Стороны света - Рина Когтева

– Лед, – сказал Капитан.

Эльте не верил своим глазам. Лед? Конечно, возможно, тем более на Севере, тем более глубоко под землей, но все же это казалось слишком невероятным. Лед… Канцлер повернулся к Гресс.

– И что на этот раз? – почти с иронией спросил он.

В его голове уже начал складываться пасьянс: нет никакого конунга, потому что сам Эльте никогда о нем не слышал, нет никаких тайн в этих пещерах – просто старуха завела их сюда, чтобы они не вышли. Месть за опрокинутые тотемы.

Гресс медленно протянула руку и коснулась льда, к удивлению Канцлера ее пальцы легко вошли внутрь. Гресс улыбнулась, и морщины на ее лице заиграли.

– К конунгу может войти только тот, в ком течет кровь Севера.

Она повернулась и с вызовом посмотрела на Эльте. Получай, – словно бы говорили ее глаза, – ты хотел узнать, дошел до конца, но ты не сможешь узнать! Победоносный взгляд человека, который свершил свою месть.

– Карга… – прошипел лейтенант и потянулся за мечом.

Канцлер остановил его жестом, он поднял руку, поднес ее к ледяной стене, но пальцы замерли в нескольких сантиметрах от нее.

Эльте никогда не скрывал, что родился на Севере, но никогда и не афишировал этого. Об этом говорили, но о Канцлере говорили так много, что отличить, где правда, а где ложь было уже невозможно. Лишний раз подтверждать часть слухов Канцлеру не хотелось, но слишком велико было желание утереть нос этой принципиальной сельской святоше…

Второй рукой Канцлер стянул шарф с лица, и стала видна его желчная улыбка. Он поднес пальцы ко льду. Они легко прошли сквозь него так же, как и пальцы Гресс. Ощущение было такое, как будто рука прошла сквозь тонкую пленку воды – сначала легкое давление, ощущение влаги, а потом снова воздух. Канцлер посмотрел на Гресс, его улыбка стала еще более ядовитой. Старуха замерла, ее глаза расширились от удивления. Да… ты привела нас к своей святыне и думала, что можешь бросить нас, раздразнив, но ты ошиблась….

– Есть что-то, что я должен знать прежде, чем я пройду сквозь стену? – елейным голосом осведомился Канцлер.

Гресс медленно покачала головой и прошептала севшим голосом.

– Он сам решит, что вы должны знать, а что нет…

– Отлично, – рука Эльте уже погрузилась в лед по локоть.

– Вы пойдете туда? – подал голос Капитан.

Канцлер обернулся.

– А по-вашему не стоит?

Капитан промолчал, он снял с пояса кинжал и протянул его Канцлеру. Тот взял его и небрежно засунул в карман плаща.

– Что передать Императору, если вы не вернетесь?

Канцлер удивленно посмотрел на него.

– Ничего. Я вернусь.

И он с улыбкой шагнул сквозь стену льда.

Горд не заметил того, что в его главные ворота въехал будущий Император Запада. Казимира встретила только утренняя тишина, которая наступает в короткие мгновенья рассвета, когда город уже закончил свои ночные дела, но еще не приступил к дневной суете. Для Казимира это было невыносимо.

Сразу же после того, как он договорился с черными ноб, он поспешил нанести визит вежливости Королю Юга Эоганну и отправился обратно на Запад. Он рассчитывал, что его путь займет всего несколько недель, но вместо этого он застрял почти на месяц.

Началось с того, что Эоганн, старый плешивый черт, отказался его принять сразу же, как будто бы проклятый Канцлер отправил ему какое-то письмо с личной просьбой истязать Казимира всеми возможными способами. Аудиенции пришлось ждать несколько дней, которые показались Казимиру настолько бесконечными, что он решил провести их в обществе прекрасных дам и терпких южных вин. Беда не приходит одна – Эоганн решил принять его именно в тот момент, когда Казимир отсыпался после очередного ночного кутежа. Он с трудом оделся и побрел в зал аудиенций. Стены зала были покрыты золотыми панелями, с инкрустированными в них драгоценными камнями, высокий арочный свод терялся в тенях, на гранитном троне сидел ветхий седой старик – король Эоганн. Казимир знал, что Юг, который был союзником Востока, всегда холодно относился к Западу, но, не имея прямого указания от лорда Мадога об обратном, король Эоганн все-таки поддерживал кое-какие отношения с Лазарем.

– Ваше величество… – Казимир поклонился, голова закружилась, пол стал уезжать куда-то в сторону.

Эоганн тяжело вздохнул.

– Я слушаю вас, посланник.

– Я пришел сообщить вам, что Император Лазарус высочайшей милостью отзывает меня обратно, в скором времени в Кармин прибудет новый посол.

