Черника в масле - Никита Максимов

Вот теперь Коби стало по-настоящему страшно. В измученном жаром горле совсем пересохло, будто кто-то насыпал туда песка, но она не решалась отвести взгляд от разворачивающейся перед ней картины ада, только прерывистыми вдохами тянула в себя воздух через почти совсем высохший платок.

На дальнем конце защитной полосы взвился огненный вихрь, как будто кто-то раздувал огонь гигантскими мехами. Даже здесь она ощутила поток воздуха, потянувшийся отсюда в том направлении. А там огонь наконец-то дождался встречи со старшим товарищем. Две волны пламени плеснули навстречу друг другу, встретились, взвились вверх на пару секунд пылающим гребнем – и вдруг опали, сошли на нет, оставив после себя только дым и тление. Щедро политые водой деревья на этом краю разделительной полосы исходили паром, впитав жар подошедшего так близко пожара. Только пожар этот уже умер, захлебнулся, натолкнувшись на нетерпеливо стремившегося ему навстречу младшего собрата, который в слепом порыве спалил всю пригодную для огня пищу и необходимый им обоим кислород.

У них всё получилось.

– Да! – Завопил кто-то совсем рядом и следом за этим криком радостно загомонил весь лагерь. Стоявшая рядом Рамона прыгала на месте от восторга и лезла к Коби обниматься. Неподалёку пастор Майер и Смирнов обменялись крепким рукопожатием, чуть поодаль молодой мужчина подхватил в объятия женщину, поднял в воздух и закружил вокруг себя. Женщина смеялась, рыжая коса летела вокруг них, как огненная стрелка.

Треск и вой на противоположных берегах вернул ощущение реальности. Они смогли отстоять свой выступ, но лесной пожар вокруг и не думал стихать. Огонь пожирал лес совсем близко от полуострова, отделённый неширокими полосам проток и заболоченных низин.

К Смирнову немедленно вернулась обычная серьёзность. Он хлопнул в ладони.

– Так, народ! – Клаус стоял рядом и переводил. – Мы ещё не закончили. У нас получилось отбиться от пожара, но надо продержаться ещё. Нужно развернуть шланги и пролить деревья на краю протоки, чтобы на них не перекинулся огонь с того берега. Этим займёмся мы. Лукас, возьми несколько человек и расставь их дежурить вдоль берега. Пусть следят за углями или искрами, которые может перебросить ветер, и немедленно сбрасывают их в воду. Всем остальным, кто не занят в работе – отойти к центру лагеря, двигаться поменьше, беречь силы и кислород. По возможности, лечь на землю. Там меньше дыма. Катя, ты берёшь Виктора с Ольгой и следишь за западным направлением, откуда мы ждём гостей. Коби, вы со стюардессами и Асей отвечаете за людей в лагере. Всем всё понятно? Тогда за дело!

Спустя полчаса вокруг горело всё. Куда бы ни смотрела Коби – везде трещало, гудело, по земле и стволам деревьев бегали языки пламени, взлетали вихри искр там, где на землю рушилась ветка или вспыхивал особо толстый и рыхлый слой сухой лесной подстилки. Вокруг бушевал ад, от воды в протоках поднимался пар, серый пепел плыл по воздуху и всё застилал дым. Дышать становилось всё труднее.

Коби чувствовала, что с недостатком кислорода начинает рассеиваться внимание, поэтому не сразу поняла, что к запаху дыма, который сухой горячий ветер приносил с запада, стал примешиваться резкий химический вкус. Потом она заметила, что у края защитной полосы происходит какое-то движение. Она поднялась и, пригнувшись, лавируя между стволами деревьев и опираясь на них руками, пошла в ту сторону. На краю расчищенного участка стояли Смирнов с Клаусом и всматривались вперёд, вглубь леса. Коби подошла, встала рядом, прищурила пересохшие, отчаянно зудящие глаза.

На другой стороне защитной полосы, там, где недавно столкнулись две волны огня, в дыму двигались какие-то призраки.

Силуэты людей и машин.

Эпилог

Сандрин задержалась, прежде чем войти внутрь рабочей комнаты. Почему-то она немного волновалась. Вроде бы, отсутствовала всего ничего – каких-то две недели. Но было навязчивое ощущение, что за это время многое изменилось.

После командировки на западное побережье руководство «Диджитарх Секьюрити» отправило её на несколько дней в отпуск – отоспаться и отдышаться от нечеловеческого напряжения. Что она и сделала сразу после того, как переступила порог своей квартиры. Бросила дорожную сумку, стряхнула с ног кроссовки, доплелась до спальни и повалилась носом в подушку. После чего вырубилась, как будто кто-то щёлкнул выключателем.

