Кая. Полукровка (СИ) - Бегун Анна

– Чего? И ты с ней заодно?!

Гард тяжело вздохнул, прикрыл глаза и в деталях вспомнил привычную уже иллюзию. А когда вновь посмотрел на Джуса, тот застыл на месте с неопределённой эмоцией на лице.

– Н-не похоже, – неуверенно возразил он.

Тогда Гард стянул затянутую на затылке ленту, распустив волосы, и несколькими движениями уложил их. Большие глаза побледнел и сел на край стоящего у него за спиной стол.

– А г-где тогда браслет?

– Я отдал его Кае.

– Дурдом...

Пока Джус приходил в себя, Гард снял с себя все иллюзии, став собой окончательно, и выдохнул: ощущалось так, словно наконец избавился от неудобного, осточертевшего пояса или головного убора: вроде и не сильно мешает, но постоянно жмёт и напоминает о себе.

– Красавчик! – заявила Мика, повиснув у него на шее.

Дин отвёл глаза и покачал головой.

– Может, перейдём к делу? – спросил Гард, размыкая руки Мики. Та обиженно надулась и отошла в сторонку. – Время поджимает.

– Не понял, – озадаченно сказал Дин, – ты, что ли, в пещеры пойдёшь? А где Кая? Разве она не с тобой была.

– Она... – гладир замолк на полуслове. – Мика, а где, собственно, Кая?

– Минутку! – она быстрым шагом пересекла несколько рядов столов, поминутно здороваясь с увлечённо работающими магами, и через некоторое время вернулась с большой картой, на которой были изображены оба государства. – Вот, где-то здесь она была несколько часов назад.

Развернув карту на столе, гладирка указала на небольшую красную точку посреди Садов. А к ней карандашом была нарисована пунктирная линия, берущая своё начало недалеко от Сурового Леса.

– Мой браслет, – понятливо кивнул Джус. – Он же у Каи сейчас, да?

– Надеюсь, что так, – ответил Гард. – В противном случае мы следим неизвестно за кем.

– И куда она движется? – спросил Дин, внимательно всматриваясь в линии карты.

– В Сердце Садов, – голос гладира был твёрд. – Вот сюда.

Гард ткнул указательным пальцем в небольшую область, обведённую жирной линией – столицу Садов Торуса. Он тысячи раз рассматривал эту карту и исходил многие тропы, отмеченные на ней, сомнений не было: линия определённо приведёт в самое Сердце.

Дин выпрямился и скрестил на груди руки:

– И что она там забыла?

– Она хочет избавиться от Прокурора, – ответил вместо Гарда женский голос. Обернувшись, он обнаружил тихо подошедшую Агату. – И наша задача – помочь ей в этом. Чего встали? Тащите сюда план!

Глава 15

Хотя вечером я была уверена, что ни за что не усну в эту ночь, слёзы в достаточной мере вымотали меня. Сны были беспокойные и сменяли друг друга: то кошмар о том, как Гард падает с обрыва, а я не успеваю протянуть ему руку, то нежные, будто мы просыпаемся утром в маленьком домике на берегу моря – и всё уже давно позади. Проснулась рано, и совершенно разбитая. Хельг, словно чуткая мать, открыл глаза, стоило мне только приподняться на локтях.

– Доброе утро, – пробормотал он, закрывая томные со сна глаза.

– Хельг, – я потеребила его за плечо. – Как думаешь, границы уже открыли?

– Понятия не имею, – гладир повернулся на спину и потянулся. – Хочешь, сходи да проверь.

– Хорошо.

Внутри словно горел огонь, заставляющий действовать, слабая надежда, что, может быть, казнили не Гарда. И хотя шансы были не велики, эта мысль придавала сил. Постаравшись как можно тише обуться, я проскользнула по коридору и уже собралась было толкнуть дверь, как услышала тихий голос из гостиной.

– Мы должны быть сильными, дорогая.

– Говорят, там миллионы жертв.

– Какие миллионы, у нас столько ищеек во всей стране не наберётся.

– И всё равно много!

Голос сорвался в тихие всхлипывания.

Я медленно прошла в зал, и, под напряжённым взглядом хозяйки, присела рядом. У неё на коленях плакала девушка.

