Обратный отсчет: Равнина - Токацин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шлюз опять открылся, и в проходе зазвенели металлические шипы — Корген входил в отсек осторожно, приподняв когти и прижав локти к бокам, но иглы всё равно за всё цеплялись.
— Дим-мин, — страж на долю секунды приложил когтистые пальцы ко лбу и снова повернулся к Айзеку, вошедшему с ним вместе. — Неприятные дни. Зато за ними будет затишье — дней на десять, а то и на двенадцать.
— До следующего дня Металла? — Айзек невесело усмехнулся. — Да, работу это точно не ускорит… Скогнам и Броннам лучше уйти до темноты — как только снаружи станет спокойно.
— Они уйдут, — пообещал Корген. — Жаль, у вас тут нет бочек под металл. Для вашей работы он пригодился бы. Поищите что-нибудь, во что его можно собрать, — жаль пропускать такой дождь…
Гедимин мигнул.
— Металлический ливень? Опять⁈
Айзек с укоризненным хмыканьем наклонил голову.
— Завтра с утра, атомщик. В этот раз нас, как видишь, предупредили.
Вепуат насмешливо фыркнул.
— И даже не нхельви? Сами стражи? Их что, кальмаром по лбу шмякнуло? Какой полезный кальмар…
Айзек сердито сузил глаза. Корген повёл колючим плечом, едва не оцарапав переборку.
— Не всегда небесные знаки внятны. В этот раз их прочитали заранее. Завтра, ещё до света, придёт нергет. Будьте осторожны, мастера-сарматы.
Он без усилий отодвинул крышку люка и вышел. Гедимин, не обращая внимания на шипение Айзека на Вепуата и Вепуата на Айзека, придвинул ближе чистый листок.
— Каменные чашки в ключевых местах, — сказал он вслух. — Купол выгнуть так, чтобы стекалось к одной точке. И там — чашку из полусферы… У меня их много. Расставить вокруг лагеря…
— Э-э? — Айзек, повернувшись к нему, озадаченно мигнул. — Чашки?.. А, да, сбор металла. Хорошо придумал, атомщик. Когда снаружи утихнет, займись.
…«До рассвета наружу ни ногой,» — повторил про себя Гедимин, в очередной раз оглянувшись на закрытый шлюз. Чем больше часов проходило, тем томительнее становилось ожидание. Вепуат уже извертелся, даже коллекция споровых мешков местной фауны перестала его занимать.
— Пойду я, — прошептал он, когда до рассвета по местному времени оставалось чуть более получаса. Гедимин недовольно сощурился и жестом попросил быть осторожнее. Вход в соседний отсек был закрыт наглухо — Айзек и Гварза наружу давно не высовывались.
Вепуат бесшумно выбрался в шлюз. Гедимин, отодвинув в сторону почти готовую маску из жёлтого гзеша, заглянул под стол разведчика. Ящик шуршал то громче, то тише, но наружу пока никто не лез. Сармат задумчиво посмотрел на распылитель. «Сбрызнуть водой? Как часто этим тварям нужно пить?»
Люк открылся, и Гедимин поморщился от неожиданно громких звуков — Вепуат, возвращаясь, уже не заботился о скрытности.
— Чего сидишь⁈ Бегом туда, а то всё пропустишь! — разведчик с неожиданной прытью подлетел к столу и вцепился в локоть Гедимина. — Иди, только полем прикройся!
Выбравшись наружу, сармат увидел полевую кухню, прислонённую к гусенице бронехода, и расставленные вокруг корзины с какой-то дохлой и ещё шевелящейся живностью. Вокруг, кто на подстилке, кто на голом гравии, расселись Бронны с ножами и быстро, на весу, ни на секунду не прерывая процесса, чистили и разделывали добычу. По другую сторону бронехода устроились Скогны, со своей волокушей и своими корзинами. Там тоже шла разделка — только брызги ксеноорганики летели во все стороны.
— Опять машину мыть, — пробормотал Вепуат, неприязненно щурясь на аборигенов, но, тут же забыв о них, дёрнул Гедимина за руку. — Давай наружу! Только пригнись…
Едва защитный купол остался позади, на запястье Гедимина ярко вспыхнул экран дозиметра. Сармат взглянул на прибор, — что-то сверху, практически над головой, излучало мощный поток омикрон-квантов, и этот поток постепенно усиливался.
— Sata! — крикнул Вепуат, толкая сармата в спину. Гедимин рассеянно отмахнулся, и какое-то животное с хлюпаньем отлетело в сторону. Наруч от удара загудел — видимо, летун был не из мелких.
— Омикрон, — отрывисто сказал он, сворачивая за очередной защитный купол. — Откуда-то свер…
Вепуат молча ткнул пальцем в небо. Гедимин, оборвав фразу на полуслове, уставился на изжелта-зелёные складки, изрезанные бледно-розовыми бороздами. Розовое и зелёное вспыхивали изнутри, но свет не достигал земли. Везде, от считанных метров от поверхности до предположительной стратосферы, протянулись в разные стороны полосы плотной дымки. Приглядевшись к той, что висела над головой, Гедимин увидел тысячи мелких организмов. Споровые мешки с перепонками, реактивными пузырями, нитчатыми отростками, воздушными камерами реяли в небе. Между слоями воздушного «планктона» ещё крутились мелкие и крупные хищники, лениво помахивая хвостами, щупальцами и плавниками, но видно было, что они уже отяжелели от сожранного и не столько охотятся, сколько чего-то ждут. У левой ступни Гедимина что-то тихонько заскрипело, сармат опустил взгляд и увидел торчащие из гравия «пусковые установки для спор». Все они отчётливо поскрипывали и медленно утолщались.
«Не взорвались бы,» — Гедимин уплотнил защитное поле вокруг себя и осторожно вытянул руку с анализатором. Внутри скрипящих «установок» и впрямь медленно срабатывал «механизм» — тяжи, похожие на полимерные плёнки, постепенно сжимались, заставляя всю конструкцию складываться. Мешки со спорами уже ссыпались на мембрану — как и раньше, присосками кверху. «Скоро старт,» — мелькнуло в мозгу сармата, и он невольно ухмыльнулся. Взгляд упал на дозиметр — экран ярко горел, стрелка указывала на небо.
Она качнулась к горизонту, и полосы «планктона» заколыхались, как от сильного ветра. Гедимин увидел, как из набухших небесных складок медленно выплывают гигантские слизни. Это были именно они — сармат хорошо различал слоистую бахрому их мантий, торчащую из длинных бугорчатых раковин. Он не мог даже прикинуть размеры, но счёт, похоже, шёл на километры, если не десятки. Каждый слизень был окутан слабым зеленоватым свечением. Гедимин покосился на дозиметр и с присвистом выдохнул — ползущие по небу твари излучали
