Миллениум - Николай Симонов

Пасха в 1991 году была особой, поскольку совпала с Благовещением — праздником, посвященном воспоминанию о радостном дне, когда Архангел Гавриил возвестил Деве Марии о зачатии и о рождении Ею Богомладенца Христа. Между Благовещением и Рождеством Христовым — девять месяцев, то есть срок вынашивания ребенка. Кириопасха (или Господня Пасха) происходит, примерно, один-два раза в столетие и в следующий раз повторится только в 2075 году.

…Задолго до начала торжественной литургии в Свято-Успенский кафедральный собор — один из огромнейших и величественнейших храмов России — стали стекаться прихожане и паломники, прибывавшие в Смоленск отовсюду, даже из соседней Белоруссии. За полчаса до полуночи внутреннее пространство собора — более 2000 кв. метров — было полностью заполнено людьми. В годы "воинствующего атеизма" пойти на Пасху в храм мог только человек крепкой веры, готовый за эту веру пострадать, но теперь, благодаря горбачевской "перестройке", "гласности" и "новому мышлению", многое изменилось. Светлану Викторовну Оленину, которая не была в СССР уже много лет, особенно поразило присутствие на богослужении большого количества молодежи и людей среднего возраста.

Галина Павловна рассказала гостье из Франции все, что она знала об истории Свято-Успенского собора и его достопримечательностях и святынях: чудотворной иконе Божией Матери "Одигитрии" и старинной плащанице. Говорила она шепотом, чтобы не смущать молитвенного благоговения присутствующих, слушающих священников, которые с высокой кафедры попеременно читали отрывки из "Деяний Апостолов". Вскоре к их группе присоединились Лена Водонаева и Нина Петрова. Девушки подошли к супругам Павловым, чтобы поздороваться, но, узнав, что с ними настоящая иностранка, да еще француженка, повели себя, как истинные провинциалки — невероятно любопытные и словоохотливые. Лена Водонаева с удовольствием заговорила с мадам де Терлен по-французски, давая понять, что мечтает познакомиться с ней поближе.

Раздраженный женской болтовней, Павлов почувствовал себя неуютно, и, выждав подходящий момент, оставил общество мадам де Терлен, чтобы вздохнуть свежего воздуха и перекурить. На площади перед собором тоже было немало народу. Кто-то поджидал своих родственников и знакомых, кто-то, встретив их, после обязательного троекратного целования, оживленно беседовал. Паломники из других городов собирались в группы и очень живо обсуждали проблемы временного размещения и предстоящего отъезда. Многие из них были с дорожными сумками и котомками, так как, очевидно, прибыли прямо с вокзала.

Пожилые и молодые женщины переобувались и повязывали на головы платки. Мужчины счищали щепками с сапог и ботинок приставшую к ним грязь. В отличие от прежних лет, в окрестностях собора не наблюдалось ни усиленных нарядов милиции, ни оцепления дружинников, препятствующих проходу в храм нетрезвых граждан и несознательной молодежи пионерского и комсомольского возраста.

Вечер был малооблачный, прохладный (около 5 градусов выше нуля) и невероятно тихий. В тусклом свете фонарей блестели весенние лужи. Не спеша, проходя от одной группы людей к другой, Павлов настороженно прислушивался: а что народ православный говорит? Народ говорил практически обо всем. Даже о кино! Но больше, все-таки, люди говорили о вере, о Кириопасхе, о стране и о грядущих переменах, которые всех пугали и тревожили:

— Если Благовещение приходится на Лазареву субботу, то не имеет попразднства. А если Благовещение бывает в Страстную или Светлую седмицы, то не имеет ни предпразднства, ни попразднства, а празднуется один день…

— Ах, что делается, СССР растаскивают! Мы советскими потому и назывались, что совесть у людей была. А теперь ни совести, ничего. Одни бесы и кооператоры кругом!…

— А был и хороший сон, будто сверху в детской зыбке спускается светящаяся женщина и рукой манит: садитесь в зыбку, я вас спасу. Может, и вправду спасемся? И страна наша спасется?…

— Ты не думай, новой войны не будет, а будет Великий Суд, с неба станут камни падать, всех грешников убьет, и начнется новое размножение…

— В гороскопе Ленина Марс в соединении с Нептуном. По этому пути и шла его карьера. Нептун — идеология, Марс — разрушение. Ленина надо обязательно похоронить. Но произойдет это не ранее 2010 года. К этому времени Уран войдет в созвездие Овна, и начнется очищение…

К Павлову подошел пожилой бородатый мужчина в куртке типа Аляска с капюшоном, и, извинившись, попросил закурить. Павлов угостил его Marlboro, который ему в количестве трех блоков привезла в подарок Оленина. Мужчина, с наслаждением затянувшись, признался, что таких сигарет никогда не курил, хотя часто видел их в заграничных фильмах. Они познакомились и разговорились. Виктор Степанович, — так звали его нового знакомого, — приехал в Смоленск из Тулы, до выхода на пенсию служил бортмехаником в полку стратегической авиации, а в последние три года с такими же, как он, энтузиастами в летний период занимался восстановлением храмов земли Русской.

— Знаешь, — признался он, — я в 1987 году на собственные средства и своими руками возвел купол на одной из Архангельской церквей, в которой венчались мой дед и бабка, и помогал много еще где, в частности на Валааме, и отнюдь не из уважения к попам. Мне просто нравилась красота. И до сих пор нравится. Пусть попы начнут хотя бы нормальным языком с людьми разговаривать, а то животы отрастили до пола, видимо, на постах, и занимаются, хрен знает чем. Я только одного священника уважаю — отца Владимира, который с нами, засучив рукава, раствор цементный месит, по лесам и болотам ходит и наших военных в безымянных захоронениях отпевает.

Их разговор привлек внимание двух молодых людей с румяными лицами и жиденькими бородками, одетых в длинные черные рясы — то ли семинаристы, то ли послушники. Молодых людей духовного звания возмутило нелицеприятное суждение Виктора Степановича о священнослужителях, и они принялись доказывать ему, что в нем засела гордыня и, наверное, что-то еще, что на нормальном человеческом языке называется религиозным невежеством.

— Ладно, ладно, каюсь и беру свои слова обратно, — добродушно посмеиваясь, стал отбиваться от них Виктор Степанович, и затем, обращаясь к будущим священникам, неожиданно, спросил: Кириопасха, это — знамение или случайное совпадение дней юлианского календаря?

Молодые люди в рясах ничего определенного сказать не смогли, и тогда Виктор Степанович поразил их и Павлова знанием "белых пятен" отечественной истории:

— Последний раз "двойная" Пасха была в 1912 году. В тот год, — и об этом еще помнят старики в Архангельщине, Вологодчине и на Вятской земле, — ждали Апокалипсис: многие люди древнеправославной веры одевались в белые саваны и сами ложились в колоды — в ожидании смерти. Иные бежали в леса. Число скрытников по Печоре и Двине увеличилось в три раза. Было от чего прятаться, ведь спустя два года началась германская война, а еще чрез три года явился "антихрист" вместе с революцией. Тогда дошла очередь и до святых книг. Люди стали зарывать их в землю, опасаясь, что слуги антихристовы их конфискуют и сожгут…