Антоний и Клеопатра - Колин Маккалоу

Когда все было готово, Антоний самоуспокоился и начал отдавать приказы столь расплывчатые, что легаты вынуждены были сами разбираться в их сути, и кто-то справлялся с этим хорошо, кто-то — посредственно, а кто-то совсем ничего не понимал.

Он поставил свой корабль между островом Коркира и Метоной, портом на Пелопоннесе севернее мыса Акритас. Богуд из Мавретании, убежавший от своего брата, был назначен командовать Метоной, а другой крупной базой на острове Левкада командовал Гай Сосий. Даже Киренаика в Африке охранялась гарнизоном. Луций Пинарий Скарп, внучатый племянник бога Юлия, имел там флот и четыре легиона. Это было необходимо, чтобы охранять грузы зерна и продовольствия из Египта. Огромные запасы продовольствия имелись на Самосе, в Эфесе и во многих портах на восточном побережье Греции.

Антоний решил не обращать внимания на западную часть Македонии и северную — Эпира. Попытаться удержать их значило бы растянуть свой фронт и уменьшить плотность войска и кораблей, поэтому пусть они достанутся Октавиану вместе с Эгнациевой дорогой. Ужас перед очень длинным и очень тонким фронтом был так велик, что Антоний даже покинул Коркиру. Его основной базой был Амбракийский залив, большой, беспорядочный, почти закрытый водоем с выходом в Адриатическое море шириной в одну милю. Южный выступ возле устья носил название мыс Акций, и здесь Антоний поставил свой лагерь. Легионы и вспомогательные войска расположились веером на много миль вокруг него на болотистых, нездоровых землях, где лютовали москиты. Хотя армия пробыла в лагере недолго, положение складывалось отчаянное. Началась настоящая эпидемия пневмоний и малярии, даже самые стойкие люди простужались, к тому же заканчивалась еда.

У Антония было плохо налажено продовольственное снабжение, и все, что Клеопатра советовала, чтобы выправить положение, или игнорировалось, или саботировалось. Не то чтобы она или Антоний мало думали о запасах, просто они были уверены, что хранение продуктов на восточном побережье — хорошая стратегия: Октавиану придется обогнуть Пелопоннес, чтобы получить их запасы. Но они не приняли в расчет высокий, неровный, почти непроходимый горный хребет, протянувшийся от Македонии до Коринфского залива и отделявший восточную часть Греции от западной. Дороги там если и были, то всего лишь тропы.

Публий Канидий единственный среди легатов видел настоятельную необходимость доставить большую часть этих запасов зерна и продуктов на кораблях вокруг Пелопоннеса, но Антонию, впавшему в упрямство, понадобилось много дней, чтобы одобрить приказ, для выполнения которого надо было плыть на восток. А на это требовалось время.

Оказалось, что времени-то у них и нет. Было очень хорошо известно, что поздней зимой и ранней весной преимущество у тех, кто находится на восточной стороне Адриатического моря, поэтому никто в палатке Антония не верил, что Октавиан и его армия смогут пересечь Адриатику до лета. Но в этом году все водяные боги, от Отца Нептуна до морских лар, встали на сторону Октавиана. Дули сильные западные ветры, что было необычно и не по сезону. Это означало, что для Октавиана ветер будет попутный и волна попутная, а для Антония ветер будет встречный и волна встречная. Антоний был бессилен. Он не мог помешать Октавиану плыть или высаживаться, где тот пожелает.

Пока военные транспорты, выйдя из Брундизия, пересекали Адриатику, Марк Агриппа отделил половину из своих четырехсот галер и ударил по базе Антония в Метоне. Победа была полной, тем более что, убив Богуда, уничтожив половину его кораблей и заставив вторую половину служить себе, Агриппа продолжил и сделал то же самое с Сосием в Левке. Сам Сосий сбежал — ну и пусть. Отныне Антоний и Клеопатра были полностью отрезаны от зерна и продовольствия, поступающего к ним по морю, где бы они ни находились. Теперь единственным способом накормить пехоту и флот стало сухопутное снабжение, но Антоний твердо заявил, что римские солдаты сами не будут вьючными животными и не поведут вьючных животных. Пусть ленивые египтяне Клеопатры сделают хоть что-нибудь для разнообразия! Пусть они организуют снабжение по суше!

Все ослы и мулы на восточной стороне были конфискованы и нагружены по максимуму. Но оказалось, что египтянам было наплевать на животных, они не поили их и равнодушно смотрели, как те умирают во время перехода через горы Долопии. Под страхом смерти они заставили тысячи греков взвалить на себя мешки и кувшины с запасами и идти восемьдесят ужасных миль между концом Малидского залива и Амбракийским заливом. Среди этих несчастных носильщиков был грек по имени Плутарх, который вынес все испытания и потом развлекал своих внуков потрясающими рассказами о том, как они тащили на себе пшеницу на протяжении восьмидесяти миль.

