Честь - Трити Умригар

Пушпа подняла голову.

— Не будем о прошлом. Что толку рыдать над разбитым корытом.

При слове «рыдать» что-то в Смите надорвалось. Она вспомнила, как в первые месяцы после переезда в Огайо они с Рохитом приходили домой из школы, а мама встречала их заплаканная, безразличная. В случайно подслушанных спорах мама упрекала отца, что тот притащил их в холодный край, где вечная зима. А папа поначалу отвечал тихо, пристыженно, но потом его голос становился все громче и резче.

— Вам легко говорить, тетя Пушпа, — гневно ответила Смита. — Не вам пришлось срываться с места. До самой смерти мать не понимала, почему вы тогда нас предали.

— Не говори ерунду, — ответила Пушпа. — Ты как отец, в самом деле. Только и знаешь, что других винить в своих проблемах.

На лбу у Смиты забилась жилка. Она впервые слышала, чтобы о ее отце отзывались столь пренебрежительно.

— Вы лжете, — выпалила она. — Мой папа… Он в тысячу раз благороднее любого из вас. — Произнеся эти слова, она вдруг поняла, зачем пришла в дом этой кошмарной женщины: чтобы сказать ей в лицо то, что папа всегда стеснялся высказать в силу воспитания.

Пушпа помрачнела.

— Ты сюда приехала спустя столько лет воду мутить? — прошипела она. — К чему этот спектакль, это шоу? Приходишь ко мне на порог и грязью меня поливаешь? У вас в Америке так принято обращаться со старшими?

Смита наклонилась вперед.

— Нет, — медленно ответила она, пристально глядя на старуху. — А у вас в Индии так принято обращаться с детьми?

Пушпа потрясенно ахнула и вскочила.

— Убирайся. Уходи. Прочь из моего дома!

Смита вытаращилась на Пушпу и вдруг пришла в ужас от того, какой оборот принял их разговор.

— Тетя, давайте не ссориться, — сказала она. — Я пришла, чтобы узнать кое о чем. Хотела, чтобы мы поговорили… Пожалуйста.

— Джайпракаш! — завопила Пушпа. — Ты где?

В комнату торопливо вошел старик с темной кожей — повар; Пушпа повернулась к нему и сказала:

— Проводи мэмсахиб до двери.

Старик растерянно переводил взгляд с хозяйки на хорошо одетую молодую женщину. Смита подняла руки и встала.

— Не утруждайтесь, — сказала она слуге. — Я найду выход.

Возвращаясь к дамбе, Смита едва волочила ноги и злилась на себя за импульсивный поступок, ужасаясь, как легко миссис Патель удалось обвинить ее в том, в чем она была совсем не виновата. Чего она вообще надеялась добиться этим дурацким визитом? Пристыдить Пушпу, заставить ее извиниться и потом рассказать об этом папе, напомнить миссис Патель, что прошлое рано или поздно ее настигнет? В итоге перед ней захлопнули дверь — уже во второй раз.

«И почему меня это удивляет?» — спросила она себя, переходя улицу. Она давно работала журналисткой и знала, как легко люди придумывают оправдания своим прошлым проступкам. Никто по доброй воле не назначит себя злодеем в своей жизненной истории. С чего она решила, что Пушпа не спит ночами из-за случившегося с их семьей? С какой стати ей переживать из-за прошлого, когда на обломках старого города каждый день возводят новый Мумбаи? «Смотри в будущее, дочь, — говорил ей отец. — Думаешь, почему пальцы твоих ног смотрят вперед, а не назад?»

Вернувшись на рынок, Смита зашла в магазин одежды купить подходящие платья для поездки в Бирвад, но продавец первого магазина вел себя так подобострастно и навязчиво, что она сразу вышла. Она устала; придется пойти за покупками завтра, когда в больнице выдастся свободная минутка. Должны же быть рядом с больницей магазины. А пока ей хотелось перекусить и скорее лечь спать. Но при мысли, что придется ужинать одной в роскошном великолепии «Тадж-Махала», ей стало одиноко, и она пошла дальше по улице в поисках ресторана, рассчитанного на западных туристов, которых здесь было множество. Наконец зашла в кафе «Леопольд» и села за столик с видом на дамбу.

Она заказала сэндвич у пожилого официанта и, потягивая пиво, огляделась по сторонам и заметила в стенах «Леопольда» отверстия, похожие на пулевые. Она заморгала и вспомнила. Ну разумеется. «Леопольд» был одной из целей террористов в три страшных дня, потрясших Мумбаи в ноябре 2008 года. Ее поразило, что администрация ресторана решила не маскировать историю и сохранить пулевые отверстия как постоянное напоминание о тех мучительных днях. Как правило, после таких трагедий мир предпочитал жить дальше и не оглядываться. В США это случалось после каждой школьной стрельбы: лавина репортажей, лицемерные твиты «Наши мысли и молитвы с вами», предсказуемые призывы к ужесточению контроля за ношением оружия, реформам — и тишина. Родители и выжившие после стрельб горевали в одиночку, навек отстав от мира, который двигался дальше как ни в чем не бывало. Кровавые пятна со стен оттирали, начинался новый школьный день.

В ноябре 2008-го Смита навещала родителей и брата в Огайо. Они вчетвером сидели, приклеившись к экрану, где вещали репортеры «Си-эн-эн»: группировка из Пакистана расстреливала город и подожгла «Тадж-Махал». Рохит оторвался от телевизора и произнес с такой ненавистью, что Смита и ее родители невольно повернулись к нему:

— Так им и надо. Надеюсь, они сожгут весь город.

— Бета, — задумчиво сказал отец, — желать зла миллиону невинных людей — грех.

Рохит покачал головой и вышел из комнаты.

Позже тем вечером, когда родители легли спать и они с Рохитом вдвоем сидели перед телевизором, она попыталась с ним поговорить. Но он лишь показал на экран, где транслировали «Ежедневное шоу».

— Хочу посмотреть, — коротко сказал он, и Смита уступила.

Подошел пожилой официант и принес сэндвич.

— Вы у нас впервые? — спросил он и кивнул на стену с отверстиями от пуль.

— Да. Вы были здесь, когда это случилось?

— Да, мэм. Господь был со мной в тот день. Я поднялся на балкон. А вот двум моим коллегам не повезло. Как и многим нашим клиентам.

Сколько раз ей приходилось слышать вариации этой фразы — простые смертные пытались решить неразрешимую загадку: почему они выжили, а другие погибли. О какой бы катастрофе ни шла речь — крушение самолета, землетрясение, массовое убийство, — выжившие считали своим долгом выявить причину и закономерность, почему судьба пощадила именно их. Смита же не видела никакой закономерности: она верила, что жизнь — цепочка случайных событий, зигзаг совпадений, ведущих к выживанию или смерти.

Официант накинул посудное полотенце на правое плечо.

— Эти выродки даже заходить не стали, — сказал он. — Просто встали на пороге и осыпали нас градом пуль, как мы с вами осыпаем детишек конфетами