Черника в масле - Никита Максимов

Ему действительно было страшно. Глупо, конечно. Бояться следовало раньше, когда вокруг горела тайга, и существовала реальнаяугроза. Нет, не сгореть, окружающая вода этого не позволила бы. Но вот задохнуться от дыма или недостатка кислорода – запросто. Стоило вокруг них закрутиться огненному смерчу – и привет. Лежали бы они сейчас аккуратной кучкой. Целёхонькие внешне, но совершенно дохлые внутри.

А вот поди ж ты. В тот момент ему страшно не было. Беспокойно, нервы на взводе, адреналин бъёт фонтаном, сердце долбит пульсом в гортань. Но не страшно. И только сейчас, когда огонь, дым, треск и пепел остались позади, когда они сидят внутри закрытого, безопасного бронетранспортёра, из кондиционера которого внутрь идёт чистая, отфильтрованная прохлада, Андрея стало ощутимо потряхивать. От полной неизвестности того, что будет с ними дальше и от невозможности ни на что повлиять. Для него, жертвы «синдрома гиперконтроля», как выразилась бы Марина, это чувство неопределённости было особенно непереносимо. Он слишком привык за долгие годы принимать на себя ответственность не только за своё будущее, но и за доверившихся ему людей, а теперь у него отобрали руль, рычаги, щит и меч, бразды. В руках было пугающе пусто.

Хотя нет. В правой руке у него цепкая Асина ладонь. Хоть и чувствуется в её хватке неловкость и сидит она рядом в напряжённой позе, стараясь удерживать между ними какое-то минимальное расстояние, но ясно, что теперь между ними возникла новая связь. Не романтическая ни в малейшей степени, но твёрдая и непреложная, как цепь, выкованная из доверия и ответственности. Чтобы ни произошло, на ближайшие несколько лет они будут вместе.

Сидящие напротив Витя и Оля Самохина теперь тоже никуда друг от друга не денутся. Их, похоже, даже неопределённость не напрягает. Как будто оба возвращаются на базу после долгой работы. Виктор откинулся назад, на борт вездехода, прикрыл глаза, раскрасневшийся от жара лоб покачивается в такт движению машины. Оля пристроилась рядом, положила голову ему на плечо и тоже дремлет. Огненно-рыжие в обычное время волосы теперь кажутся сероватыми из-за запорошившего их пепла и полумрака салона транспортёра.

Смирнов поймал себя на мысли, что впервые за несколько лет он видит своих людей безоружными.

Ни пулемёта, ни автоматов, ни даже ножей. Катя предупредила их заранее, что как только к ним выйдут спасатели, всё оружие должно быть сброшено. И сама первой показала пример. Едва со стороны пробивающихся к ним людей в огнезащитных комбинезонах прокричали условленный отзыв на пароль, она выпрямилась рядом с Андреем во весь рост и развела в сторону руки. В правой – разгрузочный жилет с боеприпасами, в левой – ремень автомата.

«Не хотела, чтобы меня воспринимали, как угрозу» – вспомнил он и, показывая пример своим людям, повторил её движение. Расстегнул жилет, поднял над головой оружие, а потом бросил всё это на землю. После чего несколько секунд стоял с поднятыми пустыми руками. Затем вынул нож и пистолет, снова показал их, и тоже отбросил в стороны. Его бойцы повторяли за ним эти движения, как будто у них наступил перерыв на производственную гимнастику. Жар продолжал накатывать волнами, дым ел глаза, порывы ветра иногда приносили веера искр, очень хотелось пригнуться и отвернуться, спрятать лицо. Но они стоически терпели, выполняли этот замедленный комплекс упражнений, чтобы ни у кого не возникло сомнений – мы свои, мы не угроза.

Так что вооружены сейчас в салоне вездехода были только двое – те самые спасатели в жароотражающих комбезах, что сидели сейчас у задних дверей. Когда вездеход тронулся, и они сбросили защитные маски, оказалось, что один из них совсем молодой парень, явный южанин. Второй, постарше, коротко стриженый блондин, напротив, был типичным северянином. Но говорили оба на немецком. Что-что, а это Андрей понял безошибочно.

Сопровождающие поначалу были напряжены и сосредоточены. Держали оружие на изготовку, только адресовано оно было не Смирнову и его команде. Оба внимательно прислушивались к происходящему за пределами вездехода, следили за экранами внешнего обзора и короткими фразами реагировали на то, что иногда бормотало сквозь шипение в их наушниках. И только спустя минут сорок от начала поездкиих настороженность внезапно закончилась. В гарнитурах спасателей несколько раз прохрипела какая-то фраза, они переглянулись, блондин кивнул и выставил вперёд кулак. Молодой универсальным жестом легонько стукнул его своим кулаком – «Сделано!», потом повернулся к пассажирам и показал большой палец: «Всё в порядке».

