Спрячь Ищи Найди Продай - Иван Максименко

— Ничего, не беда. Привет, Лиза, — Марио поздоровался с сидевшей на пассажирском сидении подругой водителя, встретившись с ней взглядом.

— Привет, Марио, — на краях пухлых вишнево-красных губ Лизы выступила тонкая улыбка.

— Все прошло, как по маслу, вот тебе обещанный остаток. Молодец, выполнил задачу отлично. Лиза, передай ему, — Георг достал из нагрудного кармана рубашки несколько свернутых банкнот и подал их своей подруге, которая, молча, передала их Марио. — Ладно, будь осторожен и берегись.

— Вы тоже берегитесь, — кивнул Марио, принимая деньги.

Пока черный джип пропускал машину за машиной, пытаясь выехать на проезжую часть и вклиниться в гудящий поток, взгляды Лизы и Марио снова встретились. Глаза черноволосой красавицы, всегда искрившиеся легким задором, стрельнули в молодого мужчину, выражая некий необъяснимый интерес, как будто пытались прочитать на лице разносчика пиццы все его сокровенные мысли.

«И чего она на меня так глядела? — подумал Вегерс, возвращаясь к своему старому мотоциклу. — Она вправду очень красивая. Хорошенького спарринг-партнера подобрал себе наш тренер по боксу…».

«Тренером по боксу» Марио с иронией называл Георга Кесселя, заказавшего ему похищение картины из дома Яна Икса. Георг, действительно, пару раз в неделю преподавал боксерское мастерство в небольшом клубе одного из своих знакомых. В прошлом Кессель сам боксировал на любительском уровне, но его карьера закончилась еще в двадцать четыре года — поняв, что славы и почестей ему никогда не видать, как, собственно, и хороших денег, он предпочел повесить перчатки на гвоздь и подыскать себе какое-нибудь более доходное занятие.

Таким занятием для него, спустя некоторое время, стала торговля крадеными предметами искусства — вступить в ряды одной из группировок ему помог знакомый боксер, так же, как и он, забросивший спорт. За четыре года Кессель довольно хорошо освоился на новом поприще, появились и страстно желаемые им деньги — много и сразу. Но, в конце концов, четыре года сладкой жизни быстро пролетели — именно столько понадобилось полицейским, чтобы выйти на него. Георгу впаяли первый срок, правда, отделался он довольно легким наказанием — за активное сотрудничество со следствием и признание вины он получил предельно смягченный приговор и всего через полтора года досрочно вышел на свободу.

Месяцы, проведенные за решеткой (там он заодно обрел новые связи), впрочем, не заставили Кесселя раскаяться или заняться законным родом деятельности, также его не пугала перспектива снова загреметь в тюрьму, но уже на намного более длительный срок.

После освобождения Георг на пару месяцев покинул Калиопу и вел себя прилично, готовясь в ближайшем будущем снова взяться за подпольную торговлю искусством, тем более его сбережения стремительно таяли. На этот раз, однако, он учел прежние ошибки и придумал более сложную схему, пытаясь в максимальной степени затруднить сыщиков. Пока это ему, кажется, удавалось.

9

— Алло, Альберт, прости, что поздно. Тебе тоже сегодня звонил следователь?

— Да. К Яну, моему знакомому, ночью залез вор и украл картину.

— А чего он ее не сдал Министерству культуры? Ты ведь ему сам советовал это сделать.

— Говорит, что у него времени не было. Собирался сегодня идти…

— И вот что получилось… — хмыкнул в трубку Борис Ховац, — следователь спрашивал, кто из коллег знал о картине. Видимо, считает, что информацию вынес кто-то из наших. Я ее только Марте давал, она графологическую экспертизу делала, а так никто другой ее в руки не брал. Ты кому-нибудь о ней не рассказывал?

— Когда ты мне на днях вернул картину, меня в коридоре остановил Денис Тальман и выпросил телефонный номер Яна. Он, оказывается, был рядом и подслушал наш с тобой разговор.

— Тальман? Ты ведь знаешь, что он за тип. Ты следователю о нем рассказал?

— Да, Борис, все рассказал. Но мне как-то не верится, что он мог заказать кражу — это слишком очевидно бы было.

— Ну, может, это не он, может он кому-то из своих дружков о ней поведал, и его решили опередить. Кстати, наш директор знает об этом происшествии?

— Думаю, нет пока. Да и музей тут не при делах.

— Альберт, будь осторожен с твоим другом. Он случайно не пробовал застраховать картину перед кражей? Уж слишком много в этой истории темных пятен. Как бы и нам не влетело…

— Да нет, он не такой, он бы никогда не додумался подстроить грабеж, чтобы получить страховые выплаты, если ты к этому клонишь.

