Дежавю - Татьяна Шмидко

– Она бросила меня, бросила…

В этот момент волк кинулся вперед, и его зубы лязгнули в дюйме от шеи Костакиса. Старый грек выругался и дал пинка по морде огромной собаке. Оборотень заскулил, но не отступил. Он снова замотал головой и оскалился. Костакис снял верхнюю куртку и приготовился к нападению – присел низко, практически лег на пол.

– Спрячь ее где-нибудь! – сказал Костакис и ринулся на волка, оказавшись на его спине.

Что было дальше – я не знаю, потому что какая-то сила оторвала меня от земли, и я через пару секунд оказалась в комнате Нубиры, а еще через пару мгновений падала вниз из окна, лежа на плече Мирона Затевахина.

Я кричала так, что казалось мои уши лопнут, но долгий полет вниз, прыжки по крышам и стенам были полной ерундой по сравнению с болью от приземления. Мирон был холодным, твердым, как камень, вампиром, и поэтому лучше бы я упала на мягкий мох, чем вот так. Его плечо, казалось, встретилось с моей спиной изнутри, а потом я отлетела от него, не в силах дышать. Я лежала на спине, на мокром мхе, и капли дождя капали мне на лицо, а дыхания все не было. Пошевелиться тоже не получалось, и Мирон осторожно поднял меня и посадил спиной к ближайшему пню.

– Простите, я не подумал… – попытался извиниться Мирон, но я закрыла глаза и покачала головой. Наконец-то мне удалось вдохнуть воздух и я улыбнулась.

– Вы… спасли меня.

Он кивнул головой, то и дело оглядываясь на замок, в котором шел ожесточенный бой.

– Будьте здесь. Я вернусь за Костакисом, и мы поможем вам добраться домой. История клана Миравела подошла к концу, теперь каждый сам по себе. Мы идем в Грецию, а вы?

– Мне в Калелью, это Арагонское королевство. Там есть небольшой городок у моря под Барселоной.

– Хорошо! Ждите нас! – сказал Мирон и убежал обратно, по направлению к замку.

Я смутно видела, как он карабкается по стене быстрой тенью наверх, потом прыгает по мокрым глиняным крышам, а затем исчезает вовсе, спрыгнув во двор замка Вианден.

Я, не долго думая, осторожно встала, проверяя свою способность держаться на ногах. Разогнуться полностью не получалось, но идти я могла.

– К черту этих вампиров! И оборотней тоже! И их богатства! И это проклятое бессмертие! Вот дура! Дура! – кричала я посреди темного леса, который был очень мокрым и непроходимым. Мои нервы не выдержали, и я кричала и рыдала, я была готова самой себе дать пинка.

Успокоиться помогла боль в кулаках, которыми я колотила дерево. Я посмотрела на кровоточащие руки и подумала, что это – лишнее. Не стоит сходить с ума от злости. Мне стоит собраться и уйти отсюда, как можно дальше.

На счастье, я примерно знала, куда идти – замок служил хорошим ориентиром. Мне нужно было идти вдоль его северной стены, и я попаду в Эхтернах. Там я переночую в гостинице, а лучше попрошусь на ночлег в монастырь или в первый попавшийся дом. А что дальше делать – непонятно. Ну, ничего! Подумаю об этом тогда, когда поем, согреюсь и высплюсь – тогда смогу соображать трезво. Но сейчас мне нужно было добраться до города, не попавшись оборотням, волкам или бродячим рыцарям на расправу.

Я шла и ругала себя, на чем свет стоит, даже пригодились все словечки, которые я выучила на борту «Изабеллы».

– Наивная, наивная дура! Да тебе повезло, что ты осталась в живых вообще! Ты думала, что распахнешь двери в мир вампиров ногой и, показав медальон, добьешься своего? Как можно быть такой… такой… влюбленной дурой?

Запал кончился как раз в то время, когда я перелазила, вернее, переваливалась через скользкий ствол упавшей ели. На полпути я застряла и снова расплакалась – то ли от того, что избежала смерти, то ли от того, что была свободна, а может, потому что все мои мечты и планы рухнули. Слезы закапали одна за другой, и я поняла, что все рассказы деда и отца о крестовых походах, которые срывали меня из дома, зовя к невероятным приключениям, были просто приукрашенной правдой. Они много рассказали, но чего не рассказывали? Ведь, наверняка, были и позорные и страшные моменты? Было то, что хотелось забыть. Теперь и у меня они есть. Мне вдруг очень захотелось домой, в Калелью, завести дом, выйти замуж, родить детей. Больше не думать о несбыточном, стать обычной девушкой и постараться забыть Прайма. «Да, наверное, я так и сделаю», – решила я и заставила себя успокоиться. Я перелезла то судьбоносное бревно и, выйдя на кромку леса, пошла в город. Через час, мокрая и уставшая, я стояла на пороге первого попавшегося дома и просилась на ночлег. Дверь мне открыла дородная женщина и после долгих уговоров согласилась пустить в хлев переночевать в обмен на то, что утром я натаскаю две бочки воды для коровы и поросят. Я согласилась и улеглась на солому между поросятами. Они мигом окружили меня, и я уснула, положив под голову охапку свежей соломы.

Ночь прошла без сновидений. Хозяйка разбудила меня рано, и я пошла на речку за водой. Живот болел, но я старалась не показывать, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания.

У речки, которая пробегала среди тенистого леса, невдалеке от дома, я повстречала двух девушек, которые тоже пришли по воду. Пока я ждала свою очередь набрать ведро, то жадно подслушивала их болтовню. Наклонившись над водой, вдруг заметила, что виски стали седыми! Вчерашние события не прошли для меня бесследно… Но это не особенно меня испугало – я поняла, что в жизни бывают вещи и пострашнее.

Про вчерашние события в замке даже и слова не проскочило. Странно, ведь там была такая резня! А слуги что? Неужели все молчат или их пропажу никто не заметил? А может оборотни их не тронули? Вопросов было больше, чем ответов, поэтому в полном недоумении я вернулась к дому, в котором переночевала. Мне пришлось совершить еще немало ходок за студеной водой, прежде чем бочка наполнилась, но из разговоров путников я так ничего и не узнала. Словно вчерашней ночи и не было… Это было так странно!

Дородная хозяйка дала мне кусок хлеба и чашку молока за работу. Я поблагодарила и, получив ее пожелание быть под защитой святого Патрика, отправилась на юг. Кажется, на юг. В каком-то дворе я украла старые брюки и куртку, а потом в них переоделась. Я оставила только плащ и обувь, но и от них я постараюсь избавиться в ближайшее время. Если учитывать феноменальное обоняние оборотней и вампиров, то мне повезет, если я сбегу из графства Люксембург целой и невредимой.

Платье пришлось бросить в реку, а голову перевязать куском юбки на подобие повязки. Лицо и руки перепачкала грязью и в таком виде пристала к каравану бродячих монахов, которые тянулись на покаянную молитву по случаю чумы в ближайшее аббатство. Когда караван свернул, я целый день шла и шла, пока голод и усталость не свалили меня с ног. До ближайшего города было еще два дня пути, а сил идти уже не было. Я так бы и осталась сидеть в грязи, если бы не пожилая дама, скакавшая по лесу на коне. Она практически наехала на меня, но лошадь расторопно перепрыгнула «препятствие», чуть не выкинув ее из седла. Судя по одежде, она была из знатного рода и довольно состоятельна. Она остановилась, и после минуты отборной брани, я услышала: