Гарторикс. Перенос - Юлия Борисовна Идлис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За прилавком, установленным на небольшом возвышении в дальнем углу, восседал сам дядюшка Бо – жирный бриген в кожаном фартуке на голое тело, с головой и мохнатыми ручищами прима, свисавшими до земли. За его спиной был выход на кухню, откуда то и дело выскакивали проворные секты с подносами – разносили по столам миски с зеленоватой бурдой и кружки с мутной белесой жидкостью, пахнущей плесенью. Сам Бо не ел и не пил; его маленькие темные глазки ощупывали каждого посетителя, следя за тем, кто за что заплатил и не намечается ли пьяная драка.
Охотники сидели в углу у самой стены. Чувствуя на себе настороженные взгляды посетителей и официантов-сектов, Эштон протиснулся между столешницами и подошел к примам.
Все трое разом замолчали. Одноглазый сидел к Эштону спиной, но даже не шевельнулся. Молодой поднял испуганные глаза и сунул руку под стол, нащупывая оружие. Прим, покрытый шрамами, пробормотал что-то сквозь зубы; редкая шерсть у него на плечах встопорщилась.
Эштон вдруг понял, что совершенно не представляет, как начать разговор, и потому сказал первое, что пришло в голову:
– Говорят, у вас экспедиция.
– Кто говорит? – молодой сверлил его взглядом, словно пытаясь прочесть мысли.
– Люди, – как можно беспечнее сказал Эштон и пожал плечами для верности.
Примы переглянулись.
– Где ты нашел здесь людей? – буркнул охотник со шрамами, и все трое неожиданно расхохотались.
Эштон вежливо осклабился. Отсмеявшись, одноглазый ткнул в него когтистым пальцем и спросил молодого:
– Это твой, Шукра?
– Нет, – сказал тот, внимательно глядя на Эштона. – Мой всё еще думает.
Одноглазый наконец повернулся и смерил Эштона цепким взглядом, задержавшись на острых зеленых гребнях и шраме поперек морды.
– А ты, значит, уже всё придумал, – задумчиво произнес он.
Эштон кивнул.
– Ну, садись, – вздохнул одноглазый и махнул рукой, подзывая секта с подносами. – Рассказывай.
Охотники сидели на грубо обтесанных чурбаках. Вокруг стола свободных чурбаков не было, так что Эштон уселся на задние лапы, словно кошка, обернув вокруг себя хвост.
Легенда, которую он придумал, пока шел к таверне, была безыскусной. Он жил на окраине Города, поиздержался, изначальная тушка пришла в негодность, и теперь ему надо заработать хотя бы на мастерскую для нее, а лучше – сразу на клон. Всем известно, что самый быстрый способ заработать – это вписаться в экспедицию за Горизонт. Поэтому он здесь.
– Как тебя зовут? – спросил одноглазый, подождав, пока сект поставит на столешницу четыре мятые кружки и уйдет.
– Тон, – сказал Эштон, вовремя вспомнив совет Сорок первого по поводу настоящих земных имен.
– Шукра, – одноглазый указал на молодого. – Этот изрезанный – Рихну. А я Коул.
Эштон кивнул всем по очереди. Ни одно из этих имен, конечно же, не было настоящим, но различать охотников между собой стало немного проще.
– Выпей с нами, Тон, – сказал Коул, подтолкнув к нему кружку. – Мы угощаем.
Эштон вдруг понял, что не знает, как пить из кружки в теле драка. Высунув раздвоенный язык, он окунул его в белесое содержимое, но это оказалось неудобно. Тогда он взял кружку обеими лапами и, раскрыв пасть пошире, осторожно вылил всё прямо себе в горло.
Судя по вкусу, это был забродивший сок водяного дерева. Вонючая жидкость обожгла глотку и ударила в голову. Всё вокруг стало как будто резче – смех, голоса, стук посуды о каменные столешницы. Присмотревшись к Шукре, который сидел напротив, Эштон понял, что может различить каждый волосок его грязновато-зеленого меха, и в который раз пожалел, что оставил тушку ищейки в тупике. Способность читать сознания, усиленная соком водяного дерева, даже перебродившим, очень бы ему сейчас пригодилась.
Но продолжалось это недолго. Поверх шума таверны нарастал пульсирующий звук, который постепенно перекрыл голоса и даже немного смазал картинку. Эштон не сразу понял, что это было биение его собственного сердца.
Кто-то хлопнул его по плечу между гребнями. Эштон вздрогнул и поднял голову.
– Пьешь ты неплохо, – Коул осклабился, обнажив неровные желтые клыки. – А теперь скажи, почему ты так хочешь свалить из Города.
– Мне нужны деньги, – произнес Эштон, с трудом ворочая языком. – Я же уже сказал.
Примы переглянулись. Рихну бросил на Эштона тяжелый взгляд исподлобья, и контуры его головы слегка раздвоились.
– Тушка сидит на тебе как влитая, – процедил он сквозь зубы. – Ты что, драк?
– Сект, – Эштон замотал головой. – Просто для моей работы тушка драка подходит лучше.
Коул с интересом прищурился, катая в ладонях щербатую металлическую кружку.
– Да? – спросил он. – И что же у тебя за работа?
Пульсирующий звук в голове начал стихать. Эштон заметил, что примы так и не сделали ни глотка из своих кружек.
– Тяжелая, но интересная, – сказал он и замолчал, глядя в настороженный темно-красный глаз Коула.
Первым не выдержал Шукра. Всё еще держа руки под столешницей, он заерзал на чурбаке и сморщил нос, показав крепкие клыки.
– Где ты взял эту тушку?
– Выиграл, – сказал Эштон и повернулся к нему, обнажив полную пасть загнутых внутрь зубов. – На Арене.
Шукра резко подался назад вместе со своим чурбаком. Рихну издал горлом звук, похожий то ли на рычание, то ли на сдавленное ругательство. Коул усмехнулся.
– Ну раз так, – произнес он, отхлебывая из своей кружки, – в экспедиции ты нам пригодишься. Четверть добычи твоя. Выходим завтра. Будь у Лесных ворот перед вторым рассветом – до хондровых рощ путь неблизкий.
Эштон кивнул. Рихну смерил его недобрым взглядом и опрокинул в себя сразу полкружки прокисшего сока.
– Платформу дадим, – буркнул он. – Но потащишь ты ее сам – или плати за секта.
Кроме сонных привратников-примов на площади перед Лесными воротами еще никого не было: офицеры-бригены появлялись чуть позже. Над крышами медленно занимался холодный багровый рассвет, делая воздух похожим на стылую кровь: потеплеть должно было только с восходом белого солнца.
Невдалеке в переулке послышался перезвон лезвий и скрип колес. Эштон услышал звуки раньше, чем привратники, которые засуетились лишь тогда, когда на площадь вышли охотники в сопровождении двух сектов, тянувших за собой три платформы. Две были нагружены припасами, мешками и оружием. Третья была пустой.
Шукра подкатил ее к Эштону и достал шлейку из тяжелой двойной цепи с кожаными накладками.
– Залезай, – сказал он, встряхнув цепь
