За Ленинград! За Сталинград! За Крым! - Петр Кошевой

Немного спустя позвонил К.А. Мерецков:

– Говорил с тобой Иванов?

– Говорил, – равнодушно ответил я.

– А ты знаешь, кто такой Иванов?

– Как не знать: Иванов из вашего штаба.

Мерецков хмыкнул в трубку:

– Да ты что? Звонили из Ставки.

Тут уж я поразился:

– Кто же?

Командующий помалкивал. Тогда я вспомнил его разговор с маршалом Б.М. Шапошниковым, который происходил при мне, и догадался:

– Шапошников?

– Еще выше…

Тут только я понял, что со мной, командиром дивизии, находящимся на поле боя, говорил сам Верховный Главнокомандующий Вооруженных Сил СССР И.В. Сталин.

Разговор заставил задуматься о многом. Он не только напоминал, как важно для Ленинграда освобождение Тихвина. Сам факт особого внимания к нам помогал смотреть широко, учил связывать воедино события войны. В новом для меня свете представился и тот рубеж, который занимала наша дивизия в утопавшем под снегом лесу. Как ни мал был наш участок наступления в масштабе войны, а все же ход событий ставил в один смысловой ряд и далекий от нас Ростов, который советские войска освободили 29 ноября, отбросив гитлеровцев на запад до реки Миус, и затерянный среди болот старинный Тихвин.

Сосна, в кроне которой находился мой НП, потрескивала от мороза. Впереди, на южной окраине Тихвина, шел бой: стучали пулеметные очереди, раздавались хлесткие выстрелы пушек. Контратака противника была отбита, и подразделения 60-го полка преследовали гитлеровцев огнем. Мне представлялось, что скупой зимний день приблизил великую победу у стен Москвы, под Ростовом и Тихвином.

Силы противника постепенно таяли. Очень дорого обходились гитлеровским генералам частые контратаки, безуспешные попытки отбросить нас от города. Разведав огневую систему немецко-фашистских войск, мы получили точную картину расположения вражеских орудий, пулеметов и закопанных в землю танков. Артиллеристы научились громить их мощным и точным огнем. Каждый день отмечалось, что многие орудия и танки противника переставали действовать, не говоря уже о пулеметах.

С утра 4 декабря дивизия возобновила наступление с общей задачей овладеть юго-восточной и южной окраинами Тихвина. Мы должны были разгромить противника в одном из опорных пунктов, выйти на стык шоссе и железной дороги в 700 м западнее станции Тихвин, удержать за собой железную дорогу. Особое внимание уделялось уничтожению хорошо известных нам огневых точек.

Приготовления к наступлению, очевидно, не удалось скрыть от гитлеровской разведки, и враг попытался сорвать наши замыслы. Накануне в Тихвине произошла «смена кабинета»: руководить обороной стал командир 61-й немецкой пехотной дивизии. Новое начальство, собрав все оставшиеся силы, бросило их в контратаку. Свидетелями, вероятно, этой контратаки были корреспонденты «Красной звезды» М. Цунц и В. Яковлев. 4 декабря 1941 года они писали в газете: «Сегодня противник сделал попытку отбросить на исходное положение часть тов. Кошевого. Под точным артиллерийским и пулеметным огнем контратака захлебнулась. На поле боя осталось 160 вражеских трупов». Так гитлеровцы расплатились за попытку перехватить инициативу.

Однако гитлеровское командование подбросило подкрепление. Враг продолжал действовать дерзко и активно, часто контратаковал. Именно в эти дни совершил героические подвиги заряжающий 127-го артиллерийского полка красноармеец Ильдар Маннанович Маннанов. Он по национальности татарин, до призыва в армию работал комбайнером. На поле боя под Тихвином со своими товарищами Маннанов неоднократно выкатывал 76-мм пушку на открытую огневую позицию и под обстрелом противника громил прямой наводкой огневые точки и живую силу врага. Расчет орудия, наводчиком которого был бесстрашный Петр Разуваев, прославился в дивизии своим искусством наносить внезапные удары.

В один из дней орудие заняло позицию, хорошо замаскированную кустарником. Когда началась фашистская контратака, расчет открыл огонь и был обнаружен. Враг стал стрелять по нему из минометов. В то же время с воздуха началась бомбежка. Целое подразделение пехоты и несколько танков ринулись на пушку через снежное поле.

Советские артиллеристы мужественно приняли бой. Пехота противника вынуждена была залечь под их огнем. Танки же продолжали движение. У наших бойцов кончились снаряды. Ильдар Маннанов бросился на опушку леса к складу боеприпасов. Когда он вернулся на огневую позицию, то увидел, что весь расчет выведен из строя разорвавшейся миной. Маннанов стал работать один.

Гитлеровская пехота, прижимаясь к танкам, атаковала снова. Несколькими выстрелами Маннанов поджег три фашистские машины. Остальные отступили.

Герой Советского Союза И.М. Маннанов

Еще одна мина противника разорвалась около орудия героя. Ильдар Маннанов был ранен осколками, но не прекратил борьбы. Ни пехота, ни танки врага так и не смогли приблизиться к пушке. Говорили, что отважный воин сделал сто восемь выстрелов. Только тогда, когда немецкий пикировщик уложил рядом с орудием бомбу, Маннанов не смог подняться, сраженный осколками.

Время, выигранное Маннановым, оказалось достаточным, чтобы к месту схватки подоспели наши бойцы и контратаковали гитлеровцев, не дав им закрепиться на выгодном рубеже. Отважному артиллеристу было присвоено звание Героя Советского Союза.

В те дни противник пробовал дезорганизовать работу нашего тыла, забрасывая диверсионные группы автоматчиков. Но мы их обезвреживали и уничтожали.

Разгром противника в районе Тихвина

Итак, в первых числах декабря наши части вплотную приблизились к Тихвину. Дело шло к развязке. Командующий армией поставил соединениям задачу: «Решительным штурмом города Тихвина с трех направлений уничтожить главные силы группировки противника, освободить железные дороги Тихвин – Волхов и Тихвин – Будогощь».

Из дневника генерал-полковника Ф. Гальдера, запись за 6 декабря 1941 года:

«…Во второй половине дня – доклад фюрера.

…В силе остаются ранее поставленные задачи… На фронте группы армий “Север” ликвидация противника в районе Ладожского озера. Соединение с финнами – задача, которая должна быть выполнена в течение этой зимы…

Обстановка на фронте вечером.

Разговор с генералом Бреннеке: положение у Тихвина заслуживает самого серьезного внимания. Командиры корпусов считают, что обстановка очень сложная. Прорыв противника удалось ликвидировать только на северном участке фронта. Наши части, расположенные южнее города, не имеют достаточных сил для оказания сопротивления противнику. Установлено действие 65-й сибирской дивизии в составе трех полков (курсив мой. – П.К.). Противник производит массированные артиллерийские налеты на город. Наши войска физически переутомлены… Из пяти наших танков только один может вести огонь»[9].

7 декабря мы всё подготовили, чтобы ночью штурмовать город. Хорошо поработала разведка. 38-й и 60-й стрелковые полки улучшили свое исходное положение. Артиллерия сменила огневые позиции, несколько десятков орудий выдвинулось вперед для стрельбы прямой наводкой.

К самому моменту штурма позвонил начальник штаба 38-го полка, доложил: в боевых порядках тяжело ранен в грудь командовавший полком майор Пекарский. Не скрою, что весть была для нас тяжелой, мы очень ценили этого талантливого человека. Командование поручили майору П.Г. Лембо, тоже грамотному командиру, хорошо подготовленному во всех отношениях. Забегая вперед, отмечу, что он оказался достойным преемником Пекарского, хорошо вошел в курс дела и проявил себя с самой лучшей стороны. Выдержка и самообладание майора были поистине удивительными. Полк под его командованием действовал успешно.

В 60-м стрелковом полку все было в порядке. Майор Абрамов, высокий, несколько тяжеловатый на первый взгляд человек, густым басом доложил, что полк готов к штурму. Признаюсь, я был неравнодушен к этому могучему и умелому командиру. Он был бесстрашен и в то же время мягок, очень исполнителен и дисциплинирован, умел ладить с людьми. Подчиненные любили его, верили в его боевое мастерство.

Мы старались ничем не выдать подготовку к штурму. Радиообмен проводился в прежнем объеме, был совсем слабым – до поры до времени мы обходились хорошо налаженной телефонной связью. Артиллерийский огонь велся как обычно. Сам штурм начали резким рывком вперед, без артиллерийской подготовки и криков «ура». Бойцы преодолели проволочные заграждения врага, набросив на них заранее подготовленные фашины.

Вероятно, внезапность и необычность наших действий ошеломили противника. Мы захватили полностью совхоз имени 1 Мая на восточной окраине Тихвина. 38-й полк бросил вперед батальон капитана М.В. Нешко, усиленный артиллерией и ротой саперов под командованием лейтенанта Я.П. Зобнина, который к тому времени стал уже известен как мастер подрывного дела и человек большой отваги.