— Ну, ладно, посмотрим, как будет развиваться ситуация. Хорошо, если эта афера нам не испортит летний отдых.

— Борис, ты уж извини, что я тебя впутал в эту историю. Я постараюсь с этой проблемой сам разобраться.

— Да пустяки это, не бери в голову. Ты ведь сделал твоему знакомому услугу. Ладно, до скорого. Посмотрим, что этот следователь завтра придумает. Пока.

— Пока, Борис.

На парковке перед закусочной на одном из бульваров, рассекающих центральные районы столицы, появился черный джип. Водитель, чьи глаза скрывались за большими черными очками, вышел из машины, держа борсетку в левой руке, и, оглядев маленькие столики, вынесенные на улицу, в тень под козырьком выступающей над фасадом крыши, заметил нужного ему человека.

— Привет, Ферди, чего это ты не в ресторане завтракаешь? Экономишь? — улыбаясь, сказал водитель джипа, подойдя к столику, за которым сидел Фердинанд Золик.

— Спешу. Потом, может, не будет времени на ресторан. День сегодня загруженный, — разрезая тонкий кусок ветчины, ответил Золик. — А у тебя какие новости?

— Новости отличные, — пробасил Георг Кессель, подвигая к себе стул, — что обещал, то и сделал.

— Молодец. Все обошлось без проблем?

— Да, у меня контроль качества строгий. Бери, — Кессель вынул из борсетки связку ключей, завернутую в бумажку, на которой был написан какой-то текст, и протянул ее Фердинанду, — потом не забудь мне их вернуть. Брось их в почтовый ящик. Ты помнишь, где я живу?

— У тебя прежний адрес?

— Да.

— Значит, помню. Я после шести заберу мою вещь.

— Ладно, Ферди, как знаешь. Я тогда пойду.

— Давай.

Георг, молча, встал из-за стола и быстрым шагом покинул закусочную, оставив Золика спокойно доедать свою порцию.

— Ты уверен, что никто лишний не мог узнать о картине? Может, ты ляпнул чего не надо где-нибудь? — спросил Эдуард Хори, искоса посмотрев на Дениса Тальмана. Собеседники стояли у большого окна с раздвинутыми бордовыми занавесками в кабинете Хори и, судя по выражению их лиц, вели не очень веселый разговор.

— Да никому я не говорил о ней. Зачем мне это нужно?

— Следователь, видимо, пока считает нас основными подозреваемыми.

— Тот, кто организовал кражу, не стал бы связываться с Иксом. Да и что может этот следователь нам предъявить? Пусть, если хочет, обыскивает мой дом. Только вот картины у меня никакой нет.

— Понятно, что не найдет ее у тебя, Денис, но ведь пресса шум поднимет, а я в криминальные истории впутываться совсем не желаю. Следователь не пытался тебя чем-нибудь прижать?

— Да нет, у него против нас ничего нет. Спрашивал, как я узнал о картине, чего я делал в НАМСИ и всякое такое. Не можем мы ни в какой криминал впутаться.

— Если воры узнали о картине не от тебя, значит, скорее всего, информацию им слил кто-то из музея, или — тоже вариант — кто-то из соседей или знакомых этого… Икса, или как его там.

— Я тоже так думаю. Кто-то из музейных дал наводку — к гадалке не ходи. Вряд ли это Хоман или Ховац, наверное, кто-то из их коллег тоже имел доступ к картине и накапал ворам.

— Меня удивляет, что газеты об этом все еще не затрубили. Они и до нас доберутся, как только узнают, что отыскался неизвестный шедевр Леонарда Эуса.

— Отыскался внезапно и так же внезапно испарился… — задумчиво вглядываясь в поток автомобилей под окнами галереи «Эклектика», проворчал Тальман.

— Будем следить за новостями. Если ее попробуют реализовать, сразу поползут слухи. Это, как ни как, Эус. Хотя не известно подлинник ли это или нет. Может, это специально все подстроили, чтобы набить ей цену. А потом окажется, что никакой картины Эуса вовсе и не было. Кто-нибудь сделает бабки и смоется.

— Не думаю, что это подстроено, Эдик. Получается чересчур закрученный сценарий, — наморщил лоб Тальман, — да и я этот эскиз в руках держал, уж слишком натуральный у него был вид. Ховац опытный эксперт, подделку легко отличил бы.

— Тебя следователь собирается на допрос вызывать? Ты в этом деле не фигурируешь?

— Когда вызовет, точно не сказал. Настоял сообщить ему, если я куда-то решу поехать.