Неопределённое время спустя она очнулась, терзаемая дискомфортом внизу живота. Не глядя ни на часы, ни в окно, в полубессознательном состоянии доплелась до унитаза в ванной, каким-то чудом вспомнив, что перед его использованием неплохо бы снять джинсы. И уснула бы снова, сидя на фаянсовом пъедестале, если бы нечаянно мотнувшаяся в сторону голова не врезалась в холодный кафель стены. Сандрин очухалась, похлопала глазами, потом вспомнила, где находится. Завершила необходимые процедуры и потащилась обратно в постель. По пути она осознала, что спущенные джинсы одной штаниной по-прежнему цепляются за её правую ногу. Несколькими вялыми пинками ей удалось избавиться от них и отправить в короткий полёт в дальний угол спальни. После чего подушка снова приняла её лицо в свои баюкающие объятия.

В следующий раз она открыла глаза с ощущением, что жутко замёрзла. Особенно заледенели голые ноги. Сандрин повозила вокруг себя рукой в поисках одеяла и сообразила, что лежит поверх покрывала. В комнате царила кромешная темнота, так что ей потребовалась примерно минута, чтобы вспомнить, что она не в гостинице неподалёку от штаб-квартиры «НАПС», Северная Калифорния, а у себя дома.

«Дома».

Она повернула голову. Подсвеченные стрелки часов с прикроватной тумбочки извещали, что сейчас без пяти три. Ночи, если принимать во внимание темноту вокруг. Сандрин порылась в памяти. Если самолёт сел около шести вечера и до дому она добиралась примерно полтора часа, то, стало быть, уже продрыхла семь часов. В обычное время этого ей было бы совершенно достаточно. Но только не сейчас. Организм твёрдо и убедительно докладывал, что семь часов сна для его нынешнего состояния – это так, лёгкая разминка. И настоятельно рекомендовал ещё пару таких же доз, желательно подряд.

И с чего бы ей было с этим спорить?

Единственное, что она добавила к рекомендациям организма, так это пара глотков виски прямо из горлышка бутылки и полстакана воды. После чего Сандрин разворошила постель и снова провалилась в сон.

В следующий раз её разбудил целый коктейль ощущений. Яркий свет, жажда, боль в затёкших от лежания в одном положении мышцах, голод и сомнительное ощущение во рту, совсем не похожее на свежесть. Часы на этот раз показывали десять. Утра, разумеется.

На этот раз она не просто встала, но и залезла в душ, долго, тщательно и с наслаждением мыла волосы, чистила зубы и просто нежилась под дождём тёплой воды. Натянула на себя чистое бельё, домашние шорты и футболку, покидала грязные вещи в корзину для белья. С сомнением посмотрела на дорожную сумку.

«Не-а, не всё сразу!»

Сумку можно разобрать и потом. Вместо этого она пошла на кухню и занялась конструированием завтрака. Попутно дала команду холодильнику заказать доставку всего необходимого из стандандартного набора продуктов для восполнения закончившегося и на замену тому, у чего истекали сроки хранения. И сверх этого включила в заказ пару упаковок пива. Для психологической разрядки.

Потом, конечно, надо будет выползти наружу, погулять, побегать, заглянуть в спортзал. Но потом. А пока будем использовать старые, проверенные, пусть и не всегда полезные для здоровья методы.

Из дому она выбралась только к вечеру следующего дня, когда промежутки между сном удлинились настолько, что её ритм жизни стал походить на нормальный для человека график. К выходным Сандрин уже практически венулась к обычному своему существованию, даже нашла время зайти в косметический салон. Впервые за много лет, но отныне она планировала сделать уход за собой частью обязательной программы. Ведь если она хотела хорошо выглядеть, когда ей будет «немного за сорок», начинать следовало прямо сейчас.

Так что к утру понедельника Сандрин чувствовала себя вполне свежей и отдохнувшей. Даже немного соскучилась по работе. Вот только дойдя до дверей, за которыми находилась рабочая комната, она ощутила лёгкое волнение.

Что это было за чувство? Наверное, с таким человек должен возвращаться после дальнего плавания, путешествия в чужие страны. Или с войны. Когда понятно, что сам он в чём-то изменился и жизнь никогда уже не будет такой, как прежде.

Сандрин глубоко вздохнула, провела карточкой пропуска возле сканера и открыла дверь.

И чуть не выскочила обратно от неожиданности.

– Привет! – заорали два десятка глоток, и в два раза больше рук захлопали в ладоши. Тут же кто-то восторженно засвистел и заулюлюкал. Перед ней замелькали лица, знакомые и не очень, улыбки, приветственные жесты. Почти вся команда «Диджитарх Секьюрити» стояла сейчас полукругом напротив входа и приветствовала её аплодисментами и одобрительными криками.