Обсидиановая бабочка - Лорел Гамильтон

– Какие предметы найдены на том месте, где я была, – на ранчо?

Его благодушный взгляд изменился и стал проницательным, но улыбка по-прежнему не сходила с его лица.

– Пожалуйста, но не потому, что ты такая прелесть, – просто мне нравится ход твоих мыслей.

– Да говори же!

– Большинство предметов были очень схожи, поскольку многие собирали образцы местной культуры или вообще юго-запада, но ничего экстраординарного не было. Кроме вот этого.

Он полез под пиджак и вытащил конверт из плотной бумаги – наверное, предназначенный для ремня штанов.

– Я же знала, что ты не зря пиджак надел.

Он засмеялся и высыпал из конверта фотографии мне на колени. Некоторые были полупрофессиональными снимками небольших резных безделушек из бирюзы. С первого взгляда я хотела сказать – культура майя или ацтеков, что-то в этом роде. Я все еще не умела определять разницу навскидку. Несколько снимков кабинета убитого – того, который пытался остановить тварь солью – были сделаны получше: «полароидом» и со всех ракурсов.

– Это твоя работа? – спросила я.

Он кивнул.

– Я фотографировал в тот день, когда Маркс решил, что меня лучше использовать не на месте преступления.

Я вернулась к первому набору фотографий.

– Предметы лежат на дереве, свет отличный, похоже, естественный. Страховые фотографии?

Он кивнул.

– Кому они принадлежали?

– Взяты из первого дома, который ты видела.

– Бромвеллы, – вспомнила я.

Он поднял другой снимок:

– Этот взят у Карсонов, и все. Либо больше ни у кого этого не было, либо его не страховали.

– А люди, которые это не страховали, пытались застраховать другие предметы старины?

– Да.

– Черт, – сказала я. – Мне мало что известно о таких штуках, но я знаю, что они ценные. Уж если у тебя такая есть, почему ее не застраховать?

– А если она паленая?

– Незаконно добытая? А с чего они могли так подумать?

– Может быть, потому что для тех двух домов мы можем это доказать. История предмета – где он получен и когда – фальшивая.

– То есть?

– Подобные предметы не появляются ниоткуда. У них должна быть история для оформления страховки. Эти люди отнесли в страховую компанию документы, и небольшое расследование показало, что те, кто – по документам – откопал предмет и продал его, слыхом о нем не слыхали.

– И его отказались страховать.

– Ага.

Что-то было у него в лице, как у нетерпеливого ребенка, подготовившего сюрприз.

– Ты что-то затаил. Выкладывай.

– Знаешь, кто такой Райкер?

– Охотник за черепками и нелегальный торговец находками.

– А почему он так интересовался тобой и ходом следствия?

– Понятия не имею. – Я снова посмотрела на фотографии. – Ты хочешь сказать, что этот предмет жертвам продал он?

– Не лично. Но Тад Бромвелл, сын-подросток, был при матери, когда она покупала эту вещицу в подарок на день рождения его отцу. Купили в магазине, принадлежащем известному партнеру Райкера. Он берет предметы старины и делает их легальными.

– Вы уже с ним поговорили?

– Для этого понадобилась бы планшетка.

– Значит, он и есть последняя жертва?

– Ты правильно поняла, – кивнул Рамирес, улыбаясь.

– О’кей. – Я покачала головой. – Значит, у Райкера необычный интерес к этому делу. Он даже хотел повидаться со мной. По крайней мере двое из убитых покупали у него археологические находки. Владелец магазина, где они были куплены, мертв. – Я посмотрела на Рамиреса. – Этого не хватит на ордер?

– Мы уже обыскали его дом. Людей Райкера подозревают в убийстве двух местных копов, и нетрудно было найти судью, который дал нам ордер на барахло, что они утащили из дома Теда.

– И какую хрень этот ордер вам позволил искать? У дома Теда они не говорили об украденных артефактах. Они просто наставили на нас стволы и сказали, что Райкер хочет побеседовать о ходе расследования.

– Ордер давал право на поиск оружия.

Я покачала головой:

– И если бы вы нашли украденные артефакты, вы не могли бы использовать их в суде.

– Это был повод обыскать дом, Анита. Ты же знаешь, как такие вещи делаются.

– Что-нибудь нашли?

– Несколько стволов, на два не было разрешения, но ордер не давал нам права простукивать стены или что-нибудь разбирать. Мы не могли даже поднять ковер или снять книжную полку. У Райкера есть тайник для археологических находок, но мы его не нашли.

– Тед присутствовал при обыске?

– Присутствовал. – Рамирес помрачнел.

– В чем дело?

– Тед хотел простучать некоторые стены кувалдой. Он был уверен, что внизу есть потайная комната, но мы не нашли способа ее вскрыть.

– А ордер вам не давал права на разборку стен.

– Не давал.

– И как Райкер отнесся ко всем этим развлечениям?

– Его адвокат вопил о злоупотреблении властью. Тед подошел к Райкеру вплотную и что-то сказал очень тихо. Адвокат заявил, что он угрожал Райкеру, но Райкер не подтвердил. Что ему сказал Тед, он сообщить отказался.

– А ты думаешь, Тед ему угрожал?

– И еще как.

Не в стиле Эдуарда кому бы то ни было угрожать, особенно в присутствии полиции. Значит, его действительно достало.

– Так что же такое представляют собой эти фигурки?

– Никто не знает. Эксперты говорят, что это ацтекская работа, но относится к периоду уже после испанского завоевания.

– Погоди, получается, что они вырезаны после того, как пришли испанцы и разгромили ацтеков?

– Не после, но в то же самое время.

– А кто давал заключение?

Он назвал имя, которое я не знала по университету, и добавил:

– А какая разница?

– Я думала, вы обратились к профессору Даллас.

– Маркс считает, что она слишком много времени проводит с нечестивыми демонами.

– Если он имеет в виду Обсидиановую Бабочку, я с ним согласна. Представляешь себе – мы с Марксом в чем-то согласились! Даже страшно как-то.

– Значит, ты тоже считаешь ее ненадежным источником.

– По-моему, Даллас верит, будто солнце светит из задницы Итцпапалотль. Так что да, считаю. Ты из этих снимков ей что-нибудь показывал?

Он кивнул:

– Из дома Бромвеллов.

– И что она сказала?

– Что это подделка.

Я подняла брови:

– А другой эксперт что сказал?

– Что понимает, почему по фотографиям это можно принять за подделку. У фигурки в глазах рубины, а у ацтеков рубинов не было. Так что по фотографиям это выходит подделка.

– Я слышу какое-то «но», – сказала я.

– Доктор Мартинес держал предмет в руках, рассмотрел вблизи и решил, что предмет подлинный, но сделан уже после прихода испанцев.