К концу апреля Агриппа контролировал Адриатику, и вся армия Октавиана благополучно высадилась вокруг Торина в Эпире, у подветренного берега Коркиры. Решив сделать Коркиру своей главной морской базой, Октавиан пошел на юге пехотой, чтобы преподнести сюрприз Антонию в Акции.

До этого момента причиной всех неправильных решений Антония было вредное влияние Клеопатры на его легатов. Но теперь он сам совершил кардинальную ошибку: он сосредоточил в Амбракийском заливе все свои корабли — четыреста сорок судов, оставшихся после налетов Агриппы. При больших размерах и медлительности кораблей было невозможно — разве что в самых идеальных условиях — вывести все это скопище из бухты через пролив шириной меньше мили. И в то время как Антоний и Клеопатра сидели, не в силах что-нибудь предпринять, остальные их базы сдавались Агриппе: Патры, весь Коринфский залив и западное побережье Пелопоннеса.

Замысел Октавиана двигаться быстро и застать Антония врасплох провалился. Шли дожди, земля была болотистой, люди его простужались. Действуя в соответствии с донесениями своих разведчиков, Антоний и убийца Цезаря Децим Туруллий отправились с несколькими легионами и галатийской конницей и нанесли поражение передовым легионам Октавиана. Октавиан вынужден был остановиться.

Отчаянно нуждавшийся в победе Антоний сделал все, чтобы солдаты объявили его императором на поле сражения (четвертый раз за его карьеру) и сильно преувеличили его успех. Из-за болезней и сократившегося рациона моральный дух в его лагерях был очень низок. Его цепочка команд была ужасающе неэффективной, и за это следовало благодарить Клеопатру. Она не пыталась держаться в тени, регулярно продолжала обходить территорию, чтобы придраться к чему-нибудь и покритиковать, и вела себя крайне высокомерно. По ее мнению, она не делала ничего плохого. Хотя история ее общения с римлянами насчитывала уже шестнадцать лет, ей до сих пор не удалось постичь римскую концепцию равенства, которая не предполагала автоматического уважения к любому мужчине или женщине, даже к женщине, рожденной носить ленту-диадему. Виня ее во всех своих неприятностях, рядовые легионеры отпускали язвительные замечания в ее адрес, шикали, свистели, выли, как тысяча собак. И она не могла приказать, чтобы их за это наказали. Центурионы и легаты попросту не обращали на нее внимания.

Октавиан наконец поставил лагерь на хорошей, сухой земле неподалеку от северного конца бухты и соединил его с продовольственной базой на берегу Адриатического моря фортификационной «длинной стеной». Получился тупик: Агриппа заблокировал бухту с моря, а Октавиан лишил Антония возможности перенести свой лагерь на более сухую почву. Голод поднимал свою уродливую голову все выше, а вслед за ним наступило отчаяние.

В тот день, когда западный ветер немного затих, Антоний выпустил часть своих кораблей под командованием Таркондимота. Агриппа поспешил встретить их со своими надежными либурнами и разбил их. Сам Таркондимот был убит. Только внезапное изменение направления ветра дало возможность большей части флота Антония с боем отступить обратно в свою ловушку. Агриппу очень удивил тот факт, что этой вылазкой командовал царь-клиент и что ни на одном корабле не было римлян. Он объяснил это помрачением ума Антония, надеявшегося победить.

На самом деле причина была в разногласии на советах, которые все еще собирал упавший духом Антоний. Антоний и римляне хотели сражаться на суше, а Клеопатра и цари-клиенты хотели морского сражения. Обе стороны понимали, что они попали в ситуацию, когда победить невозможно, и им следует отказаться от вторжения в Италию, возвратиться в Египет, там перегруппироваться и выработать новую стратегию. Однако для осуществлений этих намерений сначала нужно было нанести Октавиану достаточно тяжелое поражение, чтобы иметь возможность отступить в массовом порядке.

Еда все еще поступала понемногу через горы, что позволяло отдалить голод, но рационы пришлось уменьшить. В этом отношении Клеопатра потерпела поражение — страдал ее неримский контингент числом семьдесят тысяч. Антоний тайно выделял своим шестидесяти пяти тысячам римлян порции покрупнее. Но это стало известно царям-клиентам, которые сильно возмутились и возненавидели его за это. И посчитали Клеопатру слабой, поскольку она не сумела убедить или запугать Антония, чтобы он покончил с такой несправедливостью.