Могучая крепость - Дэвид Вебер

— Прошу прощения? — Шарлиен, казалось, была слишком удивлена его заявлением, чтобы сердиться из-за него, и в свете её общего настроения Нарман продолжил немного быстрее, прежде чем ситуация могла измениться.

— Ваша Светлость, о его визите уже объявлено, как в Менчире, так и здесь. Все в Корисанде знают, что он приедет, и они знают, что он приезжает специально, чтобы провести пасторский визит и продемонстрировать свою поддержку местной Церкви. Если он вдруг решит отменить эту поездку, люди будут задаваться вопросом, почему. Если он объявит о его отмене сейчас — немедленно — до того, как новости об убийстве отца Тимана успеют дойти до нас обычным путем, мы можем утверждать, что его решение не имело ничего общего с какими-либо конкретными опасениями по поводу его безопасности. Проблема в том, что я очень сомневаюсь, что он захотел бы… увильнуть таким образом. И даже если бы это было так, нашлось бы много людей — на самом деле большинство из них — которые никогда бы не поверили в такую последовательность событий. Что бы мы ни говорили и какие бы доказательства ни приводили, все будут считать, что он принял решение только после того, как узнал об убийстве отца Тимана.

— Он прав насчёт этого, Шарли, — сказал Кайлеб с гримасой.

— И если они действительно в это верят, то для «Группы Четырёх» и Храмовых Лоялистов будет детской забавой представить его решение как трусость, — безжалостно продолжил Нарман. — Если уж на то пошло, давайте будем честны — в некотором смысле так оно и было бы. О, — он мягко махнул рукой, прежде чем Шарлиен успела возразить, — я согласен, что лучшим словом для этого было бы «благоразумие», Ваше Величество. На самом деле, я пойду дальше и назову это просто благоразумием или даже здравомыслием. И мы все трое знаем, что это было бы благоразумно с нашей стороны, а не с его. Что нам придётся позвать сюда Мерлина, чтобы заставить его подчиниться, прежде чем он согласится. Но в Корисанде, и, вероятно, даже в Чизхольме и Изумруде, впечатление будет такое, словно он хочет держаться оттуда подальше, чтобы избежать угрозы убийства. Я уверен, что многие люди, которые уже поддерживают Церковь Черис, были бы в восторге, если бы он сделал именно это; к сожалению, ещё больше людей, выступающих против Церкви Черис, были бы так же рады этому. Они будут настаивать на том, что даже у собственного архиепископа Церкви недостаточно искренней веры, чтобы рисковать жизнью в поддержку своих убеждений. И если они смогут сделать это успешно, Ваше Величество, — пухлый маленький князь очень спокойно встретил взгляд Шарлиен, — тогда всё, чего уже достиг архиепископ Мейкел, и всё, ради чего умер отец Тиман, пытаясь достичь этого в Корисанде, будет напрасно.

Тишина в переговорной комнате стала абсолютной. Тихое потрескивание угля в печке вдруг показалось почти оглушающим, а за окнами несколько сухих хлопьев снега начали падать с облаков, задевая оконные стёкла, как безмолвные призраки. Неподвижность длилась несколько секунд, а затем Шарлиен неохотно кивнула.

— Вы правы, — сказала она с явной грустью. — Это именно то, что сказал бы Мейкел… и он был бы прав, чёрт возьми. — Она посмотрела на кекс в своей правой руке и обнаружила, что пальцы левой руки разрывает её на кусочки. — Хуже того, я тоже это знаю. И, что ещё хуже, всё, чего я добилась бы, если бы я стала его отговаривать его не делать это, так это сделала ещё более упёртым.

Она продолжала постепенное уничтожение кекса ещё минуту или около того, затем снова подняла глаза, и её глаза были свирепыми.

— Но если это так, то мы, чёрт возьми, отправим Мерлина вместе с ним! Я думаю, мы могли бы оправдать это на основании того, что случилось с отцом Тиманом, без того, чтобы кто-нибудь решил, что Мейкелу не хватает смелости в его убеждениях. И если есть кто-то — кроме меня — за кем Кайлеб хотел бы послать присматривать Мерлина, то это должен быть он! И это не значит, что нам действительно нужен Мерлин прямо здесь, в Черайасе, чтобы мы могли совещаться с ним, когда нам это нужно.

— Да, это так и есть. — Глаза Кайлеба были задумчивыми. — Мне это никогда не приходило в голову, но ты права. Мы уже отправляли его с небольшими поручениями для нас здесь, в Чизхольме, как, например, его нынешний визит в Восточную Долю. Так что мы могли бы…

Кто-то тихонько постучал в дверь зала совета, и все трое повернулись к двери лицом. Затем она открылась, и их глаза расширились от изумления, когда Мерлин Атравес вошёл в неё, как будто простое упоминание его имени волшебным образом вернуло его из Мейкелберга. Его сапоги были покрыты толстым слоем грязи, ещё больше грязи забрызгало его бриджи и плащ с капюшоном, который он носил поверх нагрудника и кольчуги, а его плечи были припорошены тающим снегом.

— Ваши Величества. — Он поклонился Кайлебу и Шарлиен, затем Нарману. — Ваше Высочество.

Дверь за ним закрылась, и он выпрямился.

— И тебе тоже доброе утро, — сказал Кайлеб, насмешливо склонив голову вбок, когда закрывшаяся дверь снова предоставила им уединение. — Прости, что спрашиваю об этом, но разве ты всё ещё не должен быть в Восточной Доле, обсуждая дела с Зелёной Долиной и герцогом?

— Так и есть, — согласился Мерлин. — Тем не менее, кое-что произошло. Я подумал, что было бы лучше обсудить это с вами лицом к лицу, а не через ком, поэтому вчера я отправился домой. — Он поморщился и посмотрел на свои грязные ботинки. — Боюсь, я не воспользовался своим временем отключения прошлой ночью. — Он снова поднял голову. — Я менял лошадей наверное дюжину раз, и надеялся, что успею вовремя, чтобы поговорить с вами и Шарлиен первым делом этим утром. — Он снова скорчил гримасу, на этот раз с тенью юмора. — Я не ожидал, что вы двое встанете так рано.

— Я полагаю, это потому, что ты не учёл мой регулярный приступ утренней тошноты, — криво усмехнулась Шарлиен. — По общему признанию, обычно он не заставляет нас покидать спальню так рано, но, уверяю тебя, мы к этому времени уже не спим.