то страшного.
85
Сердца
Тринадцатилетки из «Хед-Хоккея» зашли в раздевалку для команды гостей, но тут же с позеленевшими лицами выскочили в коридор. В раздевалке стояла вонь – удушающий, едкий, отвратительный запах, проникавший в ноздри так быстро, что противостоять рвотному позыву не было никаких сил. Компания мальчишек лет тринадцати-четырнадцати в зеленых свитерах и перевернутых козырьками назад бейсболках истерично захихикала, пока вахтер не увидел, что случилось, и не погнался за ними с молотком в кулаке. Тринадцатилетки из Хеда стояли в коридоре, хлюпая носами. Возможно, это была масляная кислота, а может, залежавшиеся очистки от креветок или тухлое мясо. В Бьорнстаде этот фокус практиковали с незапамятных времен, чтобы вывести команду противника из равновесия. Белый и пушистый «Бьорнстад-Хоккей» со своими рекламными буклетами о том, что они достойны спонсорских вложений, – а ведет себя так по-детски. Все в «Хеде» уже привыкли к этому, никто больше не удивлялся, но обычно такое проделывали все-таки со взрослыми командами. Не с детьми. Но этот матч – другой.
«МЫ МЕДВЕДИ!» – гремело со стоячих трибун.
