Эмма - Джейн Остин

— Что ж, — сказала Эмма, — наверное, мы постепенно свыкнемся с этою мыслью — и желаю им всяческого счастья.

But I shall always think it a very abominable sort of proceeding.

Но мне всегда будет отвратителен подобный образ действий.

What has it been but a system of hypocrisy and deceit,—espionage, and treachery?—To come among us with professions of openness and simplicity; and such a league in secret to judge us all!—Here have we been, the whole winter and spring, completely duped, fancying ourselves all on an equal footing of truth and honour, with two people in the midst of us who may have been carrying round, comparing and sitting in judgment on sentiments and words that were never meant for both to hear.—They must take the consequence, if they have heard each other spoken of in a way not perfectly agreeable!"

Что это, как не нагроможденье лицемерия и обмана — шпионства и предательства?Явиться к нам, изображая прямодушие и откровенность — и, в тайном союзе друг с другом, обсуждать каждого из нас!..Мы, как последние простофили, всю зиму и весну мнили, будто сообщаемся на равной ноге, честно и благородно, меж тем как двое среди нас, быть может, копили и сравнивали впечатления, рядили о чувствах и высказываниях, отнюдь не предназначенных для слуха их обоих. Пускай же пеняют на себя, ежели при этом выяснилось, что о ком-то из них говорят не слишком приятные вещи!

"I am quite easy on that head," replied Mrs. Weston.

— Я на этот счет могу быть покойна, — возразила миссис Уэстон.

"I am very sure that I never said any thing of either to the other, which both might not have heard."

— Уверена, что никогда не говорила одному из них про другого ничего такого, что нельзя было бы сказать в присутствии обоих.

"You are in luck.—Your only blunder was confined to my ear, when you imagined a certain friend of ours in love with the lady."

— Вам повезло. Когда вы впали единственный раз в заблуждение, вообразив, что в нее влюблен один наш общий знакомый, вы поверили это лишь моим ушам.

"True.

— Верно.

But as I have always had a thoroughly good opinion of Miss Fairfax, I never could, under any blunder, have spoken ill of her; and as to speaking ill of him, there I must have been safe."

Но как я всегда была самого высокого мнения о мисс Фэрфакс, то, даже впав в заблуждение, не могла отозваться об ней дурно — а о нем и подавно.

At this moment Mr. Weston appeared at a little distance from the window, evidently on the watch.

В эту минуту за окном показался мистер Уэстон, который явно дожидался, когда его позовут.

His wife gave him a look which invited him in; and, while he was coming round, added,

Жена подала ему взглядом знак войти, и, когда он скрылся, прибавила:

"Now, dearest Emma, let me intreat you to say and look every thing that may set his heart at ease, and incline him to be satisfied with the match.

— А теперь, милочка Эмма, умоляю вас, держитесь и говорите так, чтобы у него стало легче на душе и он мог благосклонно отнестись к этому браку.

Let us make the best of it—and, indeed, almost every thing may be fairly said in her favour.

Постараемся замечать лишь хорошее — ведь, и правда, почти все говорит в ее пользу.

It is not a connexion to gratify; but if Mr. Churchill does not feel that, why should we? and it may be a very fortunate circumstance for him, for Frank, I mean, that he should have attached himself to a girl of such steadiness of character and good judgment as I have always given her credit for—and still am disposed to give her credit for, in spite of this one great deviation from the strict rule of right.

Она — не самая завидная партия, но ежели мистера Черчилла это не смущает, то отчего должно смущать нас?И может быть, для него — для Фрэнка, я хочу сказать — большая удача, что выбор его пал на девицу с таким твердым характером и ясным умом, каковою я всегда ее считала, да и теперь склонна считать, несмотря на это единственное, но серьезное отступление от строгих правил.

And how much may be said in her situation for even that error!"

Хотя в ее положении даже эту ошибку многое оправдывает.

"Much, indeed!" cried Emma feelingly.

— Очень многое! — воскликнула с чувством Эмма.

"If a woman can ever be excused for thinking only of herself, it is in a situation like Jane Fairfax's.—Of such, one may almost say, that 'the world is not their's, nor the world's law.'"

— Ежели есть положение, когда женщине простительно думать только о себе, — это положение Джейн Фэрфакс.То, о котором по справедливости можно сказать: «Не друг тебе весь мир, не друг — его закон» 22.

She met Mr. Weston on his entrance, with a smiling countenance, exclaiming,

Входящего мистера Уэстона она встретила веселой улыбкой и словами:

"A very pretty trick you have been playing me, upon my word!

— Хорошенькую вы шутку со мной сыграли, нечего сказать!

This was a device, I suppose, to sport with my curiosity, and exercise my talent of guessing.

Это что, новый способ подразнить мое любопытство и проверить, хорошо ли я умею угадывать?

But you really frightened me.

Ну и напугали же вы меня!

I thought you had lost half your property, at least.

Я уж подумала, что вы по крайней мере лишились половины состояния.

And here, instead of its being a matter of condolence, it turns out to be one of congratulation.—I congratulate you, Mr. Weston, with all my heart, on the prospect of having one of the most lovely and accomplished young women in England for your daughter."

А вам, оказывается, не соболезнования надобно приносить, а поздравления!..От всего сердца поздравляю вас, мистер Уэстон, что вам достанется в дочери одна из самых прелестных и достойных девиц на английской земле.

