Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг. - Виктор Петелин

В первом абзаце этого отрывка есть слова «стук в окно», а следом дальше «окно» повторяется. Автор заметил это во второй перепечатке и сделал «стук в переплет оконной рамы». В четвертом, речевом абзаце тоже правка. Надписано: «По нашему и вышло». И о невысоконьком добавлено: «Идет осторожно, прислушивается, стало быть, кто-то из них». В фразу «Мы их прихватим там» дописано: «Прихватим там, у Лукича, свеженьких! А нет, так этого одного заберем». В третьей перепечатке слово «осторожно» автор сменил на «сторожко». А вместо «прихватим» написал жестче: «Возьмем». Глагол «прихватим» Шолохов вписал в реплику о Разметнове: «Прихватим по пути Андрея». Перечитывая слова Нагульнова «Дело чуть-чуть знакомое», Шолохов в последней правке считает нужным пояснить: «Дело мне по прошлому знакомое».

На третьей перепечатке начала девятнадцатой главы автор дописывает третий абзац. Было «присел на лавку», стало «на табурет и стукнул кулаком по колену». Идет реплика Макара: «Ты эту игрушку в руках нянчишь, а ты обойму достань, погляди, как, и патрон в ствол зашли тут». В первой перепечатке Шолохов вместо «достань» пишет «проверь», зачеркивает неопределенные слова «погляди, как» и после слова «тут» добавляет «на месте». Этот абзац он больше не правит.

Идет абзац, начинающийся со слов «Они вылезли в окно». Описание ночи, картины сонного хутора. В первой же перепечатке вместо «от речки дышало прохладой» автор пишет, меняя слово «тянуло прохладой». Над фразой «кончились мирные заботы» вписывает «дневные». В фразе, которая начинается словами «Они подошли к хате», слово «они» заменено на «Макар и Давыдов». Вместо «очень тихо сказал» написал «почти неслышно». Было «выждав две минуты», написал «выждав немного» (тут дотошная конкретность ни к чему, на хронометр в такой миг не смотрят). И вместо «очень тихо сказал» написал проще: «Прошептал».

Перепечатала. Шолохов перечитывает этот абзац и снова недоволен. Не «дышало» прохладой, не «тянуло» ею, а «низом шла прохлада». Автору мало еще конкретности в картине спящей деревни; после «взлаяли собаки» он вписывает целую строку: «По соседству, потеряв счет часам, не ко времени прокричал одуревший спросонок петух». Недоволен автор и своей фразой «увидел бледное в сумеречном свете лицо Андрея, прошептал». «Бледное» вычеркивает (вряд ли разглядывание, уточнение подходит к ситуации), а вместо «прошептал» вписал «призывно махнул рукой». В последней же моей перепечатке добавил «показав наган», а эпитеты «дневные мирные» заботы поменял местами. Сначала «мирные» – это главное в тот момент, а «дневные» – только пояснение.

Андрей Разметнов тихо выходит на зов товарищей. Прикрывая за собой дверь, сказал (вместо «сказал» после перепечатки надписано «с досадой проговорил»): «И все-то тебе, мать, надо. Ну, зовут в сельсовет по делу, куда я денусь?» Так в рукописном наброске. В первой перепечатке вычеркнул слово «мать». Зачеркнул «куда я денусь», а взамен написал: «Не на игрище же зовут». В следующей перепечатке после «не на игрище же зовут» читаем: «Ну и спи, и не вздыхай, скоро явлюсь». А в перепечатке последней после слов «И все-то тебе надо» продиктовал имя «Нюра», оно вписано моей рукой. И видно наглядно, как теплеют слова. Читателю нетрудно уже и вообразить эту Нюру, которая «десять лет согласна была» идти за него, и понять, как Андрей к ней относится.

Вот они уже пришли ко двору Островнова. В рукописи читаем: «Молча они втроем вошли во двор Якова Лукича Островнова». Подумав, автор в перепечатке переставляет слова: «Втроем, молча, они», зачеркивает фамилию Островнова. В словах «теплый фундамент добротного дома» зачеркивает «добротный дом» – не до оценок тут. В рукописи: «Наган он держал в руке, уложив его на такую же теплую землю», в перепечатке же: «Ствол нагана он осторожно уложил на колено».

«Нагульнов первый подошел к двери, звякнул щеколдой». В последней моей перепечатке Шолохов надиктовал мне надписать, добавить после имени Нагульнова «поднялся по ступеням крыльца». Для него важно, чтобы читатель видел картину. А «подошел к двери» – это если дверь на уровне земли, но тут ведь крыльцо. В данной последней перепечатке он надиктовал вписать еще два слова: «в совхоз» (куда им якобы надо ехать) и деталь о засове, который «изнутри щелкнул». Прежде чем определился всем известный конец эпизода, Шолохов в предыдущих перепечатках правил многое, как всегда.

Напряжение действия нарастает. В рукописном отрывке читаем: «Было очень тихо во дворе Островнова, в сонном хуторе, в степи, что уходила за хутор необъятным, знакомым для Нагульнова простором, и была тягостная, напряженная тишина, длившаяся не так уже долго… Из сеней отозвался неожиданно громко прозвучавший голос Якова Лукича». В перепечатке автор резко сокращает все, что тормозит разбег действия. Никаких воспоминаний Нагульнова – знакома ему эта степь или нет, никаких эпитетов тишины, точнее, один новый взамен нескольких. Теперь фраза звучит так: «Было очень тихо во дворе и в доме Островнова. Но недобрая эта тишина длилась не так уж долго»…

И вот идет завершение эпизода, к которому писатель нас подводил. Первоначально это страница рукописного наброска, на которой Шолохов от руки слева вверху надписал римское V. Из сделанных мной перепечаток этой страницы сохранилась третья перепечатка, но и на ней правки немало. Да еще двух цветов: сначала синей ручкой, небольшая, потом фиолетовой, погуще. Приведу основные примеры правки. Вначале была фраза: «С огромной силой Нагульнов толкнул левым плечом чуть приоткрытую дверь и широко шагнул в сенцы, бросив через плечо Давыдову: – Привяжи его, в случай чего!..» В перепечатке после слова «дверь» вписано «отбросив Якова Лукича к стене» и вместо «бросив через плечо» – «кинув». Вместо «привяжи» стало «стукни» – резче, быстрей.

В рукописи последующая реплика Нагульнова начиналась: «А ну те, которые»; стало: «А ну, кто тут». Далее в рукописи было: «И следом за его окриком внутри горницы послышались короткие шорохи, а затем на пороге грянул плескучий взрыв». Автор недоволен собой, надо бы динамичней, и в перепечатке правит: «Но выстрелить не успел: следом за его окриком возле порога грянул плескучий взрыв».

И о гибели Давыдова окончательный текст найден не сразу. В рукописи было: «Ринувшийся в горницу Давыдов получил в широкую матросскую грудь четыре пули. Он падал на спину, беспомощно ловя руками воздух, зажав в левой руке шероховатую щепку, отколотую от дверной притолоки пулеметной очередью». В перепечатанной странице Шолохов зачеркнул слова «получил в широкую матросскую грудь четыре пули», но также и слова «беспомощно ловя руками воздух», вместо которых написал «запрокинув голову». В последней сделанной мной перепечатке внесена еще дополнительная правка: «Ринувшийся в горницу Давыдов, все же успевший два раза выстрелить в темноту, попал под пулеметную очередь». И с нового абзаца: «Теряя сознание, он падал на спину, мучительно запрокинув голову, зажав в левой руке шероховатую щепку, отколотую от дверной притолоки пулей».