Отечник проповедника - игумен Марк Лозинский

См. также: Ревность

Не видно, чтоб преподобный Пимен в своем новоначалии находился в послушании у какого-либо старца. Видно то, что он тщательно руководствовался советами многих великих иноков, которыми в те благословенные времена изобиловал Египет. Однажды он пошел к некоему старцу с намерением спросить его о трех помыслах. Придя к старцу, он забыл один из трех помыслов. После беседы со старцем Пимен возвратился к своей келии. Только взялся за ключ, чтобы отпереть дверь, как вспомнил то, о чем забыл сказать. Оставив ключ в двери, он возвратился к старцу. Старец спросил о причине столь скорого возвращения. "Я взялся за ключ, — сказал Пимен, — чтобы отпереть келию, и вспомнил о забытом помысле, почему, не отворив келии, возвратился." Расстояние между келиями было значительное. Старец сказал ему: "Ты — пастырь Ангелов, имя твое прославится во всей земле египетской." (Еп. Игнатий. Отечник. С. 318. № 3).

821. Повесть о том, как авва Евстафии подвергся тяжелому искушению и едва не погиб из-за того, что не исповедал своих помыслов старцу

См. также: Блудная брань; Подвиг мирянина и монаха; Тщеславие

Поведал авва Евстафии: "Живя в миру, я никогда не вкушал пищи прежде захождения солнца. Когда я сидел в лавке, книга не выходила из моих рук: рабы мои продавали и принимали товар, а я непрестанно упражнялся в чтении. По средам и пятницам я раздавал милостыню нищим. Когда начинался звон, я спешил в церковь, и никто прежде меня не приходил в нее. Когда я выходил из церкви, то приглашал с собой убогих в мой дом, и они разделяли со мной трапезу. Когда я стоял в церкви на всенощном бдении, ни разу не вздремнул, — и признавал я себя великим подвижником. Все прославляли и почитали меня. Умер сын мой, вельможи города пришли ко мне, чтоб утешить меня, но я не мог утешиться. От великой скорби я впал в болезнь и был близок к смерти. По прошествии семи месяцев едва поправился. Провел я в своем доме после этого еще четыре года, подвизался по силе и не прикасался к своей жене — жил с ней, как с духовной сестрой. Когда случалось мне видеть монаха из Скита, я приглашал его в дом вкусить со мной хлеба. У этих монахов я расспрашивал о чудесах, совершаемых святыми старцами, и мало-помалу пришло ко мне желание монашества. Жену свою я ввел в женский монастырь, а сам пошел в Скит к авве Иоанну, с которым был знаком. Он постриг меня в монашество. Имел блаженный, кроме меня, еще двух учеников. Все, видя меня особенно усердным к церкви, отдавали мне почтение. Провел я в Ските около пяти месяцев, и начал очень беспокоить меня блудный бес, принося воспоминание не только о моей жене, но и о рабынях, которых я имел в своем доме. Не было мне отдыха от брани ни на час. На святого старца я смотрел, как на диавола, и его святые слова казались мне уязвляющими меня стрелами. Когда я стоял в церкви на бдении, то не мог открыть глаз от сна, овладевавшего мной, так что не один раз я приходил в отчаяние. Борол меня и бес чревообъядения, борол до того, что я часто крал остатки хлеба, ел и пил тайно. Что говорить много! Помышления мои расположили меня выйти и бежать из Скита, направиться на восток, поселиться в таком городе, в котором никто меня не знал, там предаться любодеянию или жениться. Старец, видя перемену в моем лице, ежедневно увещевал меня: "Сын мой, лукавые помыслы нападают на тебя и смущают твою душу, а ты не исповедуешь их мне." Но я отвечал: "Отец! У меня нет никаких помыслов, но я размышляю о своих грехах и скорблю о них." Обуреваемый такими скверными и лукавыми помышлениями, я провел пятнадцать месяцев. Однажды перед воскресным днем увидел я во сне, что нахожусь в Александрии, прихожу поклониться святому Апостолу и евангелисту Марку. Внезапно встретило меня множество эфиопов. Они схватили меня и, окружив, разделились как бы на два лика. Принесли черную змею, связали ею мои руки, а другую змею свернули в кольцо и возложили мне на шею, еще одну змею положили мне на плечи, они прицепились к моим ушам и змеею же препоясали меня по моим чреслам. Потом привели женщин-эфиоплянок, которых я имел некогда в моем доме, и они начали меня целовать и плевать мне в лицо. Нестерпим был для меня их смрад! Змеи начали кусать мои ноги, лицо и глаза, а эфиопы, стоявшие вокруг меня, отворили мои уста и влагали в них огненной ложкой нечто, говоря: "Ешь и насыться." Также они принесли чашу, говоря: "Подайте вина и воды и напоите его." И напоили они меня горящей смолой, смешанной с серой. После этого они начали меня бить огненными железами, говоря: "Отведем его в город Едес и надругаемся над ним и там." Находясь в таком бедствии, я увидел двух светоносных мужей, красоты неисповедимой: они выходили из церкви святого Марка. Эфиопы, увидев их, убежали, а я начал взывать к ним: "Помилуйте меня!" Они спросили: "Что случилось с тобой?" — "Я шел в церковь поклониться и попал на разбойников. Видите, что они сделали со мной." Один из светоносных людей сказал мне на это: "И хорошо сделали, с тобой следует поступить еще хуже. Но никто не может разрешить тебя от этих уз, кроме аввы Иоанна, с которым ты живешь и от которого ты отлучен твоим неверием." Затем светоносные мужи оставили меня и ушли, а я начал вопиять к ним: "Заклинаю вас Единосущной Троицей! Помилуйте меня!" Когда я кричал так, пришли братия и разбудили меня. Я был облит слезами. Встав, я поспешил к преподобному старцу, припал к его святым ногам и рассказал ему по порядку все виденное мной. Старец сказал мне: "Эфиопы суть бесы, змеи — скверные помыслы, которых ты не исповедуешь мне. Огненная змея — брань беса блудного, жены-эфиоплянки суть помышления лукавые, обольщающие и вместе губящие тебя. Снедающая тебя змея есть злоречие. Огненная лжица, отверзавшая твои уста, суть бесы осуждения. Чаша, которой напоили тебя, есть твое душевное расположение, происшедшее от принятых лукавых помыслов, и то отвращение, которое ты ощутил ко мне и к братии. Смолой и серой означаются тот хлеб и та вода, которые ты ел и пил украдкой, тайно. Знай, сын мой, что добродетели, которые ты совершал в мире, смешаны были с возношением и гордостью. Твои бдения, твое пощение, твое неопустительное хождение в церковь, милостыни, которые ты раздавал, все это делалось под влиянием похвалы человеческой. По этой причине и диавол тогда не хотел нападать на тебя. Ныне же, увидев, что ты вооружился на него, и он восстал на, тебя. На будущее время увещеваю тебя, сын мой, когда ощутишь в себе смущение, бурю от лукавых помыслов, скажи об этом мне, отцу твоему, или братиям, которые живут с тобой, и уповай на Бога, чтобы помог тебе, как помог многим." Сделав мне это наставление, старец отпустил меня в свою келию. С этого времени я начал открывать свои помышления и уже пребывал в покое." (Еп. Игнатий. Отечник. С. 118).

