Арсенал эволюции - Андрей Морголь

во тьме  костюм  ниндзя.  Что  же он  удумал?  Я  все  сомневался,  не

окликнуть ли друга, но вскоре, метров  через триста от лагеря, он  сам

вдруг остановился,  настороженно замер  на пару  мгновений и  неспешно

обернулся ко мне. Я тоже притормозил.

    — Зря  ты, Арсений,  за  мной пошел.  —  В голосе  друга  сквозила

грусть. — Чего ты вообще всполошился? Я же вроде бесшумно вышел.

    Все-таки заметил! У него локаторы вместо ушей, что ли?

    — Как-то само получилось. А что такое, Саня?

    Друг на секунду задумался.

    — Ну и что мне с тобой делать? Эх! — наконец махнул рукой Шаман  и

сел на землю. — Присаживайся, так и быть, расскажу. Надо же, чтоб хоть

кто-то знал.

    Я  украдкой  подошел  поближе,  плюхнулся  в  траву,  приготовился

слушать.

    — С чего ж  начать? — задумался Сашка.  — Помнишь, я говорил,  что

немного болею?

    — Угу, — отозвался я.

    — Так вот, болезнь  моя редкая, можно  даже сказать —  уникальная.

Кроме тебя  об  этом  никто  не  знает.  Арсенал,  у  меня  врожденная

неоперабельная опухоль головного мозга.

    Повисла тишина.  Вот  так  дела!  Чего  ж  раньше-то  не  говорил,

дружище? Я попросту не знал, как реагировать на такое заявление.

    — Но непростая она у  меня. Гормонпродуцирующая, — выговорил  Саня

странное слово. — Сидит моя опухоль  в таком небольшом отделе мозга  —

называется гипофиз — и продуцирует  гормоны. — Шаман откинулся  назад,

оперся на локти и,  глядя в ночное  небо, размеренно продолжал,  будто

все это рассказывал не мне, а детям в школе на уроке естествознания: —

Гипофиз —  главная железа  внутренней секреции.  В смысле,  он  своими

гормонами как бы  регулирует все  остальные гормоны в  организме. А  у

меня, вместе с этой опухолью, гипофиз черт знает что пускает в  кровь.

Мои гормоны  вроде как  похожи на  обычные, но  действуют  по-другому.

Взять, например, адренокортикотропный. Знаешь такой?

    — Не-а, — замотал я головой.

    — Не  знаешь… —  задумчиво  протянул Шаман.  —  Ну, не  буду  тебе

говорить, как он  влияет на  нормальных людей,  а у  меня этот  гормон

потрясающим образом воздействует на  кору надпочечников. В  результате

чего мой адреналин совсем не такой  адреналин, как у всех людей.  Мало

того, что  вырабатывается  постоянно,  так  еще  и  зверский,  зараза,

мощный. Силушка моя от  такого адреналина раз в  десять больше, чем  у

любого  человека,  причем  круглосуточно,  представляешь?  Но  это  не

единственный гормон в надпочечниках.  Там еще всякие  глюкокортикоиды,

немного половых.  На  них  мой  адренокортикотропный  гормон,  что  из

гипофиза, тоже  влияет. От  их  действия улучшается  общий  иммунитет,

быстро заживают всякие  травмы. Правда,  с половыми  незадача: у  меня

из-за них  как-то странно  бабы воспринимаются.  Не пойму  никак,  где

красивая, а где нет. Ну да это ладно!

    Так вот почему для него вечно девчонок сортировать приходилось!

    — Есть еще в гипофизе тиреотропный гормон, — продолжал Саня. —  На

мою  на  щитовидку   он  так  влияет   —  закачаешься!  Все   процессы

жизнедеятельности  ускорены,   реакция   —   чуть  ли   не   от   пуль

уворачиваться. Лепота!  Помнишь,  соседка твоя,  пучеглазая,  шухерная

такая, за дедком все каким-то присматривала?

    — За Палычем! — вспомнил я. — Это племянница его, Мария Федоровна.

С этой, как ее, базедовой болезнью. Ты мне говорил когда-то.

    — Ага, точно, — подхватил Шаман. —  Вот у нее тоже, как и у  меня,

щитовидка чересчур много на себя берет. Гиперфункция. Оттого и шуганая

она такая, соседка твоя. Только мои гормоны чуток измененные — поэтому

я глаз не таращу и не нервничаю по пустякам.

    Ну-ка, ну-ка, что  там дальше?  Какой еще тюнинг  скрывал от  меня

друг?

    — Ну и последний  из, так сказать, основных,  четко дающих о  себе

знать — это соматотропный гормон, гормон роста. Как видишь, размеров я

не гигантских, следовательно, опухоль и на этот химикат  подействовала

своеобразно. Мышцы у меня благодаря ему стальные, а кости —  чугунные,

и это без лишней самоуверенности. Просто факт. Есть там еще,  конечно,

пара гормончиков, но это  так, мелочи —  сами сжигают липиды,  заплыть

жиром  не  дают.  Собственно,  такая  вот  штука  творится  у  меня  в

организме. — Саня  выдержал театральную  паузу и спросил:  — Так  вот,

дружище, сопоставив  эти все  качества, кого  теперь ты  видишь  перед

собой?

    — Супермена! — без раздумий ответил я.

    Так вот в чем секрет Шамана! Сомневаться в том, что Сашка  говорит

правду, не приходилось. Действительно все  стало на свои места.  Давно

точившие  мозг  дилеммы  разрешились   после  короткого  экскурса   во

внутреннюю среду  организма Шамана.  Ну не  может нормальный  человек,

каким бы способным, талантливым и подготовленным он ни был,  вытворять

такие штуки,  как Сашка!  Это просто  фантастика, а  в случае  с  моим

другом —  редкое, уникальное  заболевание. Если  такое счастье  вообще

можно назвать  заболеванием!  А все  окружающие  всегда искренне  и  с

восхищением думали, будто  Саня достиг  таких потрясающих  результатов

благодаря  тренировкам,   упорству,  личному   росту  и   непрерывному

прогрессирующему развитию.  Все  оказалось намного  проще,  правда,  и

сложнее в то же время. Получается, мой друг — мутант какой-то?

    — А как же твои тренировки? — все-таки решил узнать я. — Искусство

ниндзя? Ты ведь на целых пять  лет уезжал куда-то. Что, все  неправда?

Пыль в глаза пускал?

    — Да нет же, что ты! —  возмутился Шаман. — Все по чесноку.  Разве

только поездка в Японию. Никаких  забытых учений крадущихся там,  само

собой, не преподавали. Мужичок, который организовал группу  славянских

детишек для  прохождения курса  молодого  бойца в  стране  восходящего

солнца, был самым обыкновенным психом с конкретным помешательством  на

почве ниндзя, равно как и все мы, согласившиеся ехать с ним. Но нам-то

еще можно сделать скидку на тогдашний возраст, а вот сенсею оправдания

найти сложно. Не  знаю, как  он там что  намутил с  документами, но  в

Японию пустили всех.  Нас было двенадцать  человек. Жили в  монастыре,

брили головы, занимались  ерундой. Нет,  ну кое-чему  он все-таки  нас