A glance or two between him and his wife, convinced him that all was as right as this speech proclaimed; and its happy effect on his spirits was immediate.

Мистер Уэстон переглянулся раз-другой с женою, понял, что это говорится без притворства, что все в порядке, — и немедленно воспрянул духом.

His air and voice recovered their usual briskness: he shook her heartily and gratefully by the hand, and entered on the subject in a manner to prove, that he now only wanted time and persuasion to think the engagement no very bad thing.

Лицо его преобразилось, в голосе зазвучала обычная бодрость; он крепко, благодарно пожал ей руку и пустился рассуждать на эту тему в духе, свидетельствующем, что еще немного, еще легкий нажим со стороны, и он начнет думать об этой помолвке без неудовольствия.

His companions suggested only what could palliate imprudence, or smooth objections; and by the time they had talked it all over together, and he had talked it all over again with Emma, in their walk back to Hartfield, he was become perfectly reconciled, and not far from thinking it the very best thing that Frank could possibly have done.

Его собеседницы старались упирать на то, что могло умалить в его глазах неразумие и сгладить возраженья, и к тому времени, как они обсудили все втроем — а потом, на обратном пути в Хартфилд, обсудили еще раз вдвоем с Эммой, — он совершенно примирился с таким поворотом событий и был недалек от мысли, что ничего лучшего Фрэнк не мог и придумать.

CHAPTER XI

Глава 11

"Harriet, poor Harriet!"—Those were the words; in them lay the tormenting ideas which Emma could not get rid of, and which constituted the real misery of the business to her.

«Гарриет, бедная Гарриет!» — твердила себе Эмма; эта мысль неотступно мучила ее, в этом была суть несчастья.

Frank Churchill had behaved very ill by herself—very ill in many ways,—but it was not so much his behaviour as her own, which made her so angry with him.

Фрэнк Черчилл обошелся с нею самой очень дурно — дурно во многих отношениях, — но гневалась она на него не за его проступки, а за свои.

It was the scrape which he had drawn her into on Harriet's account, that gave the deepest hue to his offence.—Poor Harriet! to be a second time the dupe of her misconceptions and flattery.

Из-за него, но по ее вине пострадала Гарриет, и это задевало всего глубже.Во второй раз сделалась бедняжка жертвою ее оплошностей и обольщений.

Mr. Knightley had spoken prophetically, when he once said,

С изрядной прозорливостью сказал когда-то мистер Найтли:

"Emma, you have been no friend to Harriet Smith."—She was afraid she had done her nothing but disservice.—It was true that she had not to charge herself, in this instance as in the former, with being the sole and original author of the mischief; with having suggested such feelings as might otherwise never have entered Harriet's imagination; for Harriet had acknowledged her admiration and preference of Frank Churchill before she had ever given her a hint on the subject; but she felt completely guilty of having encouraged what she might have repressed.

«Эмма, вы были плохим другом Гарриет Смит».И впрямь, как это ни ужасно, она приносила один лишь вред своей подопечной.Правда, нынче, в отличие от прежнего, вина лежала не только на ней — недолжные помыслы уже и без нее смущали Г арриет, она еще до первого намека со стороны призналась, что отличает Фрэнка Черчилла и восхищается им, — но все же Эмма поощряла чувства, которые должна была сдерживать.

She might have prevented the indulgence and increase of such sentiments.

Она могла предупредить их, не попустить — на это у ней бы хватило влияния.

Her influence would have been enough.And now she was very conscious that she ought to have prevented them.—She felt that she had been risking her friend's happiness on most insufficient grounds.

А что предупредить их было необходимо, она теперь уверилась вполне. Она убедилась, что играла счастьем своей подружки, не имея к тому и малых оснований.

Common sense would have directed her to tell Harriet, that she must not allow herself to think of him, and that there were five hundred chances to one against his ever caring for her.—"But, with common sense," she added,

Здравый смысл обязывал ее сказать сразу, что о Фрэнке и помыслить недозволительно, ибо слишком ничтожна вероятность, что он ее полюбит.

"I am afraid I have had little to do." She was extremely angry with herself.

«Да только, видно, — думала она, — со здравым смыслом я не в ладу.»

If she could not have been angry with Frank Churchill too, it would have been dreadful.—As for Jane Fairfax, she might at least relieve her feelings from any present solicitude on her account.

Она досадовала на себя так сильно, что это было бы невмоготу, не имей она повода досадовать и на Фрэнка Черчилла. К большому ее облегченью, Джейн Фэрфакс уже в опеке не нуждалась.

Harriet would be anxiety enough; she need no longer be unhappy about Jane, whose troubles and whose ill-health having, of course, the same origin, must be equally under cure.—Her days of insignificance and evil were over.—She would soon be well, and happy, and prosperous.—Emma could now imagine why her own attentions had been slighted.

Достанет треволнений с Гарриет, о Джейн долее печалиться незачем — ее болезни и невзгоды, имея одну причину, несомненно пройдут и от одного лекарства.Времена прозябания и бедствий для нее миновали.Скоро придут к ней и здоровье, и благоденствие, и радость. Эмма догадывалась теперь, отчего Джейн отвергала ее заботы.