Месье Путин: Взгляд из Франции - Фредерик Понс

«Вот про Владимира Владимировича не могу сказать, что он карьерист, – вспоминал полковник Фролов. – Хотя некоторые отрицательные качества я тогда в его характеристике назвал. Мне казалось, что он человек несколько замкнутый, необщительный. Это, кстати говоря, можно считать как отрицательным, так и положительным качеством». Путин казался слегка отстраненным, но «он был остроумный, за словом в карман не лез». В конце концов итог оказался положительным. Прекрасное владение немецким языком сыграло свою роль.

Путина послали в зарубежную командировку, как он и хотел, но он опять остался разочарованным. Его назначение не вызвало воодушевления. Он мечтал о Западной Германии, Бонне, Франкфурте или Гамбурге, городах за «железным занавесом». А его направили в Восточную Германию. Эта «братская страна» была всего лишь чуть более экзотична, чем родной Союз. Она сильно смахивала на «провинцию» Советского Союза. И потом Путина послали не в Берлин, а в Дрезден, второстепенный, небольшой городок, в котором карьеру не сделаешь.

Молодой офицер об этом жалеет, но он уже растерял свою наивность. После десяти лет однообразной работы по отслеживанию диссидентов, верующих и возможных агентов Запада его романтическое представление о КГБ, рожденное фильмом «Щит и меч», осталось далеко позади. Тем более его стаж работы позволял Путину более свободно разговаривать с офицерами, вернувшимися из командировок, либо окончательно, либо для продолжения работы в Москве или Ленинграде.

Эти разговоры быстро вернули его с небес на землю. То, что рассказывали уважаемые практики, совершенно не соответствовало заявлениям официальной пропаганды. Рассказы даже вступали в противоречие с официальными выступлениями советских лидеров и информацией, появляющейся в прессе, подконтрольной режиму. Путин отметил большую разочарованность своих коллег по разведке в отношении капиталистического Запада или Афганистана, где Красная Армия с 1979 года несла тяжелые потери. Лучше информированные, чем остальное население или даже гражданские власти, эти офицеры разведки позволяли себе говорить более открыто, но делали они это лишь в тиши кабинетов или в столовой КГБ. Путин рассказывал: «Ведь это говорили люди, которых мы уважали, авторитеты в хорошем смысле слова. И вдруг их мнение шло вразрез с общепринятыми, устоявшимися шаблонами. В разведке тогда позволяли себе мыслить иначе, говорить такое, что мало кто мог себе позволить. После таких разговоров задумываешься, что-то переосмысливаешь».

Закрытая информация и многочисленные размышления подпитывали начинающиеся мысли об упадке в стране, официальной лжи, отказе посмотреть правде в глаза. После подобных откровений он лучше понял «перестройку», начатую Михаилом Горбачевым в 1985 году. Путин без энтузиазма отнесся к этому шагу Генерального секретаря – мужественному, но смертельному для советского режима, которому оставалось жить всего пять лет.

Единственным преимуществом командировки в Восточную Германию была возможность уехать немедленно, тогда как получившие назначение на Запад должны были ждать еще год или два. Между тем Владимир встретил Людмилу, которая была моложе его на пять лет. Она работала стюардессой Аэрофлота на внутренней линии Калининград – Ленинград. Их первая встреча состоялась на Невском проспекте при посредничестве одного друга, предложившего им билеты в театр. Но это не была любовь с первого взгляда. Люде, как ее звали в семье, прежде всего понравился город. Она едва замечала Владимира, находя его грустным, скромно одетым, слишком замкнутым и неинтересным. Но она поняла, что он может достать билеты в театр. Она стала учиться лучше его понимать.

Через несколько месяцев Люда оценила его «внутреннюю силу», которая ее покорила, «то качество, которое сейчас привлекает к нему людей», – говорила она в 2000 году. Молодые люди продолжили встречаться и влюбились друг в друга за три месяца знакомства. Но период ухаживаний продлился еще три с половиной года, прежде чем Путин решился надеть ей на палец обручальное кольцо. Возможно, он ждал переезда на другую квартиру. Он все еще жил со своими родителями в новом районе Автово. Квартира была размером в двадцать семь квадратных метров, а комната Владимира – не более двенадцати метров. Обучение в Москве и перспектива отъезда за границу ускорили решение о женитьбе, за которым быстро последовало рождение старшей дочери Маши. Вторая дочь, Катя, родилась в Дрездене.

После девяти лет работы в Управлении КГБ в Ленинграде и одного года обучения в Москве перспектива выехать из Советского Союза представлялась счастьем для четы Путиных.

