Месье Путин: Взгляд из Франции - Фредерик Понс

Они откладывали деньги, чтобы потом, по возвращении в СССР, купить на них машину «Волга». В Дрездене Путин получил служебную машину – «Жигули» советского производства, которые считаются машинами более высокого класса, нежели восточногерманский «Трабант». Владимир и Людмила часто ездили на машине отдохнуть в Радерберг, расположенный в двадцати километрах от Дрездена, там находится один из лучших пивных ресторанов в Восточной Германии. Владимир очень полюбил радербергское пиво и типичные сосиски с горчицей к нему. Он стал меньше заниматься спортом и поправился на пятнадцать килограммов. Все шло хорошо, но много лет спустя бывшая переводчица из КГБ под кодовым именем Ленхен утверждала, что довольно тесно дружила с Людмилой в Дрездене, и та ей жаловалась, что в отношениях с мужем далеко не все было гладко.

Путина дважды повышали в должности. Сначала он стал помощником начальника департамента, а потом старшим ассистентом. Таковы были правила: он сдавал определенное количество аналитических документов за год, как и было запланировано. Он четко выполнял план, поэтому получал очередное повышение и награды. Чтобы поощрить, его назначили в комитет партийного отдела КГБ в ГДР. В ноябре 1987 года он даже получил бронзовую медаль ГДР «За заслуги перед Национальной народной армией Германской Демократической Республики». Эту награду получали от восточногерманского правительства все сотрудники КГБ, работавшие в ГДР, после определенной выслуги лет, вне зависимости от того, были ли они офицерами разведки или административными служащими.

Владимир Путин без сомнения старался и старается приуменьшить значимость своей работы в Дрездене. Это разумно.

С 2000 года различные западные разведслужбы, начиная с западногерманской, собрали на него досье.

Они проследили все этапы его карьеры, старались установить тех, кого он мог завербовать, выясняли, с чьими досье он работал. Эти спецслужбы использовали, в частности, архивы Восточной Германии. Не все было уничтожено в 1989–1990 годах. Многие документы, даже частично сожженные или разорванные, были скрупулезно восстановлены. Ничего интересного из них узнать не удалось, но западные спецслужбы и не рассказали всего. «Мы значительную часть работы проводили через граждан ГДР. Они все там на учете, – несколько туманно рассказывал Путин. – Все прозрачно и понятно. И обо всем этом известно немецкой контрразведке».

Чем же точно он занимался в то время? Путин занимался сбором информации политического характера о восточногерманских лидерах, о возможных назначениях, их увлечениях и возможных противниках. В этом ему помогали немецкие офицеры полиции, с которыми он встречался за городом. Он должен был находить источники информации, анализировать их и передавать анализ в Москву. Он также занимался изучением запросов жителей западных стран, в первую очередь ФРГ, желавших навестить родственников в Дрездене. Он искал тех, кто живет рядом со стратегически важными целями, особенно интересовавшими КГБ: базы НАТО, большие научные лаборатории, штаб-квартиры крупных организаций. Он должен был обрабатывать десятки тысяч документов без помощи компьютеров. Другие документы, которые приносили в его кабинет, были интересны с точки зрения возможного внедрения агентов на Запад – это были запросы о возможности уехать в ФРГ или другую западную страну от жителей Восточной Германии.

По словам Владимира Усольцева, одного из шести офицеров, работавших с Путиным в доме № 4 по Ангеликаштрассе, в ста метрах от офиса Штази в Дрездене, офицерам КГБ удалось внедрить около двадцати агентов на Запад. «Мы платили им ничтожные суммы, иногда меньше пятидесяти марок», – рассказывал этот бывший разведчик в своей книге «Сослуживец».

Позднее, в 1990-х годах, работая в должности вице-мэра Санкт-Петербурга, Путин встретился на одном из приемов с немецким консулом. Он поведал ему о многочисленных письмах, получаемых из Германии, от бывших офицеров восточногерманской разведки:

«Имейте в виду, я получаю письма, это мои личные связи. Я понимаю, что у вас там кампания какая-то против бывших сотрудников госбезопасности, их ловят, преследуют по политическим мотивам, но это мои друзья, и я от них отказываться не буду». Консул, совершенно не удивленный разговором, ответил: «Мы все понимаем, господин Путин. Какие вопросы? Все ясно».

В обязанности Путина также входила помощь коллегам из Штази. Он утверждал, что это была скучная работа. Пытался ли он создать упрощенное представление о своих обязанностях? Вряд ли.

