Черника в масле - Никита Максимов

Полковник Нуралиев с облегчением поспешил к дверям.

Начальник Генштаба окликнул его почти на самом пороге.

– Да, и вот ещё что. Приказы для всех на севере, включая группу Михайлова, остаются в силе. Кто его знает, может, в этом пожаре и вправду нет ничего особенного.

Где-то в самой глубине души он очень хотел верить в это.

***

Коби стащила вниз влажный платок, закрывавший нос и рот, надолго припала губами к пластиковой бутылке. Пила жадно, но никак не могла напиться. Организм, измученный близким жаром и тяжёлой работой, кричал и вопил: «Воды, воды!». Казалось, что он готов впитывать любое её количество, как губка.

Порыв ветра принёс волну жгучего, пересушенного огнём воздуха. Она щедро полила водой повязку, снова натянула её на нижнюю часть лица. Потом плеснула ещё немного прямо на голову.

Последние два часа шла настоящая гонка. Если раньше они старались вести себя максимально незаметно, то потом, когда западный ветер принёс первые струи дыма, на маскировку почти перестали обращать внимания. Только дозорные на дальних подступах со стороны пожара непрерывно жгли дымовые шашки.

Они разбили последний лагерь на выступе среди проток и болота. Если бы вокруг было немного больше воды, этот кусок земли можно было даже назвать полуостровом. Сухой перешеек вёл с него на запад. Место выбрали в точном соответствии с планом – так, чтобы открытая вода и болота защитили их от огня и нежелательных визитёров с максимального числа сторон. Оставили только один доступный путь. На нём сейчас и кипела основная суета.

Когда прятаться стало больше не нужно, все работоспособные пассажиры начали сооружать на перешейке противопожарную полосу. Заранее решили не мелочиться и определили её ширину в пятьдесят метров. Как минимум. На всём её протяжении нужно было, начиная от лагеря по направлению к надвигающемуся пожару собрать, сгрести весь горючий лесной мусор, перенести на дальний край полосы, срезать нижние сухие ветки. Таким образом, предполагалось лишить приближающийся огонь потенциальной пищи. На случай, если пожар всё же решит разгуляться и пойти по вершинам деревьев, позади на полуострове запустили две моторные помпы и поливали водой деревья над расчищенным участком. Там с веток на землю сыпался настоящий ливень.

Вслед за дымом очень скоро появились новые вестники приближающегося большого огня. В кронах над головами зашумело, зашелестали многочисленные крылья. Потом из леса выскочил заяц, заметался среди людей. Сделал несколько длинных прыжков из стороны в сторону и ускакал в направлении лагеря.

– Берегись! – крикнул кто-то спереди.

За валом из хвороста и горючего мусора на дальнем краю противопожарной полосы захрустело, затрещало, а затем он словно взорвался. Ветки, сухие иглы и мох полетели в разные стороны, и с воинственным визгом оттуда вырвалась крупная кабаниха. Люди шарахнулись врассыпную, но дикая свинья не обратила на них никакого внимания и понеслась дальше. Следом за ней в пролом бойко вкатились пять или шесть полосатых поросят, которые, повизгивая, последовали вслед за матерью.

Позднее те, кто оставался в самом лагере, рассказали, что свинья со своим выводком сначала заметалась, обнаружив, что дальше пути нет, но очень быстро приняла решение – прыгнула в воду и поплыла к противоположному берегу протоки. Поросята без колебаний двинулись следом.

Всё это они узнали потом, а сейчас отвлекаться было некогда. Только переглянулись и снова принялись за дело. Коби отметила при этом, что у многих были весёлые глаза, и из-под масок слышался смех.

С долей удивления она поняла, что дело здесь не столько в неожиданно прибежавшей свинье. Не только у неё, но и у многих вокруг было это странное чувство. Смесь страха и азарта. Жуткой боязни надвигающегося и одновременно какого-то бесшабашного веселья, когда чётко знаешь, что кости брошены, изменить уже ничего нельзя, и остаётся только играть. Играть до конца.

Пожар подступал всё ближе. С его стороны несло дым, жар, запах гари, шум и треск. Но даже за этим отдалённым гулом она вдруг услышала где-то на юге глухие удары, как будто там начиналась гроза. Сквозь наступившие сумерки и дым за кромкой леса мелькнули сполохи вспышек. Все вокруг недоумённо переглянулись, но быстро вернулись к работе. Коби заметила, что один только пастор замер на месте и внимательно вслушивается в дальний грохот.

Она подошла к нему.

– Что там, Клаус? Гроза?

Он посмотрел на неё. В его слезящихся от дыма глазах блестело странное выражение.

– Нет, Коби. Если мне не изменяет память, это больше похоже на канонаду. Кто-то в той стороне бомбит или обстреливает лес.

– Бомбит? Зачем?

– Возможно, что они что-то заподозрили, если только это не национальный способ русских бороться с лесными пожарами.

