Кая. Полукровка (СИ) - Бегун Анна

Вместе мы шли из года в год, и с каждым новым витком я почти физически ощущала, как расту и взрослею. Смотрела на осыпающиеся листья, на голые зимние деревья, и на их возрождение. Наблюдала, как меняются соседские девчонки. Как Дин становится всё выше и сильнее.

– А теперь, – проникновенно закончил Хельг, – открой глаза и вдохни это всё в семя.

Я послушалась. Ему не нужно было подробно объяснять, как именно передавать семени свои чувства: переполнившая меня изнутри сила сама рвалась наружу. Семя не умело мыслить. У него не было сознания в привычном нам понимании, но оно умело чувствовать.

Чувствовать солнце. Воду. Силу. Рост.

И прямо на глазах, в течение считанных минут, оно превратилось в дерево. Не такое высокое, как соседние, и чуть менее пушистое, но цвет его был даже зеленее, листья крупнее, ствол крепче.

– Очень здорово для первого раза, – заметил Хельг.

Но я не восприняла его слов. Чувство силы всё ещё бурлило внутри, словно поток широкой реки. Мне удалось только выдохнуть:

– Это... невероятно.

– Точно, – улыбнулся гладир. – Сама жизнь. Смерть и потери – её неотъемлемая часть, с этим приходится мириться. Но помимо них есть всё это.

– Хельг, я не понимаю. С такими способностями и с вашими мозгами, вы должны быть лучшими в медицине! У вас должны быть невероятные технологии и уровень жизни, и...

Я замолчала, не зная, как точнее выразить свою мысль.

– Это наш дар и проклятье. Взгляни вокруг, что ты видишь? Леса, реки, сады, в которых деревья аж гнутся под весом огромных спелых плодов. Чтобы построить дом, нужно всего лишь несколько дней вот так взращивать деревья, создавая любую форму, какую только душа пожелает. Здесь не бывает холодов. А чтобы заставить человека поступать, как нужно тебе, нет необходимости брать оружие. Достаточно обладать более сильной ментальностью и подавить его волю. Для любого прогресса требуется нужда. Нет проблемы – нет и решения.

Закончив, он сосредоточился на очередном ростке, и какое-то время мы молчали.

– Но ради чего тогда жить? – спросила я, собравшись с мыслями.

– У всех по-разному. Из-за всего этого у гладиров очень сильно чувство собственного предназначения. Своего места в этом мире. Помнишь своих бабушек? Я пытался объяснить, почему они так ни разу и не встретились.

– Потому что каждая из них находилась на своём месте, – припомнила я.

– Именно. Когда все на своих местах, то и жизнь в стране ладится. Но стоит кому-то занять чужое – и всё рушится. Так произошло с Прокурором.

Хельг отошёл на несколько шагов назад и критически оглядел строящуюся стену. Ветви деревьев уже начали переплетаться, образуя преграду для ветра и дождя, чтобы совсем скоро стать большим и уютным жилищем.

– Что-то Нона задержалась. Посмотришь, чем они там занимаются? А я пока, – он присел и вставил перепачканную палку в землю, – ещё здесь поработаю. На десяток таких молодцов сил должно хватить.

Семейство Ноны я застала весело хлюпающимся в воде. Вернее, это дети залезли в речку по пояс и теперь плескались, визжа и бегая друг от друга. Мать же сидела на большом валуне и чистила крупные жёлтые фрукты от толстой, но эластичной кожуры, складывая их возле себя на большой, сложенный на манер миски, лист.

– Хельг вас потерял, – сказала я, с любопытством ощупывая самодельную миску. Лист, который на вид казался самым обычным, хоть и крупным, на деле оказался твёрдым и прочным. Очередное чудо ментального воздействия на растения. – И взялся дом строить посреди выжженного поля.

– Похоже на него, – улыбнулась Нона и, сложив остатки фруктов в импровизированную корзину, поднялась на ноги. – Дети! А ну вылезайте быстро! Обедать идём!

Подул ветерок, тёплый, нежный, и я невольно улыбнулась, наблюдая за мокрыми малышами. Солнце стояло высоко, и приятно пригревало. Птицы в кронах деревьев так и заливались пением. Словно не было никакой войны.

Тут Нона вздрогнула и резко обернулась. Её лицо стало серьёзным и напряжённым, видимо, какой-то звук коснулся чуткого гладирского уха.