В порядке. Всё в порядке. Это значит – они пересекли границу. Теперь эти два парня, экипаж вездехода, остальные спасатели, а также пассажиры рейса NP412 оказались в безопасности. Почти дома. А они?

Андрей почувствовал лёгкий приступ паники. Под ложечкой засосало, и даже голова немного закружилась, как будто он заглянул за край крыши очень высокого здания. Наверно он непроизвольно стиснул правую руку, потому что Ася вопросительно подняла на него карие глаза. Он покачал головой и попытался улыбнуться. Она легонько кивнула и едва заметно пожала ему руку в ответ.

«Чёрт, – подумал Смирнов: – Никогда не думал, каково это – иметь дочь. Надеюсь, у нас всё получиться».

У всех у нас.

Должно получиться.

Просто обязано.

Ведь выжили же они зачем-то?

Спустя ещё какое-то время транспортёр качнулся, подпрыгнул немного, а потом рыкнул двигателем и значительно ускорился. Качка почти прекратилась. Похоже, они выбрались на дорогу.

Сопровождающие их военные теперь расслабились, пристроили оружие между колен и обменивались короткими репликами, с интересом посматривая на своих подопечных. Те все пришли в себя, проснулись и сидели, посматривая друг на друга. Пили воду из пластиковых бутылок.

Ждали.

В наушниках у сопровождающих что-то прохрипело, и почти сразу вездеход остановился, качнувшись. Спасатели распахнули дверцы, резво выпрыгнули наружу, быстро осмотрелись и тут же стали показывать жестами внутрь салона – «давайте, давайте, можно выходить!». Андрей переглянулся со своими:

– Ну что, ребята, пошли? Только давайте не разбредаться, хорошо? Держитесь друг у друга на виду.

Со всех сторон согласно закивали:

– Ладно… ладно… хорошо… поняли, шеф.

Он ещё раз посмотрел в глаза Асе, слегка пожал ей ладонь.

– Пойдём.

Они выбрались наружу, в ночь.

Настоящую, тихую, спокойную, прохладную северную ночь. Даже гомон множества голосов вокруг и шум моторов не могли разрушить общую картину покоя, после всего того, что им пришлось пережить за последние часы.

Он покрутил головой, выискивая восток. Нашёл без труда. В той стороне небо освещало зарево.

«Уходим, оставляя за спиной пожарище» – подумалось ему почему-то, но Андрей постарался тут-же прогнать эту мысль. Слишком уж она показалась пафосной, неживой. Тем более, что он прекрасно помнил, что там, за лесным пожаром, за многие сотни километров отсюда, остались близкие и дорогие ему люди. Много, очень много хороших людей.

«Мы ещё встретимся. Обязательно».

Эта мысль понравилась ему больше, и он не стал от неё избавляться.

Осмотрелся внимательней.

Вокруг кипела суета. Пассажиров высаживали из бронетранспортёров, тут же вокруг них начинали сновать молодые мужчины и женщины в военной форме. Аккуратным рядком выстроились армейские санитарные машины, задние дверцы у всех распахнуты, куда-то катят каталку, несут чемодан с красным крестом на крышке. Возле колеса одного из автомобилей прямо на траву опустился мужчина лет пятидесяти с седыми усами и бородкой, стянул очки и шапочку с лысой, как колено, головы.

Мужчина плакал.

Андрей вспомнил. Джим… Джим Шэннон. Его жена Хелен вызвалась помочь в тот невезучий рейс с ранеными.

Он покачал головой.

«Ещё один человек оставил там кого-то родного».

К ним подошёл средних лет крепыш в военной форме, спросил на чистейшем русском языке:

– Вы из группы Смирнова?

Он немного опешил.

«Во как! „Группа Смирнова“. Ладно, хоть не „Тимур и его команда“. Шутники…»

Но в ответ кивнул.

– Да. Я – Андрей Смирнов, а это – мои люди.

Семь человек за его спиной придвинулись плотнее друг к другу, Ася крепче сжала его ладонь.

Человек приветливо улыбнулся и радушным жестом указал в сторону раскладного стола, как будто был их гидом в турпоездке.

– Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. Сейчас вами займутся врачи. Кому-нибудь нужна экстренная помошь?

Смирнов оглянулся на своих, те дружно покачали головами в ответ.

– Нет, спасибо.

– Хорошо. Тогда просто подождите. Там для вас приготовили питьевую воду и высококалорийные батончики. Извините, но нормальный ужин будет немного позже.

Крепыш снова улыбнулся.