Реликт (том 1) - Василий Головачев

— Вряд ли прямой контакт с Конструктором возможен, до нас с вами его уже пытались установить.

Вакула пренебрежительно махнул рукой, оттопырил губу.

— То было сто лет назад, когда Конструктор был всего лишь младенцем, только появившимся на свет. Каков он сейчас, каковы его цели, — никто не знает, так что посмотрим.

— Вы оптимист, Гордей. Увлекаясь ксенопсихологией, вы должны были бы знать, что основным содержанием деятельности цивилизаций, вышедших в космос, в конце концов становится получение, обработка и распределение потоков информации, когда в силу вступает принцип Мидаса: информация порождает информацию, остальное сбрасывается. Ни одна из цивилизаций, достигшая этого уровня, не будет заниматься просветительской и вообще любой другой деятельностью в ущерб стремительной экспансии информпреобразований. Что и докавывают на практике известные нам цивилизации в системах Чужой, Орилоуха и Тартара.

— Добавь еще Сеятелей, «серых призраков». — Вакула шибко потер переносицу, крякнул. — Я, кажется, ошибся с выводами относительно твоих познаний в ксенологии. Конечно, в ксенобиологии и психологии я почти дилетант, любитель, хотя и стараюсь в свободное от основной деятельности время держать руку на пульсе новых открытий, но не согласен с твоим последним утверждением: если орилоухскую КЦ еще с натяжкой можно отнести к информационным, то чужанскую никак нельзя. Ты же только что говорил о принципе Мидаса, значит знаешь, что по мере развития информационных КЦ происходит размывание границ между индивидуальным интеллектом и интеллект-потенциалом всей цивилизации, между отдельным индивидуумом и социумом в целом. А по этому признаку лишь Сеятели — полностью информационная цивилизация, чужанской до нее далеко. Что касается Конструктора, то, во-первых, один индивид — не все общество, а во-вторых, он представитель палеоразума, о деятельности которого мы можем судить лишь по оставшимся «следам»: галактикам и звездам, собранным в удивительные волокнистые структуры. Конечно, в спектре допустимых объяснений…

Ратибор поднял руку, останавливая увлекшегося физика.

— Вы меня убедили, Гордей, однако время позднее, а я себе не принадлежу, давайте о конкретном. Когда будут готовы расчеты Т-конуса? До сдачи его осталось всего три недели.

Вакула по обыкновению закатил глаза, не обижаясь на гостя, прервавшего его речь.

— Математический каркас тахис-конуса готов, сейчас мы подгоняем модель под заданные параметры, все же масштаб такого рода сооружений никем не просчитывался, но строительство можно начинать уже завтрапослезавтра, с самого простого — с энергоблока.

— Ваш вклад в это дело? Чем вы занимаетесь лично?

Вакула пожал круглыми плечами, надул губы.

— Я занимаюсь расчетом характеристик и конфигурации зоны захвата.

— Насколько важна ваша работа?

— То есть как насколько? — удивился физик, всплеснув руками. — Точность «стыковки» БВ и Т-конуса должна быть беспрецедентной! Включить конус надо ни на мгновение позже, чем к нему подойдет Большой Выстрел, поэтому и параметры ловушки должны быть рассчитаны в пределах минимальной погрешности. К чему ты клонишь, опер?

Берестов помедлил.

— Еще вопрос, может быть, не совсем обычный: с вами ничего странного в последнее время не происходило?

Хозяин уставился на Ратибора круглыми глазами, халат его распахнулся, открыв выпуклую волосатую грудь.

— Что тебе известно об этом?

— О чем? — насторожился Ратибор.

— Мне звонили… предлагали выйти из группы.

— "Дельфийский оракул"?

— Что? Оракул? А-а, нет, звонивший не представился, просто погрозил, и все. Я думал, чья-то шутка…

— Проверить, — сказал Ратибор коротко. В ухе отразился ответ Умника, понявшего, к чему относилась команда: «Принял».

— Что проверить? — ошарашенно спросил Вакула.

— Это я про себя. Позвольте дать совет. — Ратибор встал. Будьте осторожнее.

— Где? — Вакула тоже поднялся.

— Везде. Кто-то начинает не очень приятные и, возможно, опасные игры, и надо быть к ним готовым. Конкретнее, к сожалению, говорить не могу, поэтому прошу: будьте осторожнее. Кто знает, к каким угрозам, помимо словесных, могут прибегнуть «доброжелатели». Обещаете?

Вакула вдруг засмеялся.

— Ты, опер, по-видимому, принимаешь меня за кабинетного ученого, анахорета, слабака, одним словом. — Физик скинул с себя халат и остался в плавках; тело у него было не то, чтобы жирное, но пухлое, оплывшее, в складках и выпуклостях. Красив?

В следующее мгновение Вакула напрягся, и с его телом произошла удивительная метаморфоза: складки и припухлости исчезли, громадный живот подобрался и взбугрился мышечным рельефом, вся фигура оделась в атлетический мускулистый каркас! Перед Ратибором стоял не толстяк-ученый, каким его знали все, а профессиональный спортсмен-борец или штангист.

Вакула расслабился, накинул халат, хихикнул, заметив смятение в глазах гостя.

— Как видишь, я только с виду рохля и мямля, а вообще-то не лыком шит, смогу постоять за себя, если представится возможность.

— Борьба, штанга?

— Ни то, ни другое — пятиборье. Хотя в свое время занимался и борьбой, по-любительски, в охотку.

— Тогда все в порядке. — Ратибор пожал широкую мягкую ладонь хозяина, которая на одно мгновение превратилась в клещи и тут же ослабила нажим. — Желаю держать себя в форме и впредь. Кстати, вы включены в тревожную команду и по режиму «Шторм» обязаны всегда и везде носить рацию, вам ее должны были уже передать.

— Передали. — Физик небрежно махнул рукой. — Нацеплю завтра утром, коль уж необходимо. Заходи в гости, даже без всяких оснований и причин, просто так. Один или с дамой.

— Если освобожусь, — вежливо пообещал Ратибор.

Домой он попал спустя полчаса без всяких происшествий, привычно перебирая в памяти пункты плана на завтра, не замечая, что его на пределе возможностей, с использованием ультраоптики и летающей микроаппаратуры сопровождают по крайней мере две группы людей, каждая со своим лидером.

В течение шести дней в ритме жизни Берестова ничего не менялось: координация громадных людских коллективов, материальных средств и энергоресурсов, брошенных на решение проблемы «защиты от выстрела» — как стали называть строительство Т-конуса, с помощью которого люди хотели избавиться от «пули» Конструктора, — отнимала все физические, интеллектуальные и эмоциональные силы, а также личное время без остатка, Приходилось напрягаться, на ходу учиться лавировать, гибко реагировать на запросы специалистов разных рангов, обходить острые углы в решении личностных отношений и безошибочно выбирать из всех альтернатив единственно правильное решение. И все же каким бы ни казался тяжелым труд оператора, в один прекрасный момент Ратибор почувствовал, что ему… скучно! Положение стабилизировалось, маховик работы раскрутился и держал набранные обороты, сбои в снабжении стройки необходимыми материалами прекратились, «Общество по спасению Конструктора» хотя и давало знать о себе, будоража общественность видеопередачами «с места событий», но особенно не тревожило, тем более, что им занимался сектор комиссара-один; ничего особого вокруг не происходило, и работа оператора «Шторма» превратилась в рутинное дежурство сродни стайерскому бегу; держи темп да смотри под ноги, чтобы не споткнуться и не упасть.