За Ленинград! За Сталинград! За Крым! - Петр Кошевой

На восточной и южной окраинах города завязался жестокий бой. Дело доходило до рукопашных схваток. В них сибиряки были особенно сильны. В течение ночи были захвачены окраины Тихвина и местами наши подразделения вклинились в городские кварталы.

Штурм Тихвина

К.А. Мерецков внимательно следил за ходом боя. Как только я доложил ему, что полки ворвались в город, он приказал бросить 311-й полк во главе с майором Захаровым на перехват путей отхода противника из Тихвина на Липную Горку. Часть быстро выполнила приказ, но натолкнулась на жесткую оборону противника, насыщенную большим количеством артиллерии и танков.

С рассветом на полк обрушилась немецкая авиация. Опрокинуть гитлеровцев и перерезать их коммуникации не удалось.

Штурм продолжался и днем, но главную задачу – окончательный разгром противника в Тихвине – советские войска решили в ночь на 9 декабря 1941 года.

Наши части под Тихвином не раз действовали под покровом темноты, причем более смело и уверенно, чем противник. Ночью расчеты его пулеметов и экипажи зарытых в землю танков, по сути, были слепы. Морозы были непривычны для фашистов, у которых к тому же не хватало теплого обмундирования. Они прятались в дома и укрытия, что тоже не способствовало крепости обороны. Сибиряки же, хорошо одетые и обутые, легко переносили холод. Они смело проникали в тыл противника, активно штурмовали его опорные пункты и отдельные огневые точки.

Решающий штурм города начался около 23 часов 8 декабря. Главный наш удар – в направлении железнодорожной станции. Здесь действовал 60-й полк майора Абрамова и основная масса артиллерии. Командир твердо управлял подразделениями.

На юго-восточную часть города должен был наступать 38-й полк. Его командир майор П.Г. Лембо хорошо подготовил часть к действиям в городе и ждал приказа с нетерпением.

Доложил начальник инженерной службы майор В.С. Свинцов: проходы в заграждениях противника проделаны. Для саперов, казалось, не существовало неразрешимых задач.

Майор В.С. Свинцов

Часа за полтора до начала наступления я перебрался в каменный дом, черневший недалеко от полуразрушенного здания вокзала, где, как мы ожидали, должны были развернуться основные события. Со мной направился С.И. Фефелов, а вскоре туда же прибыл Г.Д. Стельмах. Хотя все было рассчитано и примерено, цели артиллерией пристреляны, а пехота еще днем хорошо присмотрелась к объектам штурма, мы все же волновались. Еще раз переговорили с командирами полков, с артиллеристами на позициях. Все были готовы к атаке.

– Ждать далее бессмысленно, – как бы про себя проговорил Стельмах. – Люди на исходном положении устанут, если не двинуть их вперед. Пора атаковать.

Однако назначенное время наступления еще не подошло. Тогда генерал Стельмах связался по телефону с командармом и объяснил ему сложившееся положение.

– Начинай! – разрешил генерал Мерецков.

В воздух пошла красная ракета – сигнал атаки.

Пехота двинулась вперед без артиллерийской подготовки. С нею были в конной упряжке орудия 127-го легкого артиллерийского полка, выделенные для стрельбы прямой наводкой. Путь был недолог. Враг открыл жестокий огонь, и лошадей пришлось увести в укрытия. Далее орудия пошли на руках расчетов и помогающих им стрелков.

С.И. Фефелов сосредоточенно всматривался в карту, освещаемую электрическим фонариком. Он знал, где и какое орудие действует, прислушиваясь к загрохотавшим выстрелам. Вскоре в городе уже гремели сотни взрывов. Теперь даже ухо начальника артиллерии не могло точно уловить, кто из его подчиненных ведет огонь.

Через 10–15 минут наши войска захватили привокзальные улицы, и бой шел по всему фронту. Гитлеровцы сражались с упорством смертников. На одной из улиц они провели сильную контратаку против 4-й роты 60-го полка. Командир роты был ранен и выбыл из строя. Но управление подразделением не нарушилось. Его принял на себя командир взвода снабжения 2-го батальона младший лейтенант П. Вакулин. Гитлеровцы были отброшены, а затем полностью разгромлены.

Бой в центре города был особенно ожесточенным. Каждое здание бралось штурмом. В ту памятную мне ночь было множество примеров высокого героизма. Сержант И. Анисимов из 60-го полка с небольшой группой стрелков атаковал в одном из домов подразделение противника, превосходившее его группу по численности в несколько раз. Бойцы под командованием отважного сержанта ворвались в здание и вступили в рукопашную схватку с врагом. Сам Анисимов был ранен, но не покинул своих боевых друзей до тех пор, пока гитлеровцев не перебили полностью.

