Кая. Полукровка (СИ) - Бегун Анна

Я отчаянно закивала, но глаза уже застилала плотная пелена слёз.

– Извините, – Хельг придвинулся ко мне ближе и, обняв за плечи, прижал к себе. – Она очень впечатлительная, а со всеми этими приключениями, сами понимаете, нервы ни к чёрту.

– Ах, бедненькая, – всплеснула руками хозяйка.

Закусив до боли нижнюю губу, я уткнулась в плечо Хельга и зажмурила глаза, выдавив огромные капли слёз в его рубашку.

Не успели.

– Он не стоит того, – хмыкнул сын хозяйки. – Предатель. Нормальный, уважающий себя гладир не сунется в Суровый Лес.

– Это верно, – кивнул Хельг, поглаживая меня по затылку. – Но смерть – всегда смерть.

– Глад Всемилостивый, давайте я вас провожу в спальню, – женщина встала и направилась к выходу. – Ей надо отдохнуть.

– Идём, – потеребил меня Хельг, приводя в чувство.

Я глубоко вдохнула, пытаясь усыпить рвущуюся из груди боль и, кивнув, вытерла слёзы рукавом.

Не успели.

Глава 14

А дальше я не помню почти ничего. Только подушку, слёзы и руки молчаливого гладира. Сколько времени прошло, трудно было сказать, но глаза мои болели, а в голове было совсем пусто.

– Жил-был мальчик, – проговорил Хельг, когда я наконец притихла. – И никто с ним не хотел дружить. Потому что он очень любил бегать по крышам. Другие мальчики тоже любили бегать по крышам, но им родители не разрешали, поэтому они только дразнили его и пытались попасть в него камнями, когда мальчик бежал по крыше. А девочки вообще его презирали, потому что по крышам бегать не прилично.

Всхлипнув, я подняла на Хельга глаза. Эта сказка была мне знакома.

– На самом деле, ему родители тоже запрещали бегать по крышам. И вести себя неприлично – тоже. Но он был слишком самоуверенный малый, и очень любил крыши. И в целом, ему всё сходило с рук. Камни пролетали мимо, девчонки хоть и презирали, но смотрели с любопытством, а родители только и делали, что стращали. Пока однажды его не загнали в угол.

Я с трудом вдохнула. Хотя слёзы всё ещё не кончились, размеренный голос Хельга немного успокаивал. Он продолжил:

– Мальчик сорвался с верхней части и упал на крышу крыльца. Когда к нему уже подошли невзлюбившие его драчуны, он готовился к бою насмерть. Но вдруг на крыше появилась девочка.

– ... с рогаткой.

– Точно. С большой такой рогаткой. И камнями.

– Это были каштаны.

– В любом случае, они быстро поняли, что обстрел сверху куда проще и больнее, чем снизу. И решили убраться подобру-поздорову. А мальчик был счастлив. Хоть кто-то разделил его любовь к крышам. Да ещё и девочка. Весёлая, смешливая и такая же самоуверенная. Наверное, поэтому он и не мог её забыть, даже когда стал большим и серьёзным королём.

– Это всё, конечно, очень мило, но разве время для ностальгических воспоминаний?

– Самое время, – Хельг подцепил пальцем мой подбородок. – Она была самоуверенная, бесстрашная и на всё смотрела с улыбкой. Так он рассказывал. Уверен, она всё ещё где-то есть.

Перед глазами встал образ нас с Рю в те беззаботные дни детства, когда мы то и дело сбегали от родителей и наводили шороху в округе. Слабая улыбка коснулась моих губ.

– Может, ты и прав. Как бы только выудить её на свет Солнца.

– Глада. Пока ты среди гладиров, называй его Гладом.

– Не важно, суть вопроса в другом.

– Для начала, – он ласково постучал по моей голове, – перестань думать. Ты слишком много выдумываешь. А если совсем никак не получается, то можно снять экраны и...

– Нет, – я выставила руки в защитном жесте. – Давай я со своей головой сама разберусь.

Хельг пожал плечами:

– Как знаешь. Каков наш план?

– Убить Прокурора.

***

От очередного пинка под рёбра вышибло дыхание. Гард издал булькающий звук и, перетерпев первую, самую острую волну боли, медленно поднял глаза на сидящего перед ним гладира. Он отличался от других. Был жилистым, с развитой мускулатурой, но при этом и с выраженной лобной долей: типичный ищейка, натренированный на все случаи жизни.