Эоганн молчал. В общем-то, отзыв посла при неопределенной дате прибытия нового фактически расценивался как оскорбление, но Казимиру было на это наплевать. Когда он станет Императором Запада, то от этого Эоганна и мокрого места не останется. Так же, как от лорда Мадога, который сидит в своем белом дворце Палладиум и дергает оттуда за ниточки эту старую марионетку.

– Я прошу вас передать послание Императору, – наконец, проскрежетал старик.

Казимир почтительно кивнул, отчего зал аудиенций снова закружился перед его глазами.

– Я прошу вас передать, что в скором времени моя старшая дочь сочетается браком с лордом Востока, и я сочту за честь, если Император Лазарус лично посетит это великое для наших народов празднество.

От этих слов Казимир даже протрезвел. Дочь Эоганна выходит за Мадога? Ну это уже слишком! Казимир начал судорожно соображать: сыновей у Эоганна нет, так что фактически этот брак означает, что Мадог станет еще и королем Юга в придачу к своему нынешнему титулу – то есть наступит конец формальной автономии. Гневу Лазаря не будет предела, и тут-то он вспомнит, что Казимир предлагал ему блистательный план войны с Востоком, от которого Лазарь отказался. Но будет уже слишком поздно.

Дальше последовали формальные фразы, которые необходимо было произнести, чтобы соблюсти все требования этикета, и уже через час Казимир покинул Кармин. Следовало бы послать письма Лазарю, но Казимир счел это лишним. На его личные планы брак Востока и Юга никакого влияния не оказывал, а Лазарю скоро будет все равно, потому что он присоединится в фамильном склепе к своим великим предкам.

С неделю Казимир и его спутники ехали вдоль морского побережья, и, наконец, добрались до Огненной земли – тонкой полоски суши, которая соединяла Юг и Запад. Свое название эта пустынная местность получила из-за того, что практически вся была усеяна огненными горами, которые извергали пламя, делая сухопутное сообщение между Западом и Югом почти что невозможным. Казимир надеялся, что путешествие через Огненную землю поможет ему сократить путь, но не тут-то было. Еще издали он почувствовал в воздухе едкий запах, а скоро стал виден дым – огненные горы снова начали извергаться. Казимир был в ярости. Он вернулся в ближайший порт и стал подыскивать подходящий корабль, который отвез бы его на Запад. Но в такой отдаленной от столицы глуши морякам было наплевать на дипломатический статус Казимира, и ему с трудом удалось нанять небольшой корабль, который взял на борт его и его людей. Отплывая от берегов Юга, Казимир искренне надеялся на то, что на этом его злоключения закончатся, но нет: судьба и боги продолжали испытывать его терпение. Посередине пути ветер утих, и их корабль простоял несколько дней с безжизненно висящими парусами. Потом было прибытие на Запад, в какой-то грязный порт, потом утомительная дорога, и вот, наконец, он вернулся в Горд, который встретил его нарочитым безразличием. Медленно, растягивая удовольствие, Казимир ехал к дворцу Лазаря. Он жаждал встречи с ним и понимал, что эта встреча станет для них последней – он применит дар, который дали ему черные ноб, чтобы, как они выразились, «погрузить Императора во тьму». Казимир не до конца понимал, что это значит, но подозревал, что имеется в виду что-то вроде беспамятства. Он въехал в ворота дворца, спешился, отдал лошадь лакею и вошел внутрь.

Дворец Лазаря был местом достаточно необычным: голые каменные стены были завешаны ярко-красными бархатными портьерами, неожиданно можно было наткнуться на позолоченную дверь или на позолоченную лестницу с огромными золотыми львами, а потом попасть в безликий серый коридор, который скорее был бы уместен в какой-нибудь пограничной крепости, чем во дворце Императора Запада. Казимир остановился на развилке: в такой ранний час Император еще спал, попасть в его спальню не было никакой возможности, пускать туда посторонних было строго запрещено. Где-то здесь бродит Эльте, этот просыпался чуть ли не с первыми петухами, чтобы перебирать свои бумажки. Нужно узнать, что произошло здесь, пока Казимира не было, а уже потом идти к Императору. Немного поколебавшись, Казимир свернул в коридор, который должен был привести его к кабинету начальника стражи дворца, некоего Сервия, который был непосредственным подчиненным Казимира, а заодно и его правой рукой.

Сервий, что удивительно, уже был на месте – то ли он так и ночевал в кабинете, то ли были какие-то неотложные дела, которые заставили его прийти так рано. Когда Казимир распахнул дверь в его по-спартански обставленный кабинет, простодушное лицо Сервия озарила широкая улыбка. Казимиру этот человек всегда нравился: было в нем что-то добродушное и располагающее к себе.