– Что это, ма? – спросила старшая.

Я прислушалась. Действительно, со стороны хижины донеслось ржание коней.

– Подождите здесь, – сказала Нона. – Лия, поиграй с братьями, и не выходите из-за перелеска. Пойду посмотрю, что там.

Меня охватило смутное беспокойство. Последние дни ничто не идёт по плану, и мысленно приходилось каждый раз готовиться к самому худшему.

– Я с вами.

Перебежками мы добрались до ближайшего к пожарищу куста и, затаившись за ним, прислушались. На дороге, которая тянулась вдоль бывшей усадьбы, стояли несколько коней, а на них верхом – гладиры в ярко красных рубахах.

– Хельг рода Росса, – произнёс один из них, судя по высокой шляпе – самый важный. – Вы арестованы по обвинению в предательстве родины и приговорены к сожжению на костре.

Мои глаза невольно расширились. Какого чёрта?! Как они здесь оказались? Откуда они знают, что это он?!

– Соседи, – прошептала Нона, напряжённо хмурясь. – Узнали таки.

– Я никого не видела в округе.

– У них вон заборчик низенький, видите? У них там как раз беседка стоит.

Только теперь я заметила, что куст вишни, который совсем никак не привлекал к себе внимание, обладал довольно специфичной формой и, судя по всему, был не просто кустом. Но и тихим укрытием.

– Да чтоб вас, – прошипела я, выпрямляясь. – Его надо спасать.

– Стойте! – Нона схватила меня за руку. – Вам никак нельзя! Вы – наша последняя надежда! Если вас поймают, это будет конец! Ох, Глад Великий, прошу вас, бегите! Бегите и сделайте то, зачем пришли!

Несколько секунд я смотрела в полные отчаяния глаза гладирки. Вспомнила её мужа, вспомнила Гарда. Бросила взгляд на послушно шагающего за ищейками Хельга с покорённой волей, скрипнула зубами и, вытащив из кармана серьгу быстро вставила её обратно в ухо.

– Пожелайте мне удачи, Нона.

Ну, Прокурор, держись. Я из тебя котлету сделаю!

Глава 16

В тёмном холодном помещении раздался металлический удар, скрип и несколько тяжёлых шагов. Высокий гладир со светлыми, отдающими в серебро волосами тяжело вздохнул и встал с каменной скамьи с изящным узором вдоль спинки. Скамью вырубили ещё в те времена, когда здесь обитали гости с Глада, а потому высоты её катастрофически не хватало рослому командиру.

Он не стал ждать приглашения, и сам подошёл к барьеру. С той стороны две крупных ищейки привели заключённого в кандалы гладира.

– У вас пополнение, – сказал один из них, подталкивая пленного к барьеру.

– А я думал, про нас забыли, – пошутил командир. – Давно свежей крови не было.

– Что вы, мы всегда печёмся о вашем благополучии, – хохотнул ищейка. – И ждём того же от вас. Доблестный недоволен последними поставками и требует наказать рабов.

– Они будут наказаны, не сомневайтесь.

Второй ищейка толкнул пленного в спину, так что тот сделал пару шагов вперёд и пересёк барьер. Командир, сложив руки на груди, наблюдал за тем, как ищейка складывает в маленькую вагонетку ключи и запускает её движение по проржавевшим от времени рельсам. Раздался скрип, от которого сводило зубы.

– И моя личная просьба, – добавил второй ищейка. – Накажите рабу Клавью, которая у вас в приёмной служит. Она мне нахамила.

– Накажем, – кивнул командир, вытаскивая крошечный ключик из подъехавшей вагонетки.

– Построже.

– По всей строгости. Она десять дней не сможет присесть ни на минуту.

– Вот за что я тебя люблю, Ладо, – усмехнулся другой ищейка, – так это за твою строгость. Так их! Спуску не давать!

Губы командира растянулись в улыбке:

– Вы же нам всё равно пришлёте новых взамен тех, кто пришёл в негодность.

– Ещё как пришлём. Скоро самого короля тебе на блюдечке принесём.

– Короля? – удивлённо вскинул брови командир и взял пленного за волосы. Рывком дёрнул его голову вниз, бросил короткий взгляд на клеймо, а затем снова обратился к ищейкам. – Разве не лучше будет его прилюдно казнить?