Честь - Трити Умригар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из пучины воспоминаний всплыло имя: Пушпа Патель. Мамина лучшая подруга и мама Чику. Может, она все еще здесь живет?
Отбросив сомнения, Смита шагнула на проезжую часть и перешла улицу. Мотоциклист на улице с односторонним движением проехал в паре сантиметров от нее, но она не обратила внимания на его возмущенные крики.
В коридоре висело большое деревянное панно с номерами квартир и именами хозяев. Имя Пушпы Патель значилось на том же месте — квартира 3В. Сколько часов она провела в этой квартире! А потом, словно срывая корку с раны, которая досаждала ей слишком долго, она пробежалась глазами вниз и нашла номер их старой квартиры — 5С.
Чтобы не отвечать на расспросы лифтера, Смита решила подняться по лестнице. Плитка на третьем этаже была та же, коричневая в крапинку; здесь они с Чику играли в классики. У двери в квартиру ее окутал запах жареного. Гнев, охвативший ее на улице, испарился, на смену ему пришло волнение; сердце отбивало барабанную дробь. Она коснулась звонка, подождала, пока пройдет тошнота. «Еще можно уйти», — сказала она про себя, хотя знала, что уйти не сможет. Нажала кнопку и услышала в глубине квартиры протяжный «динь-донь».
Прошло несколько секунд. «Черт, — подумала Смита. — Зря я сюда пришла». Но потом дверь открылась, и она увидела круглое лицо тети Пушпы, постаревшее, но все еще знакомое.
— Да? — сказала она. — Что вы хотели?
У Смиты пересохло во рту. Она думала, что Пушпа ее узнает, но та лишь растерянно хмурилась.
— Что вы хотели? — повторила она.
Смита поняла, что прошло слишком много лет. Время беспощадно, все перемалывает на своем пути.
Миссис Патель уже хотела закрыть дверь и уйти, когда Смита выпалила:
— Тетя Пушпа, это я, Смита Агарвал.
На лице Пушпы Патель по-прежнему читалось недоумение. «Сколько же ей сейчас лет? — подумала Смита. — Она чуть старше папы».
— Простите, — сказала миссис Патель, — вы ошиблись. — Как будто Смита звонила по телефону и не туда попала, а не стояла перед Пушпой и не смотрела ей в глаза.
— Тетя Пушпа, это я, — повторила Смита, — ваша бывшая соседка из квартиры 5С.
Глава шестая
Смита узнала сундук из красного дерева в гостиной Пушпы. Они с Чику забирались в него, играя в прятки, а Рохит — он был на два года их старше — топал ногами по мраморному полу и притворялся, что не видел, куда они спрятались.
— Я помню этот сундук, — сказала она. — Мы с Чику…
— Спасибо, — ответила Пушпа, села в кресло и жестом пригласила Смиту сесть напротив. — Что будешь пить? — вежливо спросила она. — Чего-нибудь горячего? Или холодного?
— Ничего, спасибо, — ответила Смита, не желая превращать этот визит в светский. Она оглядела комнату, где так часто бывала в детстве.
— Вы по-прежнему живете в Штатах? — спросила Пушпа. Ее голос звучал дружелюбно, но в глазах читалось отсутствие интереса. Когда-то Смита обожала тетю Пушпу; из всех взрослых та была ее любимицей. Теперь она недоумевала, почему та ей нравилась.
— Да. Я живу в Нью-Йорке.
— Понятно. Мы там были. Много раз.
Смита кивнула.
— Хорошо, — туманно ответила она. — Понравилось?
Дома ли муж Пушпы? Как его звали? Имя стерлось из памяти.
Пушпа поморщилась.
— Кое-что понравилось. Но слишком много у вас там темных на улицах, от них одни проблемы.
— Простите?
— Ну этих… Как вы их зовете? Черных.
— Вы имеете в виду афроамериканцев.
Ну разумеется, Пушпа расистка. Чему удивляться?
Пушпа напряглась. Откинулась на спинку кресла.
— А ты как? Замужем?
— Нет, — ответила Смита. — Не замужем. А как…
— И проблем нет?
Смита растерянно уставилась на женщину, но потом поняла, что она имеет в виду. Папины друзья-индийцы часто использовали этот эвфемизм — «проблемы», — говоря о детях.
— Нет, — ответила она.
— Сочувствую, — сказала Пушпа, точно бездетность Смиты была трагедией.
Смита разозлилась.
— А как дела у Чику? — спросила она, желая сменить тему. Пушпа просияла.
— У него все хорошо, — ответила она. — Он очень известный адвокат. Теперь все зовут его Четан. Мы уже не называем его Чику. Все-таки он выступает в Верховном суде! Они с женой живут в районе Кафф-Парад[16]. Детей у них трое, все мальчики, бог миловал. Я его женила сразу после колледжа.
«Не только расистка, но и сексистка», — подумала Смита.
— Рохит тоже женился, у него сын, — сказала Смита. — Помните моего брата Рохита?
Пушпа пробормотала что-то невнятное и уставилась на балкон. С улицы доносились крики мальчишек, игравших в крикет. «Мяч, мяч, мяч!» — вопил один из них.
— А из какой семьи… Что за девушка его жена? — спросила миссис Патель.
«Она знает, — подумала Смита. — Она все помнит». Сделав над собой усилие и стараясь говорить нейтральным тоном, она ответила:
— Американка, разумеется. Очень красивая.
— А она не из этих… Как вы их называете… Африканцы?
Смита с трудом боролась с неприязнью.
— Нет, Эллисон белая. — Невестка ее была ирландкой, дочерью эмигрантов в первом поколении с волосами такими же темными, как у нее. Но в Смите вдруг взыграла детская обида и возникло иррациональное желание произвести впечатление на Пушпу, представив Эли белой костью. — Блондинка. С голубыми глазами. Из очень богатой семьи.
Пушпа была сражена.
— Вах, — ахнула она.
Смита мрачно улыбнулась.
— Слышали об «Эппл»?
— А то, — рассмеялась Пушпа. — Мы не настолько отсталый народ. Все знают «Эппл»! У моего Четана три айфона.
Смита кивнула.
— Так вот, отец моей невестки — один из руководителей фирмы «Эппл». Вы бы видели приданое, тетя. — Она бесстыже врала и недоумевала, зачем пытается впечатлить эту ужасную женщину.
— Очень хорошо! — Пушпа кивала, как корова на лугу. Ее глаза на миг задержались на лице Смиты, а потом она потупилась. — А родители? — спросила она. — Они здоровы?
Подступили слезы, и Смита возненавидела себя за это.
— Мама умерла восемь месяцев назад, — сказала она.
— Соболезную, — бросила Пушпа, словно речь шла о смерти почтальона, а не женщины, которая когда-то была ее лучшей подругой.
Смита почувствовала, как в ней заклокотал гнев.
— Мама прожила счастливую жизнь. Но ни на минуту не переставала скучать по этому городу, — тихо проговорила она. — Она скучала по нему всю жизнь.
Пушпа уставилась на свои руки.
— Как можно скучать по Индии, переехав в Америку? — сказала она.
«Ах ты тварь! — подумала Смита. — Злобная тварь».
— Переехавшие