Самый тяжелый бой шел за вокзал. Он находился совсем рядом с моим наблюдательным пунктом. Пожар освещал его багровым дымным пламенем. Наши артиллеристы выкатили орудия на прямую наводку и били по каменному зданию, в котором засели гитлеровцы. Пехота подбиралась к самым стенам, бросала в оконные проемы гранаты, несколько раз пыталась ворваться внутрь вокзала, но всякий раз откатывалась на исходное положение под жестоким огнем пулеметов и зарытых в землю танков.

Командир 60-го полка майор Абрамов приказал саперам подложить взрывчатку под стены вокзала, но сделать этого они так и не сумели. Люди гибли под пулями, а мы не могли сосредоточить по вокзалу огонь всей дивизионной артиллерийской группы, опасаясь поразить своих людей.

Командир полка решил лично повести бойцов в новую атаку. Воины сразу заметили Абрамова, услышали его зычную команду: «Вперед, за мной!» Они поднялись и дружно бросились на штурм. Командир полка шел впереди, но у самого вокзала упал, тяжело раненный.

Когда доложили о ранении Абрамова, мы поначалу стали в тупик. Кого назначить вместо него? Полк действовал на направлении главного удара, и найти замену командиру, которая не отразилась бы на управлении подразделениями, было непросто.

Подумали прежде всего о комиссаре полка Ф.И. Ращупкине. Он был храбрым, умел в трудную минуту организовать людей, не раз водил бойцов в атаки. Я уже рассказывал о подвиге Ильдара Маннанова. Так вот, отряд, который в самый критический момент выручил Маннанова, привел Ращупкин. В бою за вокзал Ращупкин был рядом с командиром полка. Когда Абрамова ранили, он занял его место и повел людей вперед. Вскоре отважный политработник был ранен в ногу.

Рана оказалась тяжелой, и я приказал Ращупкину немедленно отправиться в медсанбат. Обязанности комиссара полка стал исполнять один из инструкторов политотдела дивизии – Андрей Степанович Поспелов.

Забегая несколько вперед, хочу сказать, что за мужество и храбрость, проявленные при взятии Тихвина, Ф.И. Ращупкин был награжден орденом Красного Знамени.

Но вернемся к бою за вокзал. После ранения Ращупкина командование 60-м полком принял отлично подготовленный, грамотный начальник штаба капитан Быков. Но и штаб части оставить в ходе боя без надежного руководства мы тоже не решались.

Много разных кандидатур перебрали мы тогда, находясь на НП у тихвинской железнодорожной станции, пока не остановились на капитане М.В. Нешко, который накануне, как сказано выше, первым ворвался в Тихвин. Примерно через час собранный и неразговорчивый капитан появился у меня на НП, а еще через 15 минут он уже находился на полковом наблюдательном пункте. За дело Нешко взялся уверенно и командовал хорошо.

…Бой продолжался. Орудия прямой наводкой били и били по врагу, засевшему в здании вокзала. Отличился расчет 76-мм пушки, где наводчиком был сержант П.И. Краснов – поистине неустрашимый человек.

Еще до штурма, при отражении одной из сильных контратак противника, товарищи Краснова были выведены из строя, и он остался у пушки один. На него шла целая рота вражеских солдат. Сержант, однако, не потерял присутствия духа. Он стрелял картечью и перебил большую часть атаковавших гитлеровцев. Несколько солдат противника все-таки прорвалось к огневой позиции. Краснов уничтожил их гранатами.

Вот и теперь отважный воин вместе с новыми боевыми друзьями из расчета находился в самом пекле, посылая по врагу один снаряд за другим. Как писал в своем фронтовом дневнике работник нашей дивизионной газеты Т.П. Андрейкович, который находился в то время среди атакующих, на огневую позицию орудия прибежала взволнованная жительница Тихвина. Она показала дом, где засели гитлеровцы. Расчет быстро сменил позицию, и метко положенные Красновым снаряды заставили противника бросить свое убежище. На улице фашистов добили наши пулеметчики.

Некоторые воины в бою за Тихвин буквально преображались. Сержанта Ласточкина в полковой школе знали как очень скромного, даже застенчивого курсанта, физически немного слабого. А в схватке за железнодорожную станцию все увидели настоящего богатыря. Во главе отделения он первым ворвался в траншею противника и в рукопашном бою лично уничтожил до десятка гитлеровцев. То же можно сказать о лейтенанте Якове Чугунове, помощнике начальника политотдела дивизии по комсомольской работе. Это был красивый стройный юноша, тоже вроде бы ничем не примечательный. Мы звали его просто Яшей. Во время решающего штурма Тихвина он не покидал подразделений, ходил вместе с ними в атаки, пока город не был очищен от врага.