822. Ученик за семикратное отвержение помыслов своеволия удостоился семи венцов

См. также: Награда; Своеволие; Твердость

В Фиваиде некий старец безмолвствовал в вертепе, У него был ученик-подвижник. Старец имел обычай по вечерам поучать ученика и делать ему душеполезные наставления. После наставления он молился и отпускал ученика спать. Случилось, что посетили их благочестивые миряне, которым было известно великое воздержание старца. Получив от него утешение, они ушли. По их отшествии вечером старец опять сел по обычаю и занялся поучением и наставлением брата. Во время беседы напал на него сон, а брат стоял, ожидая, чтоб старец проснулся и сотворил над ним молитву. Старец не просыпался. Ученик, сидя долго, был побеждаем помышлениями потихоньку уйти и лечь спать, но он понудил себя, воспротивился помышлению и остался. После этого сон начал склонять его, но он не ушел. До семи раз повторилось с ним такое колебание, но он с твердостью устоял. По прошествии полуночи старец проснулся и, увидев ученика сидящим близ себя, сказал: "Отчего ты до сих пор не ушел?" Ученик отвечал: "Оттого, отец, что ты не отпустил меня." — "Почему ты не разбудил меня?" — "Я не осмелился толкнуть тебя, чтобы не беспокоить." Они встали и начали отправлять утреню. По окончании утрени старец отпустил ученика. Оставшись один, старец пришел в исступление. И вот некто показывает ему прославленное место, в нем трон и над троном семь венцов. Старец спросил того, кто показывал: "Кому все это принадлежит?" Тот отвечал: "Ученику твоему даровал Бог и место это, и трон за его жительство. Эти же семь венцов он заслужил в эту ночь." Услышав это, старец удивился, позвал ученика и спросил его: "Скажи мне, что сделал ты этой ночью?" Он отвечал: "Прости меня, отец! Я ничего не сделал." Старец, думая, что он говорит по смирению, сказал: "Поверь, я не успокоюсь, пока не скажешь мне, что сделал или что помышлял ты ночью." Брат, не зная за собой никакого дела, не находил, что сказать, и потому отвечал старцу: "Прости меня, отец! Я ничего не сделал, разве только то, что до семи раз был склоняем помышлениями уйти и лечь спать, но не пошел, потому что не был отпущен тобой по обычаю." Старец, услыша это, тотчас понял, что ученик столько раз был увенчан Богом, сколько раз противостал помышлениями. Он ничего из виденного не возвестил брату, чтоб не нанести ему вреда, но поведал это духовным отцам. Уясним, что за победу и над малыми помышлениями Бог венчает нас. Благо человеку понуждать себя ради Бога во всяком деле. Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11, 12). (Еп. Игнатий. Отечник. С. 495. № 100).