– Что случилось? – едва слышно спросила я. Только что сама так же лила слёзы на коленях Хельга, но теперь, наблюдая за болью другого человека, окрепла, и желание страдать улетучилось само собой.

– Война случилась, деточка, – ответила госпожа Гайя.

– Его уби-или-и-и! – взвыла девушка.

– Это ещё неизвестно. Мы должны быть сильными. И ждать, – хозяйка тяжело вздохнула и пояснила: – Жена моего старшего сына. Вчера его перебросили на фронт, и вот несколько часов назад пришло известие о первых сражениях. Ходят слухи, что погибли многие. Тише, девочка моя, тише. Ты должна быть сильной. Ради Локи.

– Если я не переживу этого, вы воспитаете Локи? – спросила зарёванная гладирка.

– Не говори глупостей, ты со всем справишься. Мы со всем справимся.

– Простите, – я подняла глаза на госпожу Гайю. – Мне бы свежим воздухом подышать, не позволите?

– Конечно, ступай. Дом выпустит тебя.

Девушка разразилась новыми рыданиями, и я тихо, словно боясь испугать её ещё больше, вышла из гостиной. Дверь и в самом деле сама выпустила меня. Стоило только подойти поближе, как ветви крепких лиан, обхватившие с одной стороны дверь, а с другой – стену, разомкнулись и разошли в разные стороны, позволив мне выскользнуть на улицу.

Погода стояла чудесная. Солнце не успело взойти, но уже было светло, и, несмотря на ночную прохладу, воздух оказался тёплым. Оглядевшись и определив направление, я пошла в сторону врат. А перед глазами стояли слёзы незнакомой девушки. Отчего-то на душе было гадко, словно в смерти её мужа моя вина. Но ведь он, возможно, ещё не умер? Известия о смерти не было. А если умер? Нет, причём тут я, это ведь Рю занимается военными действиями, так что и смерти на его совести!

«Мой долг – провернуть всё с минимумом жертв. Все попытки вести переговоры и добиться освобождения наших людей мирным путём провалились. Мы для Прокурора – низшие существа, не достойные ни слова, ни взгляда. Остаётся избавиться от него самого и посадить на Трон Торуса кого-то более подходящего на роль головы, – говорил Рю во время нашего последнего разговора. – И самое безболезненное – предложить гладирам нового, легитимного правителя. Они наверняка и сами уже устали от царящей в стране атмосферы страха. Поэтому нам нужна ты. Кроме тебя нет никого.»

Безболезненно. С минимумом жертв.

Если бы я согласилась сразу, муж той несчастной девушки остался бы в живых?

Возможно.

Так кто, в конце концов, виноват?

***

Кони в Садах Торуса встречались редко, а кони с экраном – никогда. Даже несмотря на то, что Гарду довелось поездить на лошади в детстве, сейчас ему приходилось туго. Медики то и дело приносили ему препараты то для снятия боли, то для придания бодрости, пока один из конюхов короля помогал гладиру обучиться верховой езде. В перерывах он заучивал цветовой алфавит и тренировался в использовании связного браслета. Тогда ему приносили эликсиры для стимуляции работы мозга. Все эти препараты были экспериментальными, и никто достоверно не знал, какой вред они могут нанести организму. Зато все медики, как один, твердили, что, когда действие закончится, бедняга рухнет без сил. Но ни Гард, ни его величество не обращали на эти предупреждения никакого внимания. По большому счёту переживала одна только Мика, которая отходила от гладира только если того требовала служба.

– Пленные утверждают, что Прокурор всё ещё не покидал Сердца, – сказал Рю вечером следующего дня. – Надо торопиться, пока ничего не изменилось.

Гард плотнее закутался в тёплый плед. Как минимум один побочный эффект от препаратов он заметил: постоянный озноб.

– Откуда мы знаем, что меня не убьют на месте? – спросил он.

– Вышел приказ. Теперь всех предателей к нему на допрос, а после всех на костёр. Никаких проволочек. Скорее всего ситуация в Суровом Лесу его так зацепила.

Агата шмыгнула раскрасневшимся носом и быстро утёрла проступившие слёзы.

– Ты чего? – Гард придвинулся к ней и попытался заглянуть в лицо. Та отвернулась. Тогда гладир поднял глаза на его величество. – Что с ней?