Путешествие на Запад. Том 3 - У. Чэнъэнь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты прав, – ответил Сунь У-кун. – Но дело в том, что здешние придворные лекари глупы и невежественны, поэтому я и велел достать столько разных лекарств, пусть ломают себе голову. Все равно никогда не узнают, какое из лекарств я использовал для моего снадобья.
Пока они разговаривали, к ним подошли два смотрителя и опустились на колени перед Сунь У-куном.
– Покорнейше просим тебя, преосвященный благочестивый монах, отведать вечернюю трапезу, – сказали они оба.
– Что это вы утром обращались со мной без всяких церемоний, а теперь становитесь на колени? – удивился Сунь У-кун. – В чем дело?
Отбивая земные поклоны, смотрители пояснили:
– Когда ты прибыл сюда, отец наш, мы были словно слепые, не распознали тебя. Теперь же мы убедились в том, что ты великий врачеватель и взялся излечить нашего государя. Если ты его исцелишь, то получишь полцарства, и все мы станем также и твоими подданными. Вот почему мы оказываем тебе всяческие почести.
Сунь У-кун выслушал их и, очень довольный, вошел в главный зал, где занял почетное место.
Чжу Ба-цзе и Ша-сэн уселись по обе стороны от него. Подали еду. Ша-сэн спросил:
– Скажи, старший брат мой, где сейчас наш наставник?
– Наш наставник задержан правителем в качестве заложника, – смеясь отвечал Сунь У-кун. – Его отблагодарят и проводят в дальнейший путь только в том случае, если правитель излечится от своей болезни.
– А кормят ли его там? – продолжал расспрашивать Ша-сэн.
– Еще бы! – отвечал Сунь У-кун. – Когда я пришел туда, трое почтенных придворных уже ухаживали за ним и пригласили в зал Изящной словесности.
– Выходит, наш наставник поставлен все же выше тебя, – злорадно сказал Чжу Ба-цзе, – ведь к нему приставлены почтенные сановники, а нас обслуживают всего лишь два смотрителя… Ну, да какое мне до этого дело! Мне бы наесться до отвала – и все!
На этот раз монахи поели всласть.
Между тем наступил уже вечер. Сунь У-кун позвал смотрителей.
– Уберите-ка посуду, – приказал он, – и принесите побольше светильников и свечей. Ночью, когда воцарится тишина, мы приступим к изготовлению снадобья.
Смотрители принесли изрядное количество свечей и светильников, после чего им было велено удалиться. Шум города стал понемногу стихать, умолкли голоса, и настала полночь.
– Брат, какое же снадобье ты будешь готовить? – спросил Чжу Ба-цзе. – Давай скорее приниматься за работу: меня что- то клонит ко сну.
– Достань мне один лян ревеня, – сказал Сунь У-кун, – и мелко разотри его.
– Ревень горький на вкус, – сказал Ша-сэн. – Он быстро действует и не ядовит; обладает свойством не задерживаться в желудке и быстро выводится из кишечника. Он отгоняет мрачное настроение и предохраняет от завалов и засорений. Его зовут в народе «полководцем», так как он усмиряет бучу и водворяет спокойствие в желудке. Это очень ходовое лекарство, но, боюсь, что больным, ослабевшим от продолжительной болезни, нельзя его принимать.
– Ты не знаешь, просвещенный брат мой, – засмеялся Сунь У-кун. – Ревень помогает также очищать и дыхательные пути. Он разгоняет жар, скапливающийся в кишечнике. Не вмешивайся в мои дела, а лучше достань один лян семян бадоу136, очисти их от кожуры и пленки, выжми ядовитое масло и хорошенько разотри.
– Бадоу – очень острый на вкус, – сказал Чжу Ба-цзе, – он быстро действует и ядовит. Он помогает при сильных запорах и простуде легких. Прочищает все проходы и действует как решительный полководец, пробивающий все заставы и ворота. Но пользоваться этим лекарством нужно очень осторожно.
– Премудрый брат мой! – иронически произнес Сунь У-кун. – Ты тоже ничего не знаешь. Это лекарство прочищает желудок, помогает при расширении сердца и от водянки. Занимайся своим делом. Мне еще надо подобрать подсобные лекарства!
Монахи тотчас же принялись растирать оба лекарства, а затем спросили:
– Братец! Сколько десятков лекарств тебе еще понадобится?
– Больше ничего не надо! – отвечал Сунь У-кун.
– Как же так? – удивился Чжу Ба-цзе. – Из восьмисот восьми лекарств, по три цзиня каждого, ты воспользовался всего лишь двумя лянами двух видов?! Право, ты решил потешиться над людьми.
Сунь У-кун взял фарфоровую плошку, разрисованную цветами, и обратился к Чжу Ба-цзе:
– Брат! Ты не разговаривай, а натри мне лучше полплошки сажи, которую наскоблишь с днища котла, и принеси сюда.
– Зачем? – спросил Чжу Ба-цзе.
– Нужно для снадобья, – отрезал Сунь У-кун.
– Мне никогда еще не приходилось видеть, чтобы в лекарства клали сажу, – проговорил Ша-сэн.
– Сажа на днище котла носит название «Иней сотни трав» и способна излечивать сотни болезней, а ты не знал об этом, – поддел его Сунь У-кун.
Дурень Чжу Ба-цзе в самом деле наскоблил полплошки сажи и мелко растер ее. Сунь У-кун опять передал ему плошку и сказал:
– А теперь сходи к нашему коню и набери полплошки конской мочи.
– Для чего? – изумился Чжу Ба-цзе.
– Нужна, чтобы скатать пилюли, – ответил Сунь У-кун.
Ша-сэн рассмеялся и опять вступил в пререкания с Сунь У-куном.
– Брат! – молвил он. – Дело не шуточное, и ты брось свои шутки! Конская моча обладает резким и неприятным запахом, как же можно примешивать ее к лекарству? Мне приходилось видеть пилюли, скатанные на уксусе, на густом рисовом отваре, на растопленном меду или просто на чистой воде. Но где это видано, чтобы пилюли катали на конской моче? От них пойдет такая вонь, что всякого, кто страдает несварением желудка, от одного только запаха начнет мутить. А если вдобавок дать ему бадоу и ревеня, то беднягу начнет одновременно и рвать и нести. Это что, по-твоему, шуточки?
– Эх ты! Не знаешь самого главного, – насмешливо возразил Сунь У-кун. – У нас ведь не простой конь. Он раньше был драконом в Западном море. Если он согласится дать сейчас своей мочи, могу тебя уверить, что она вылечит сразу же от какой хочешь болезни.
Чжу Ба-цзе, услышав эти слова, отправился к коню с самым серьезным видом. Конь лежал на боку и спал. Дурень пинками поднял его на ноги и подлез под брюхо с плошкой. Долго он прождал, но конь, видно, вовсе и не собирался мочиться. Тогда он побежал к Сунь У-куну.
– Брат! Забудь о правителе и займись лучше лечением нашего коня! У него все пересохло, и ни одна капля мочи не выходит!
Сунь У-кун рассмеялся.
– Пойдем вместе! – сказал он.
– И я с вами, – сказал Ша-сэн.
Все трое подошли к коню. Конь стал брыкаться и вдруг заговорил по-человечьи.
– Старший брат, – грозно воскликнул конь, – неужто ты не
