Двойники - Ярослав Веров

Освещение выхватывает столик из пространства сцены как бриллиант, что позволяет видеть каждое движение Кушающего. Хорошо Одетый Мужчина чуть кивает головой, берет салфетку, заправляет за воротник и погружается в меню. По кивку головы переодетые в гражданское бандиты расходятся по углам сцены, устраиваются на выставленных стульях и до конца действия там и остаются.

Хорошо Одетый Мужчина заказывает первую перемену — молча на что-то указывает в меню; метрдотель моментально записывает в блокнотик, остро взглядывает на официоза, и тот резвой рысцой скрывается за кулисами.

Хорошо Одетый Мужчина будет кушать все три акта: закуски, горячее и десерт — все три часа перфоманса, изредка отлучаясь освежиться.

Итак, закуска. На поворотном круге обозначается группа закусок в соответствующих костюмах — естественно, там и первый кабачок, и второй, там же несколько артишоков — три упитанных актера, мясное ассорти, ну и так далее.

Хорошо Одетый Мужчина веско принимает пищу, всецело поглощен процессом, тщательно работая челюстями. А за спиной, на поворотном круге разворачивается феерическая фантасмагория, в полном, дословном соответствии с происходящим на столе.

Закуски, одна за другой, впадают в корчи и погибают в страшных муках. Некоторые погибают не мучаясь, сразу — этих он просто закидывает в рот целиком. Так кончают толстяки-артишоки, умирают от мгновенного инфаркта.

А вот на стол помещается большое блюдо с салатом «Огород». Отдельные его составляющие, еще не перемешанные официантом, стоят группами на поворотных кругах: группа мавров — буряки, группа китайцев с длинными косичками — тертая морковка, европеоиды — белокочанная капуста, семеро грузин — зелень: киндза, перушка, сельдерей.

Официант сладострастными движениями специальной длинной ложкой начинает смешивать салат. Буйство эротического танца охватывает стоящих на круге — женщины и мужчины, тянущиеся руки, сплетающиеся тела, негритянки и белые, мавры, индейцы, грузины и китаянки… Энергетика движений, взглядов, чеканность поз — это пик, апофеоз жизни.

Но серебряная вилка раз за разом выхватывает всё новые куски салата. На круге разыгрываются трагедии: убийства, самоубийства, войны, влюбленные пары взбегают на вышестоящий круг и оттуда, соединясь в объятии, бросаются в бездну, на нижний круг, а тот, медленно и неумолимо вращаясь, увозит трупы за кулисы. Множество трагедий соединяются в одну мировую драму.

Салат откушан и остатки унесены — круг увозит последних; уцелевших поглощает неизбежное небытие помойки.

Контрапункт — приносятся серебряные судочки с красной и черной икрой.

Икра красная — дети в шортиках и рубашечках, все в красных галстучках и красных же пилоточках; икра черная — дети в матросских костюмчиках. Их едят десертной ложечкой.

Дети погибают группами и поодиночке — подпрыгивают и падают на круг. Стоящих всё меньше: кушающий подъедает икру дочиста.

И вот ложка отложена, Хорошо Одетый Мужчина выходит освежиться. На дне судочка остается одна-единственная черная икринка — на движущемся круге застыл последний мальчик. Официант забирает судочки. Заглядывает в судочек из-под черной, хмурится — непорядок. Мизинцем поддевает последнюю икринку и отправляет в рот — последний мальчуган, уже почти уехавший за кулисы, ойкает и, подпрыгнув, — падает.

Черепаховый суп — на втором поворотном круге выезжает стоящая в два ряда шеренга персонажей супа, они как бы находятся на палубе теплохода, на борту надпись — «Титаник». Штормит — кушающий с аппетитом поглощает суп, — строй нарушается, теплоход раскачивает. Хореографически выглядит так: персонажи исполняют танец бури. Но увы, теплоход переворачивается — борт, обращенный к зрителю, ползет вверх, закрывает танцующих, и вот вверху волнующееся море синего ситца, а под ним, уже на первом круге, на морском дне корчатся погибающие пассажиры.

Жареная картошка — хаос рукопашного боя. На двух кругах, навстречу друг другу выезжают хорошо узнаваемые группы — «белые» и «красные». Те в офицерских мундирах и в золотых погонах; эти в кожаных куртках и с маузерами на ремне.

Кушающий нанизывает картофелины на вилку — поодиночке, по нескольку сразу и, конечно, пожирает. За его спиной завязывается жестокая рукопашная. Бьются штыками, шашками, прикладами. Бьются молча. Музыка стихает — сопение, хрипы, топот, лязг оружия и тупые удары.

И вот всё кончено — живописно заполненное поле битвы отъезжает в вечность, за кулисы.

Котлета. Ее исполняет группа актеров в одинаковых одеждах, одинаково загримированных. Они стоят монолитной группой, плотно обняв друг друга.

Кушающий неторопливо работает вилкой и ножом. Актеры отпадают поодиночке, по двое, отчаянно тянут руки в бессмысленной мольбе о помощи; остающиеся с ужасом созерцают мучительную гибель оторванных.

Кушающий не доедает котлету до конца — пара-тройка несъеденных кусочков котлеты уезжает в темноту.

Коктейль. Его неторопливо, понимая сладострастное ожидание Кушающего, готовит официант прямо перед Кушающим. Пожарник из брандспойта наполняет небольшой бассейн с прозрачной передней стенкой. Официант водворяет в коктейль соломинку. Выбегает статист, тянет за собой рукав насоса и опускает его в бассейн. Повинуясь отрицательному жесту Кушающего, официант извлекает соломинку назад, осторожно вытирает ее салфеткой и прячет в карман передника. Статист моментально выхватывает из бассейна рукав насоса и утягивает его назад за кулисы.

Официант, испросив соизволения, опускает в коктейль вишенку и ставит перед Кушающим. На круге возникает стройная дама волнительных форм, в длинном вишневом платье и, исполнив несколько па вызывающего испанского танца, погружается в бассейн, где мирно плавает.

По мере выпивания коктейля вода в бассейне убывает. Кушающий толстыми пальцами лезет в фужер, достает вишню и забрасывает в рот. Дама покидает бассейн и исполняет свой танец смерти, что-то вроде «умирающего лебедя», только корчи неистовей.

В остатки коктейля выплевывается косточка с остатками мякоти — дама как бревно падает в воду и медленно всплывает, раскинув конечности, спиной вверх; вода медленно окрашивается в розовое.

Откушаны все перемены. На золотом подносе выносится сигара.

Сигара. Даму в серебряном платье мистически иссекает по частям ловкач-фокусник в черном, почти невидимый в подобранном освещении. Дама исчезает постепенно, пока не остается одна голова; страдает страшно, от жара и от потери самой себя частями.

Кушающий заканчивает трапезу, вытирает губы салфеткой, слегка кивает переодетым бандитам и в их сопровождении покидает сцену.