НАТО оставалось главной целью КГБ, в частности, все то, что касалось деятельности американских «зеленых беретов», базировавшихся в Бад Тольце (Бавария) и в тренировочных лагерях Вильдфлекен и Мюнстер. Из Дрездена эта работа представлялась скорее теоретической, чем практической. Никогда за время своей командировки Путин не ездил в Западную Германию. Никогда он не контактировал с жителями Запада, а также с натовскими военными или военнослужащими западных стран. Он никогда не работал со службой технического шпионажа – этим занималось другое Управление КГБ, и ему было запрещено встречаться с партийными работниками восточногерманской компартии, с которыми работали другие разведчики. Однако ему направлялась переписка, перехватываемая Штази, особенно касающаяся информации о конференциях, любезно присылаемой западными учеными своим восточным коллегам.

Все, что касалось компьютерных и лазерных технологий, было приоритетно. Путин передавал всю информацию в Москву. Но его имя никогда не фигурировало в делах западных спецслужб. Успешный супершпион? Скорее всего, скромный служащий из Дрездена просто никому не был интересен.

Товарищи прозвали его «Маленький Володя». Именно так рассказывал Владимир Усольцев. Он и Путин занимали один кабинет, сидя за одним большим столом напротив друг друга. В его книге рассказывается о скучных заданиях и довольно унылой жизни. Офицеры знали, что они получают зарплату гораздо меньшую, чем их товарищи, работавшие в Бонне или Гамбурге. Они видели меньше интересных людей, чем офицеры, служащие в Берлине. Одним из развлечений были походы в магазин Первой гвардейской бронетанковой дивизии. Там можно было купить бананы и полистать каталоги заказов по почте Quelle или Nekermann. О товарах, представленных в этих каталогах, большинство советских граждан могли лишь мечтать. С приходом к власти Горбачева в конце 1985 года, офицеры, работающие в соцстранах, стали получать премию в размере ста долларов, которую они могли потратить в магазине для дипломатов «Берлин-Марцан». Все это было приятно, но не слишком воодушевляло разведчиков Советского Союза.

Как и все товарищи по отделению КГБ в Дрездене, Путин также работал над операцией «Луч», направленной на выявление возможных лидеров среди руководящей элиты Восточной Германии. Старому лидеру ГДР Эриху Хонеккеру исполнилось уже семьдесят семь лет. Он бессменно правил Германской Демократической Республикой с 1976 по 1989 год, но его время прошло, тем более что он стал отдаляться от Москвы. В Дрездене у КГБ больше не было доверительных отношений со Штази, которая раскрыла эти манипуляции советских коллег.

Путин и Усольцев очень быстро пришли к общему мнению, что Штази – это продукт фантастического мира Оруэлла, возврат к сталинской эпохе. В 1986 году только в Дрездене в Штази работало больше народа, чем в КГБ во всей западной части РСФСР.

Пришел 1989 год. Это стало резким разрывом отношений с ГДР, первым в длинной череде для Владимира Путина и всех защитников Советского Союза. «Он был прагматиком, – написал Усольцев в книге «Сослуживец», созданной по заказу противников Путина, с которым автор каждую пятницу ходил вечером в сауну в подвале здания КГБ. – Путин думает одно, а говорит другое. Законченный приспособленец, который делал вид достойного коммуниста и не верил в возможные перемены к лучшему в своей родной стране». В узком кругу политические взгляды Путина подчас удивляли друзей: он сомневался в бесчинствах КГБ при Сталине, но он был явно шокирован злоупотреблениями судебной системы в Советском Союзе и высказывал симпатию к тем, кто критиковал Кремль, в частности к Сахарову. Он защищал от критики евреев, которых не любили в КГБ. Такая терпимость объяснялась его детством в Басковом переулке, где семья Путиных делила квартиру с симпатичной еврейской семьей, а также тренерами дзюдо в спортивном клубе Ленинграда, которые были евреями.

Летом 1989 года первые серьезные волнения в ГДР всколыхнули КГБ. Восточный Берлин и Штази ждали советов и требовали помощи от СССР. Но ничего не происходило. Москва не отвечала на их запросы. Горбачев не верил, что этот дряхлый режим может выжить.

Он ратовал за мирный переходный период, нечто вроде социал-демократической «перестройки» в Восточной Германии, где были бы защищены интересы СССР. Не представляя, что будет дальше, Путин сам почувствовал, что в Восточном Берлине назревает бунт и разделяющая город стена скоро упадет: «На самом деле я понимал, что это неизбежно. Если честно, то мне было только жаль утраченных позиций Советского Союза в Европе, хотя умом я понимал, что позиция, которая основана на стенах и водоразделах, не может существовать вечно. Но хотелось бы, чтобы на смену пришло нечто иное. А ничего другого не было предложено. И вот это обидно. Просто бросили все и ушли».