– Думаете, они как-то узнали, что мы здесь?

– Надеюсь, что нет. Если бы они что-то знали точно, то ударили сюда или в ближайшие окрестности. Похоже, что это просто мера профилактики. Или жест отчаяния.

Со стороны пожара через вал из валежника перемахнули дозорные – все трое.

– Шевелись, шевелись! Огонь совсем близко!

Теперь они могли видеть его сами. Сквозь дым Коби разглядела между стволами деревьев оранжевые пятнышки пламени. Оттуда пекло, как из открытой печи.

– Давайте, давайте! Последнее усилие! – вдоль вала пробежал Смирнов, взмахами руки поторапливая остальных.

Коби покрепче вцепилась в черенок самодельных грабель и, забыв про усталость, стала лихорадочно сгребать оставшийся мусор к краю защитной полосы.

Спустя десять минут они закончили. Почти все тут же отошли назад, к лагерю, под прикрытие облитых водой деревьев. Вдоль вала на равном расстоянии между собой остались несколько человек. Каждый держал наготове факел.

Смирнов, Клаус и Коби стояли посередине. Пастор хотел отослать ей назад, но она отказалась наотрез. Спорить он не стал, кивнул молча.

Андрей командовал.

– Поливай!

С обоих концов вала из лесного мусора к его середине побежали два человека с канистрами, щедро поливая валежник горючим. Смирнов поднял на ладони щепотку заготовленного лёгкого мусора, подбросил вверх. Порывам жаркого ветра его отнесло им за спину, на расчищенную полосу.

– Ждём!

Трещало и шипело всё ближе. Жар становился такой силы, что приходилось отворачиваться и прикрывать лицо руками. За лесом на юге продолжали грохотать отдалённые взрывы.

Андрей взвесил на ладони новую порцию мусора – пучок серых волокон высохшего мха. Подкинул вверх. На этот раз комочки зависли на месте и плавно спланировали вниз. Часть из сухих нитей поплыла по воздуху в сторону пожара.

– Приготовится!

Коби сама ощутила это изменение. Ветер больше не дул на них. Казалось, что воздух стремится подняться вверх, увлекаемый за собой жаром от горящего леса.

– Давай! – Смирнов махнул рукой.

Несколько факелов одновременно коснулись вала из валежника. Пропитанный горючим сухой мусор тут же вспыхнул и странное дело – языки пламени из него теперь тянулись в сторону приближающегося фронта пожара, как будто между двумя огнями действовала своеобразная форма магнетизма, притягивающая слабый пожар к более сильному.

– Отходим! Быстро, все назад!

Факелы полетели в огонь, и цепочка людей побежала прочь. Смирнов с пастором шли последними, проверяя, не отстал ли кто-нибудь.

Коби пробежала под дождём, сыпавшимся с мокрых ветвей поливаемых деревьев. Мотопомпы трещали, закачивая в шланги воду из протоки, но никто не обращал внимания на их шум. Впереди, где бушевал пожар, выло, свистело и трещало намного громче.

Её поймали за руку. Смуглая кожа и глаза над защитной повязкой выдали Рамону Брукнер.

– Что там, Коби? Как дела?

– Не знаю.

Она присела и постаралась рассмотреть за стволами деревьев, что твориться на той стороне защитной полосы. Вал из валежника и мусора пылал, тянулся языками пламени к надвигающейся стене огня. Казалось, что он звал, молил о помощи – давай, давай, приди ко мне! Подхвати меня, поделись со мной своей силой! Вместе, объединёнными усилиями мы обрушимся огненным вихрем на огрызок леса за моей спиной, затерявшийся на выступе среди ненавистной нам обоим воды. Мы сотрём, испепелим всё находящееся там и сбросим вниз только угли и прах. А пожар словно слышал этот призыв, с громким треском и воем стремился вперёд, навстречу, на помощь младшему брату.

Вот теперь Коби стало по-настоящему страшно. В измученном жаром горле совсем пересохло, будто кто-то насыпал туда песка, но она не решалась отвести взгляд от разворачивающейся перед ней картины ада, только прерывистыми вдохами тянула в себя воздух через почти совсем высохший платок.

На дальнем конце защитной полосы взвился огненный вихрь, как будто кто-то раздувал огонь гигантскими мехами. Даже здесь она ощутила поток воздуха, потянувшийся отсюда в том направлении. А там огонь наконец-то дождался встречи со старшим товарищем. Две волны пламени плеснули навстречу друг другу, встретились, взвились вверх на пару секунд пылающим гребнем – и вдруг опали, сошли на нет, оставив после себя только дым и тление. Щедро политые водой деревья на этом краю разделительной полосы исходили паром, впитав жар подошедшего так близко пожара. Только пожар этот уже умер, захлебнулся, натолкнувшись на нетерпеливо стремившегося ему навстречу младшего собрата, который в слепом порыве спалил всю пригодную для огня пищу и необходимый им обоим кислород.