Наконец-то он начнет работать во внешней разведке, «на земле», как ему всегда хотелось! Именно такой представлялась Путину работа разведчика в 1975 году. Он знал, что некоторые из его друзей работали в Германии около двадцати лет. По неписаным правилам КГБ после четырех-пяти лет пребывания в стране Варшавского договора он мог претендовать на трехгодичную командировку в капиталистическую страну – несомненно вражескую, но которую так хочет увидеть воочию. Для этого ему придется вернуться для переподготовки в центральный аппарат в Москве.

Путины приехали в Дрезден в 1986 году. Владимиру было тридцать четыре года, и он думал, что теперь начинается другая, более интересная жизнь. Семья поселилась в доме по адресу Радербергштрассе, 101, принадлежавшем германскому Министерству государственной безопасности, печально известной Штази. Эта была одновременно политическая полиция и служба разведки и контрразведки, «меч и щит» Коммунистической партии Германии в ГДР.

В сравнении с маленькой коммунальной квартирой в Ленинграде их служебная квартира была гораздо больше и светлее. Это как день и ночь. В этом большом здании с двенадцатью подъездами сотрудники КГБ и их семьи занимали пять квартир. Все их соседи работали в Штази. Поэтому каждый приблизительно знал, чем занимается его сосед. Однако между ними было одно различие: русские внимательно, одновременно с надеждой и беспокойством, следили за началом «перестройки» в СССР; многие восточные немцы, напротив, все еще верили в светлое коммунистическое будущее. Везде царил порядок, улицы были чистыми и аккуратными, «люди моют окна раз в неделю», – с удивлением отмечала Людмила Путина, однако и здесь начинались серьезные сложности. Через три года все закончилось.

Дрезден оказался относительно крупным городом, как они и хотели. Но в столице Саксонии еще сохранились стигматы ужасных бомбардировок союзников в феврале 1945 года (убито 30 000 жителей), в городе было немало унылых и мрачноватых домов, типичных для восточногерманских городов.

Все разрушения, причиненные 650 000 зажигательных бомб, сброшенных американцами и англичанами на город, все еще не были ликвидированы. Начатые при коммунистическом режиме работы по восстановлению так и не закончились. Они продолжатся еще много лет, после объединения Германии в 1990 году. Когда Путины приехали в Дрезден, город-побратим Ленинграда с 1961 года, часть разрушений была ликвидирована, но оставались еще огромные участки, где находились разрушенные войной здания. Церковь Фрауэнкирхе, жемчужина лютеранского барокко, представляла собой обгорелый каркас после пожара 1945 года (она была восстановлена только после падения Берлинской стены, а окончательно отреставрирована к августу 2004 года), но Опера Земпера в стиле эпохи Возрождения, также пострадавшая от пожара 1945 года, была восстановлена к марту 1985 года в том виде, в котором блистала в 1878 году. Реставрационные работы были проведены в 1973 году и во дворце Козеля, построенном в XVIII в.

Знаменитый своей историей и богатыми коллекциями произведений искусства, которые хранители музеев прятали в лесах во время бомбардировок, Дрезден стал символом совершенно нового этапа в жизни Путиных. Его барочная архитектура, университет и промышленное развитие завораживали туристов. Ассортимент товаров в магазинах был куда богаче, чем в Советском Союзе. Не было огромных очередей и дефицита продуктов и товаров. Русских здесь встречали приветливо, к тому же коллекции предметов искусства, реквизированные Красной Армией в 1945 году, были возвращены советским правительством братской ГДР в 1950-х годах и теперь выставлялись в Дрездене в Цвингере и в музее Грюнес Гевельбе. Путины с удовольствием гуляли по городу, ходили в музеи и любовались памятниками истории и архитектуры.

Путин составлял базу данных, его работа находилась в пяти минутах ходьбы от квартиры, и каждый день он имел возможность обедать с семьей. Путины почти не тратили денег, поскольку питание им оплачивало государство.

Они откладывали деньги, чтобы потом, по возвращении в СССР, купить на них машину «Волга». В Дрездене Путин получил служебную машину – «Жигули» советского производства, которые считаются машинами более высокого класса, нежели восточногерманский «Трабант». Владимир и Людмила часто ездили на машине отдохнуть в Радерберг, расположенный в двадцати километрах от Дрездена, там находится один из лучших пивных ресторанов в Восточной Германии. Владимир очень полюбил радербергское пиво и типичные сосиски с горчицей к нему. Он стал меньше заниматься спортом и поправился на пятнадцать килограммов. Все шло хорошо, но много лет спустя бывшая переводчица из КГБ под кодовым именем Ленхен утверждала, что довольно тесно дружила с Людмилой в Дрездене, и та ей жаловалась, что в отношениях с мужем далеко не все было гладко.