– Ещё раз спрашиваю, – проникновенным голосом сказал он, приближаясь к Гарду и всматриваясь тому в глаза. – Где Рой рода Ума?

Чужое сознание проникло в голову и начало наводить свои порядки. По крайней мере, так казалось ищейке. Гард отслеживал каждое движение враждебной мысли, то прогибаясь под неё, то соскальзывая в сторону, позволяя ощутить стражу порядка своё превосходство, но не подпуская к настоящим источникам знаний.

– Он ушёл из дома больше трёх лет назад, – прохрипел Гард, – когда Глад сместился в горы, на полной луне. С тех пор я ни разу его не видел.

Экран не позволил ищейке распознать ложь. Для него мысли пленного выглядели, как гладь спокойного озера в яркий солнечный день: того, что происходит в глубинных водах, не разглядеть.

– Не видел – не значит, что тебе ничего не известно о его местонахождении, – прошипел ищейка. Он был в растерянности, и пытался скрыть это за излишней агрессией. Поэтому следующий удар пришёлся наотмашь в челюсть.

– Он не врёт, – негромко сказал второй из ищеек, ниже званием. – Никаких признаков лжи или утаивания.

– Этот гад был у людей, – прошипел в ответ первый. – Не знаю, как именно, но они научились обходить нашу силу.

– Если это так, необходимо доложить Прокурору.

– Нет! Только распишемся в своей полной беспомощности. Мы должны выбить из него всё сами.

Глаза второго широко распахнулись в почти суеверном ужасе:

– Вы что, намекаете на пытки?!

– Другого выхода нет.

– Но это варварство! Гладиры никогда не опускались до уровня человека!

– У нас! Нет! Выбора! – проорал старший по званию. – Тащите сюда угли.

– Но...

– Или ты – предатель родины?!

Второй стушевался и, вытянувшись стрункой, пошёл в сторону выхода из палатки. Но не успел он поднять полог, как снаружи, где-то совсем близко, раздался взрыв. Ищейки пригнулись и заозирались по сторонам.

– Это что было? – спросил первый.

– Не знаю, – покачал головой второй.

– Ну так иди и разберись!

Младший по званию кивнул и уже высунул было голову, но второй взрыв заставил его вернуться обратно в палатку. Разозлившись, старший швырнул Гарда на пол, крикнул:

– На улицу, быстро! – и оба выскочили наружу.

Гард так и остался лежать на траве, связанный по рукам и ногам. Снаружи раздавались короткие выкрики, которые перемежались треском огня и новыми взрывами. Гладир огляделся по сторонам в поисках того, чем можно было бы перерезать верёвки. Ползком добравшись до стола, он с трудом встал на колени и даже обнаружил лежащий на столешнице походный кинжал, но достать его, будучи скованным, не представлялось возможным. Тогда Гард подлез под край стола и головой стал приподнимать его так, чтобы нож скатился на пол.

В этот момент край палатки загорелся. На лбу гладира выступила испарина. Надо было торопиться, и он не стал медлить: упав на пол возле кинжала, судорожно нащупал его и попытался провести лезвием по верёвке, но зацепил собственное запястье. Сжав зубы, он примерился к верёвке ещё раз и надавил на неё ножом. Приложить силу почти не получалось, верёвка поддавалась, но медленно. Огонь приближался, пожирая палатку шаг за шагом, а едкий дым впивался в глаза и лёгкие.

– Здесь кто-то есть! – раздалось неподалёку. Встрепенувшись, Гард попытался обернуться. – Пленный!

Вбежавший человек наспех осмотрел гладира, отобрав у него нож, резкими движениями перерезал верёвку и помог подняться на ноги.

– Давай, обопрись на меня. Надо отсюда уходить поскорее.

Гард, который сейчас едва держался на ногах, обхватил плечи своего спасителя и, последний раз бросив взгляд на полыхающую палатку, заковылял, влекомый незнакомцем, в чащу леса.

Говорят, Суровый Лес неподвластен огню. Да, так и ест – если это обычный огонь, разожжённый с помощью огнива или даже новомодных спичек. Но когда дело доходит до магии, невозможное становится возможным. Лес полыхал, и лишь силы собравшихся на самой границе магов не позволял ему охватить всю округу.